– Ну, разумеется, я любила его самого. – И он тоже, полагаю, любил тебя саму. Ну а еще твои способности в бизнесе и умение к тридцати с небольшим годам обзавестись совсем неплохим капитальцем. – Да у меня ничего нет! – И однако же подавляющее большинство девушек в твоем возрасте не имеют и того. Они мечтают выйти замуж за обеспеченного мужа, сесть ему плотно на шею и больше никогда не работать. А ты, Кира, сделана из другого теста. И думаю, Кешка это вполне оценил. Так почему вы расстались? Он нашел себе другую? Побогаче? – Кеша умер! Произнося эту фразу, Кира невольно отмела прочь инцидент с Анфисой. Ну, был у ее жениха краткий роман с этой особой. Но ведь ясно же, что останься Кеша жив, ничего бы у них не получилось. Ребенок у Анфисы был от другого мужчины. И Кеша очень быстро бы это осознал и прогнал бы обманщицу прочь. И снова Кира невольно заподозрила Анфису в причастности к убийству Кеши. Только не колдовством она его из окошка заставила сигануть. Тут было что-то другое. Пока Кира витала мыслями в недавнем прошлом, Леся вкратце ввела Лисицу в курс дела. Так что приятель быстро передумал читать девушкам нотации по поводу их неустроенной личной жизни и принялся строить догадки, кому же могла быть выгодной смерть Кеши. – Говоришь, все имущество он этой Анфисе отписал? – Да. – А она сейчас в коме, того и гляди тапки откинет? – Да. Врачи опасаются самого худшего, хотя, как обычно, и надеются на лучшее. – А кто будет наследником девчонки, если она все же помрет? Этот вопрос поставил подруг в тупик. В самом деле, кто? Василий явно не в счет. Он ей не муж. Мать и отец у Анфисы умерли. Бабушка тоже. Остается… никого не остается. – Странно, – озаботился Лисица. – Обычно кто-то всегда находится. На вашем месте, я бы пошустрил среди нотариусов, занимающихся делами о наследстве. – Так они нам и скажут, кому и что достанется в случае смерти Анфисы. – Вам они точно ничего не скажут, а вот мне… Ну-ка, говорите мне фамилию этой вашей Анфиски! Подруги обрадованно переглянулись. Они узнавали этот тон своего приятеля. Лисица собирался им помочь в их расследовании, в этом не было никакого сомнения. – Лисица, миленький, – умоляющим голосом обратилась к приятелю Леся, когда фамилия Анфисы была записана и Лисица принялся с удовольствием отхлебывать кофе из крохотной белоснежной чашечки. – А не мог бы ты разузнать адрес еще одной женщины? – Кто такая? – Предположительно бабушка нашей Анфисы. – Бабушка? – переспросил Лисица, но тут же радостно воскликнул: – Ну вот, а вы говорили, что родственников у девчонки не имеется! Бабушка очень даже подходящая кандидатура! Подруги представили себе преклонных лет женщину (Галине Павловне, по их подсчетам, сейчас должно было быть за шестьдесят), которая уже потеряла горячо любимого сына и теперь, вместо того чтобы радоваться от вновь обретенной внучки – дочери погибшего сына, пытается ее убить… Это представить подругам при всем их желании так и не удалось. – Значит, заочно снимаете с бабушки всякое подозрение? Зря-зря! – Дело не в нашей доверчивости, – попытались втолковать ему подруги. – Анфису увез с собой какой-то мужчина на «Мерседесе». Пожилой женщины рядом с ним и Анфисой никто из свидетелей не видел. – Все равно бабулю надо разыскать! – решительно заявил Лисица, словно только что сам это придумал. Подруги скромненько промолчали. Ведь всем известно, что мужчины охотней всего выполняют те задания, которые сами себе и придумали. – А ты сможешь? – Если скажете ее имя и фамилию, то смогу! Данные Галины Павловны подруги ему дали. У них уже был адрес Галины Павловны на улице Подводников, но кто знает, вдруг за эти годы женщина перебралась в другое место? – А еще мы бы хотели наведаться в коммуналку, в которой была прописана Галина Павловна, когда и случилась вся эта нехорошая история. – И что? – Мы не знаем адреса. – Адрес добыть не проблема, – небрежно отмахнулся Лисица, который уже допил свой кофе. Теперь в его руке вместо чашки был телефон. Но что это был за телефон! Тонкий, он вмешал в себя информацию, которая содержалась во всей библиотеке Конгресса, и даже еще немного места оставалось для всякой ерунды. Телефон был поистине волшебным помощником Лисицы. Вот и сейчас приятель потыкал в несколько кнопочек и произнес в трубку сладким голосом: – Аннушка, ангел мой, я тебя не потревожил? Судя по всему, неизвестная подругам Аннушка совсем не возражала, чтобы Лисица ее потревожил. Тот продолжал сладко петь о том, как он соскучился по Аннушке, как мечтает ее увидеть и сводить в ресторан прямо сегодня вечером, вот только надо с одним делом покончить, и он будет полностью свободен. – Ангел мой, ты сейчас ведь на работе? Ну, посмотри, сделай милость, где там в восьмидесятых годах была прописана гражданка Иванова Галина Павловна. Смеешься? Нет, это не шутка. Понимаю, Ивановы – это не самая изысканная фамилия, не для такой высокообразованной барышни. Но возможно, дело немного облегчит тот факт, что вместе с матерью был прописан ее сын – Петр. Что? Это уже проще? Алмаз моих очей, я не сомневался в твоих способностях! Да, жду твоего звоночка, а лучше позвоню тебе сам. Ну, целую, мой ангел. До встречи! Лисица положил трубку и хитро посмотрел на подруг. Вид у него был ужасно довольный. Конечно, он ожидал похвалы и восхищения, но вместо этого Кира поинтересовалась: – Скажи, неужели на свете встречаются такие женщины, которым нравится, как ты к ним обращаешься? – А что такое? – Ангел мой! Звезда моих очей! – Уверяю тебя, почти всем это нравится! И даже тем, кто говорит, что не нравится, все равно, я уверен, нравится! Просто они из вредности не хотят в этом признаваться! Разве было бы лучше, называй я своих подружек жирная корова или тупая лошадь, а? В таком ключе спорить с Лисицей было затруднительно. Подруги и не стали. Тем более что позвонила неизвестная им Аннушка и продиктовала адрес, по которому были прописаны в конце восьмидесятых Галина Павловна и ее сын Петя. После этого Лисица стал подругам не нужен. Они быстро попрощались с ним, предоставив самому расплачиваться за кофе. Все-таки Лисица был галантным мужчиной, он всегда платил за дам, кем бы они ему ни приходились. И в транспорте неизменно уступал место пожилым людям или мамам с маленькими детьми. Было в Лисице немало хорошего, одно в нем было плохо – он был непостоянен, как вода в унитазе. Все время норовил смыться от своей очередной избранницы. Но как уже говорилось, подруг совершенно не касались амурные похождения Лисицы. Сами они раз и навсегда определились, что между ним и ими будут чисто дружеские отношения, не омраченные даже единственным поцелуем. И хотя для Лисицы даже совместно проведенная ночь не являлась поводом для отношений, сами подруги не могли так легко относиться к этому. Поэтому, как ни хорош был Лисица, они раз и навсегда поставили табу на отношениях с ним. Дом, куда приехали подруги, находился тоже в центре города. Но он располагался среди бывших рабочих окраин. И поэтому он был гораздо старше и совсем не таким элитным, как бывшее жилище профессора Иванова и его семьи на Московском проспекте. Тут домик был ветхий, с узкими стертыми временем ступенями, проходным двором, единственным украшением которого была парковка на два десятка машин и мусорные баки. – М-да… Это не Рио-де-Жанейро, – пробормотала Леся всемирно известную фразу Великого комбинатора. – Это гораздо хуже. Между баками с отходами и машинами крутились двое детишек, видимо, дети жильцов. В подъезде, уютно устроившись в луже собственной мочи, спал бомж, утомленный водкой и нелегкой борьбой за жизнь. А на третьем этаже, куда поднялись в конце концов подруги, за нужной им дверью раздавался звон бьющейся посуды и шум грандиозного скандала. Судя по голосам, в скандале участвовало не меньше четырех-пяти человек, вероятно, все взрослое население коммунальной квартиры. – Вот это мы попали. Когда жильцы ссорятся друг с другом, под горячую руку им лучше не попадаться. К счастью, скандал быстро угас. Из обшарпанных дверей, носящих на себе следы врезки многочисленных замков, вылетел кудрявый молодой человек с характерным блеском начинающего наркомана в глазах. Пролетев мимо подруг, он едва не свалился, споткнувшись о бомжа, но не остановился и продолжил путь со все большим ускорением. Торопился молодой человек недаром. Следом за ним из дверей квартиры вылетели две разгневанные женщины – одна в домашнем халате, другая в переднике – и пустились в погоню за беглецом. – Стой, Ленька! Стой, тебе говорят! – вопила одна, воинственно размахивая над головой половником, словно саблей. – Стой, сучье отродье! Все равно ведь отвечать придется! – вторила ей другая, вооруженная веником. Но беглец и не думал останавливаться. Внизу хлопнула дверь подъезда, а преследовательницы еще даже не добежали до второго этажа. Что поделать, молодость, помноженная на явное желание уйти от наказания, придали молодому человеку силы, чтобы бежать достаточно быстро. Между тем позади подруг раздалось какое-то кряхтение. Они поспешно обернулись на звук и увидели, что в дверях стоит старичок, опирающийся на большую сучковатую палку. Старичок сопел и подозрительно глядел на девушек. – А вы к кому, красавицы? – совсем недобро спросил он у подруг. – К Леньке, что ли, за товаром пожаловали? – Ленька – это тот, который убежал? – Наркоман? – Верно излагаете. Он самый и есть. Мало того, что сам употребляет, так еще и торговать повадился. Клиентов у себя на дому принимает, словно в отдельной квартире живет. А тут ему не отдельное жилье, тут еще мы живем. А дружки Ленькины тащат все, что ни попадя, потому как сами насквозь все воры и наркоманы! По мере того как старичок говорил, его голос крепчал от праведного негодования, перейдя в конце на крик. – У меня блок сигарет сперли, пенсию у Марины увели. Допустим, Марина сама виновата, растяпа, нечего кошелек без присмотра оставлять, коли живешь не в отдельной квартире. Но мои сигареты! Ведь только купил, в прихожей на минутку оставил, в сортир зашел, вышел, глядь, а их уже нету! Кто-то из них уже успел! Странно устроена мужская логика. Соседка, оставившая кошелек на минутку без присмотра, – растяпа, а сам он ничего такого. – Дедушка, мы к вам совсем по другому делу пришли. Вы в этой квартире давно живете? – А в чем дело? – Тут в конце восьмидесятых годов жил молодой человек – художник. Петя Иванов.