Алон прищурился – директор Моссада бродил, ссутулившись, по пляжу Наама-Бей, словно высматривал в песке утерянную монету. Шимон Перес, вышагивавший рядом с Хофи, выглядел ещё забавнее – в тёмных брюках и белой рубашке, он ступал босиком и в чём-то убеждал курчавого генерала, взмахивая зажатыми в руке остроносыми ботинками. Рехавам дождался, пока от автостанции отъедет старенький рейсовый «Меркавим», и перешёл дорогу, спускаясь к занятной парочке. – …Да, мы не подписали договорённость о выводе войск с Синая, – горячился Перес, – но это не решение, а отсрочка решения! Мы окружены! Египет, Иордания… Ладно, с королём Хуссейном мы готовим тайную встречу, а сирийцы? А эти чёртовы палестинцы? Если русские действительно откажут арабам в поддержке, тогда – да, мы выдержим любой напор. А если нет? – Брежнев в Хельсинки чётко сказал, что не станет вмешиваться в наши дела с арабами, – спокойно проговорил Хофи. – А Громыко в ООН? Вспомните! Хоть и не с трибуны, но «Мистер Нет» дал понять – СССР не против того, чтобы и Сектор Газа, и Западный берег реки Иордан оставались под суверенитетом Израиля… – Но не Синай! Директор Моссада пожал плечами. – Всему своё время, – сказал он по-прежнему спокойно и вздохнул: – Дорогой Шимон, год назад я просто не поверил бы, что Советский Союз начнёт искать точки соприкосновения с «проклятыми сионистами». Но ведь ищет! – Согласен! – с жаром воскликнул Перес. – Просто… О мой бог! Да я просто в растерянности! С этим вашим «Михой»… – Шалом! Всё спорите? – Приблизившись, Рехавам пожал обоим руки и добродушно попенял министру обороны:[73] – Вам мало было доказательств, дабы укрепить свою веру? – На моём посту, – криво усмехнулся Шимон Перес, – поневоле станешь безбожником… – Ладно! – фыркнул насмешливо Алон. – Вот вам ещё одно свидетельство: «Гломар Челленджер» пробурил скважину на месторождении «Тамар», указанном «Михой». Там глубина моря более полутора километров, а дно бурить надо ещё километров на пять. Скважина ушла всего на семьсот метров, но геологи пляшут от радости – газа в том месте полно! Сотни и сотни миллиардов кубометров! Министр обороны, не находя слов для выражения, потряс туфлями и залучился как именинник. – Свой газ… – покачал головой потрясённый Хофи. – Наш собственный газ! – Да, Ицхак, – прочувствованно сказал Рехавам. – Будем строить стационарную морскую платформу, тянуть подводный газопровод до терминала в Ашдоде… Но не это главное. Мессия на нашей стороне – значит, выстоим! И Синай не сдадим! Трое мужчин переглянулись, словно заговорщики. – А Бегин? – негромко поинтересовался Перес. – Арафат? – Справимся, – проговорил директор Моссада с наигранной ленцой. – Время ещё есть. Вторник, 23 сентября 1975 года, день США, Колорадо, ранчо «Лэйзи С» Надменные пики гор Сангре-де-Кристо, голые и холодные, едва просматривались из долины, зато с обоих краёв спадали лесистые откосы, заросшие тополями и осинами. Наступило то краткое время перед зимними холодами, которое в Америке зовут индейским летом, – деревья вызолотились от нижних ветвей до макушек. Склоны красиво смотрелись, отливая ярой желтизной на фоне пронзительно синего неба, а выше, гранича с лугами и каменными осыпями, вились тёмно-зелёной синусоидой заросли пихты и тсуги. Вакарчук поправил «стетсон» и осторожно, словно стесняясь, вжал пятки, понукая коня. Воронок послушно зашагал по тропе, пофыркивая, будто насмехаясь над всадником, таким несмелым, неуверенным в себе. Нет чтобы шенкелей дать! А он чуть ли не на «вы» с лошадью… Степан хмыкнул, вспоминая свои первые выездки на ранчо. Подвели ему самую смирную кобылу, пегую Сюзи. Загорелый ковбой, будто сошедший с рекламы «Мальборо», помог взобраться в седло и сделать круг по вытоптанной траве корраля. Позорище… Он и трясся, и валился, и… Максим откровенно хихикал: «Кавалерист! Кентавр!» А сам-то! Стивен Вакар покосился на Вальцева, оседлавшего гнедого иноходца. Везёт же человеку! Никакой тряски – не скачешь, а плывёшь… Максим неумело направил своего гнедка, и конь всхрапнул: ну и ездок у меня! – Тебе бы ещё пару «кольтов»! – хохотнул Вакарчук. – Юл Бринер отдыхает! – Смейся, смейся… – проворчал Вальцев. Медленно выпустив поводья, он потянулся к широкополой чёрной шляпе – и судорожно вцепился в седло: гнедок дёрнулся, учуяв чужих. – Там индеец! – шёпотом сказал Степан. Краснокожий восседал на полудиком бронке, сером в белых яблоках, застыв, как конное изваяние. На фоне светло-зелёных зарослей меските индеец смотрелся великолепно, как на афише вестерна. – Надеюсь, наши скальпы не украсят его вигвам, – натужно пошутил Вакарчук. – Стоп! – озадачился Вальцев. – Это же тот индеец-цэрэушник, из спецгруппы! М-м… Чарли Гоуст Бир! Как его… – он сморщился, переводя на русский. – Призрак Медведя! Чарли неторопливо подъехал к перебежчикам, сидя в седле как влитой. Меднолицый и бесстрастный, Призрак Медведя скользнул равнодушным взглядом по Степану и обратился к «Михе»: – Ты тот русский, что видит тайное. Когда схватят Леонарда Пелтиера? – В будущем году, – с готовностью ответил Вальцев, радуясь, что настоящий предиктор сообщил подробности о беспределе в Пайн-Ридж. – Его выдадут канадцы. Индеец вскинул голову. – Я был на ранчо Скачущего Быка и предупредил Пелтиера. Он ушёл в Сосновые горы, а потом скрылся в резервации Роузбад. Если Леонард перейдёт не канадскую, а мексиканскую границу, то спасётся? – Не знаю, – честно признался Максим. – Ты вмешался в его судьбу – и изменил будущее. – В Мексике ему лучше не задерживаться, – вмешался Вакарчук, – пусть сразу переправляется на Кубу. Призрак Медведя по-прежнему глядел на одного Вальцева, и тот согласился: – Пожалуй, это выигрышный вариант. Тронув с места коня, Чарли вдруг остановился, будто вспомнив о чём-то важном. – В ваши сёдла встроены маячки, – сказал он. – Вас не подслушивают, но и не упускают из виду. – Спасибо, краснокожий брат… – растерялся Максим. Индеец повернул коня и вскоре пропал за деревьями. – Вот тебе и весь сказ… – пробормотал Степан. ⁂ Воронок с гнедком не спеша спустились пологим склоном и повернули к Ленточному каньону – животинам не требовалась указующая рука, они и сами помнили дорогу к конюшне, где вдоволь кукурузы и вкусная вода. Узкое ущелье дышало сыростью, его слоистые стены задирались высоко, смыкая небо в узкую синюю полоску. Лишь в одном месте каньон расширялся в подобие амфитеатра. Там, на лугу, паслось небольшое стадо лонгхорнов – бычков и коровёнок с огромными рогами. Куда там русским бурёнкам! Сторонясь угрюмого быка, Степан с Максимом миновали Тополиную промоину и выехали к ранчо. Здесь погружение в вестерн кончалось – к воротам подводила узкая асфальтированная дорога, а вместо фургонов с парусиновым верхом во дворе блестела лаком парочка громадных авто. Их и легковушками назвать язык не поворачивается – каждая шире КрАЗа! – Знаешь, я ещё в Нью-Йорке угомонился как-то, – негромко проговорил агент «Вендиго». – Насмотрелся всего, чего хотел, и успокоился. А что дальше делать, не знаю. – Ждать, – хладнокровно сказал «Миха». – Надо адаптироваться! У нас задача проще, чем у разведчиков. Ничего выведывать мы не будем, наоборот – завалим этих ранчеро информацией! Я каждый вечер прогоняю в уме всё, что дома заучивал. А наши или сами выйдут на нас, или мы дадим знать о себе. Так что ждём пока. Втираемся в доверие… – А мне ты доверяешь? – прямо спросил Степан. – Опять ты за своё! – поморщился Вальцев. Подумав, он продолжил вполголоса: – Мой дед всю войну прошёл, а в сорок четвёртом угодил в штрафбат. Струсил потому что. Так он всего месяц штрафником пробыл – кровью искупил вину. И вернулся в строй! Дед мне всегда говорил: «Тому, кто проштрафился, всегда нужно давать шанс. Но один!» – Искуплю! – Вакарчук прижал пятерню к сердцу, избывая неловкость. – И вернусь в строй. – О! – прищурился Вальцев, приподнимаясь в седле. – Кажется, куратор наш пожаловал. Надо встретить! – С цветами! – хихикнул Степан, радуясь смутно понимаемому освобождению. По дороге виражил «Форд Мустанг», четырёхсотсильный зверь алой масти. Хрипло взрыкивая, «пони-кар» влетел в ворота, волоча за собой облако пыли, и развернулся. На крыльцо под навесом вышли капитан Хартнелл, Чак Призрак Медведя и длинноволосый, явно хиппующий оперативник Райфен Фолви. Вакарчук, сам удивляясь своей смелости, пустил воронка рысью, чему конь, похоже, сильно удивился. – Хэлло, Джек! – Хэлло! – вскинул загорелую руку Даунинг. В белых джинсах и длинной гуаябере он напоминал бандита из кубинской мафии. Чёрные очки, словно усекавшие нос, дополняли образ. – Стив! Майк! Хочу вас поздравить – все события, упомянутые в апрельском списке, сбылись! Вчера задержали Сейру Джейн Мур, покушавшуюся на президента. Так что… – Куратор развёл руками. – Мистер Колби уже скребётся в двери Белого дома! Думаю, он легко выбьет любую сумму под проект «Некст». С таким-то докладом! – Выходит, мы тут не задержимся, – сделал вывод Максим. – Хватит с нас дикой природы! – рассмеялся Джек. – Вперёд, к цивилизации! Да, Чак? Как там говорили твои предки? «Я всё сказал!» М-м? Призрак Медведя неласково усмехнулся. – Хау! – обронил он.