Фишера отрубило моментом, Сэм и Стоун упали рядом через тридцать секунд, обволакиваемые стремительно расстилающимся облаком серого дыма. * * * Зачистив первый этаж, я подошел к узкой деревянной лестнице. На улице послышался гром и наушник ожил. Трое бойцов были устранены. И остался только Найт. — Черт! — одними губами ругнулся я. «Радуйся, что они живы, Джей…» Со второго этажа совсем рядом раздался девичий негромкий вскрик. Я рвано задышал, а сердце подскочило к горлу. Мой грифон колотил меня за грудки и метался от ребер к лопаткам, издирая когтями легкие. «Господи… жива… жива… она жива… спасибо…» Я рванул вверх. * * * Адам. С пистолетом в руках, как в дерьмовом боевике, я крался по бесконечным коридорам устеленными протертыми истоптанными коврами и с панельными поносного цвета стенами, спокойно и тихо открывая комнату за комнатой, в каждой из которых ожидал увидеть врага. В каждую дверь я направлял дуло, готовый убить любого ради спасения любимой. Эта часть дома была оборудована, как общежитие. В каждой комнате по две кровати. Причем словно обжитые… «Ублюдок!» Мне страшно было представить, что творилась за этими дубовыми дверями в штатном режиме работы этого притона. «Мили… где же ты?» Я ускорился, набираясь уверенности с каждым шагом, молясь всем известным мне Богам, чтобы только Мили была жива, чтобы только с ней не произошло ничего из того, что происходило с девушками в этом доме. О чем я думал в тот момент? Боялся ли? Нет. Я, сука, думал о том, что абсолютно ничего не знаю о своей любимой. О том, что я понятия не имею, что мне делать дальше. Но стоило мне моргнуть и на долю секунды, словно двадцать пятым кадром, под веками носился ее образ, который разрывал мою душу в клочья и жестоко колол мое сердце. Я как последний собственник просто хотел владеть ей всей без остатка, не интересуясь, кто она и чем дышит, к чему стремится. А я хотел, чтобы она дышала лишь мной, любила то, что люблю я. «Если бы ты не оставил ее, Найт, вы были бы вместе. ВМЕСТЕ!» — травил я свою душу, получая мощную оплеуху от внутреннего голоса, «Но ты не дал бы ей той свободы, которую дает ей этот чертов Гриф.» Под раскат бушующей стихии я продвигался к концу бесконечного холла, когда услышал испуганный родной голосок, который уловил и узнал бы в многомиллионной толпе. «Мили… жива…» Где-то в соседнем коридоре глухо закрылась дверь. И в мою сторону засеменили маленькие нерешительные шажки. «Это она…» Я рванул закрытую дверь. * * * Брэд. 17:30 этим же вечером. Я вошел в комнату, которая освещалась лишь несколькими свечами, создававшими эротичный полумрак. На столе под темно-вишневой скатертью уже был выставлен наш ужин, а за ним восседала непокорная змеюка, едва ли не шипящая на меня. «Какая злая…» Танцующий огонь отражался на ее красивом лице, поджигая ее глаза изнутри. Ярко красный цвет платья подчеркивал бронзовый оттенок ее матовой кожи и темно-шоколадный цвет ее густых волос. Она откинула их назад, и я забыл, как дышать… моему взгляду открылись хрупкие округлые девичьи плечи и прекрасная высоко вздымающаяся грудь. Я сел рядом и максимально, как мог, заботливо спросил. — Как рука? — Очень хорошо. Она достала из-под стола слегка оттекшую кисть с фиолетовым синяком на ней, как свидетельство моего преступления. «Идиот!» — нещадно клял я себя. — Прости… В первый раз за всю мою ублюдскую жизнь мне стало стыдно. МНЕ, человеку, который с легкостью мог до смерти забить человека просто из прихоти. И тихое первое «прости» сорвалось с моих губ. — А как лицо? — плескала ядом непокорная бесстрашная змеища. Я коснулся покрасневшего участка скулы и ухмыльнулся. — Побаливает. Хороший удар. — Так тебе и надо! — злобно выплюнула кучерявая ведьма. — А-ха-ха-ха! Ты восхитительна. Я отрезал кусок нежнейшего мяса и положил в рот, стараясь хоть немного отвлечься на еду. — Почему ты не ешь? — Дай мне нож, или мне мясо зубами рвать? — Я тебе сам порежу. Заботливо ухаживая за дамой, я косился на ее пыхтящее уже нескрываемой злобой лицо, но дать этой Горгоне в руке нож было бы крайне непредусмотрительно. Поэтому я наслаждался ее гневом. — Ну что тебе нужно от меня?… я же поняла, что ты меня никуда завтра не отвезешь. — Ты. — Что я? — я просто кайфовал от нее неудержимой ярости, поэтому с наслаждением сделал заявление. — Нужна ты. И ты будешь моя, хочешь ты этого или нет. Я уверен, что она сейчас внутри клянет меня последними словами, и что она безудержно любит своего муженька, но скоро он явится сюда и сдохнет. А она будет моя при любом раскладе и любым способом. «Я окончательно решил… Ублюдкам тоже нужна личная жизнь.» Тем более заполучить строптивицу Уайлда было трофеем в квадрате. Я знал, что она меня никогда не полюбит, но желание обладать ей накрыло меня с головой в этом тусклом мерцании свеч. «Да кого ты обманываешь, Росс! Ты бы все отдал, чтобы она смотрела на тебя с нежностью. И ты зацепился за эту гребанную секунду на краю пропасти.» — из моих мыслей меня вывело томная сладкая речь. — Ты знаешь, сколько раз я слышала эти слова, Брэд? Ты знаешь, сколько вас таких слюнявых мальчиков, вьющихся у моих ног? Она встала, нависла надо мной, упирая свой острый коготь мне в подбородок, заставляя меня подняться. Ее пальцы пробежались по моим плечам и, расправляя воротничок, расстегнули верхнюю пуговицу рубашки. — Как ты напряжен, Брэд, — мурлыкала дикая кошечка, — Ты, наверное, мечтаешь завалить меня на этот стол, сметая к черту все эти тарелки. Ведь так? Изображение за ней стало расплываться, и я видел лишь ее глаза, черные словно тучи, сгущающиеся за окном. Я стоял будто окаменевший и не мог пошевелиться, завороженно ловя и глотая каждое ее слово. В полумраке мне казалось, что ее волосы зашевелились и тонкими змейками начали стекаться к моему лицу. Ее пальчик проскользнул под вторую пуговицу и повлек меня за собой к столу. Отодвигая практически не тронутый ужин, она села и откинулась на стол, укладывая мои ладони на свои бедра, обхватывая мой пояс ногами, рывком притягивая к себе, заставляя меня встать между ее ног. — Я что у тебя первая, малыш? — Я… я… Я даже не мог ни о чем думать, а она упала на спину разводя в стороны руки и выгибая грудь вверх, заставляя ткань впиться в нее. Мои пальцы самопроизвольно сжались, и чаровница издала томный стон. — Ми… ли… — смог с трудом выдавить я от дичайшего перевозбуждения. Я четко видел ее желтеющие глаза с кошачьими зрачками и раздвоенный змеиный язык. Ее кожа покрылась золотой чешуей, когда она слегка приспустила лямки платья. Ее локоны извивались, шипя и маня меня ближе, как и ее просто охренительная киска, скользящая вверх вниз по моей ширинке. Она раскрыла пухлые губки и, облизав их своим змеиным язычком, прошептала.