Щечки Мили окрасились в цвет красного кадмия, когда я жадно обрушился на ее маленькую подружку, вытягивая из нее душу через ее сочное лоно. «Ммм… сладкая…» — О-о-о-ох, Джеймс! Крошка вскрикнула, когда мои пальцы умело по-хозяйски скользнули в нее. Лаская ее и наслаждаясь своей любимой мелодией из ее томных стонов и охрипловатых возгласов, я поймал себя на очередной мысли. «Ты слишком много думаешь, Джей!» Я думал о том, что знаю каждый участок такого горячего чувствительного тела. Я знал, как каждый миллиметр будет отзываться из ее сладких уст, и я мог переключать громкость и интенсивность басов. Спуская девушку на стол и стянув с себя одежду, я вернулся в кресло приглашая дрожащую малышку к себе на колени. Когда она подошла, я развернул ее спиной, усаживая сверху и поднимая ее за бедра. — А-а-а-а-ах! Джеймс!!! О! Мой! Бог!!! — Можно просто «о, мой Гриф», девочка моя… Моя пума издала соблазнительный рык, запрокидывая голову, поворачивая ко мне лицо, нападая на мои губы, искусывая их до металлического привкуса, наполняя меня своими пронзительными возгласами. * * * Полностью истощенный я бесконечно целовал распухшие сахарные губки, оттягивая их и мягко покусывая. — Очень предусмотрительно иметь раскладывающийся диван на работе, мистер Уайлд. — Я как бы не знал, что он раскладывается до сегодняшнего дня, лисичка. — Но теперь знаешь… И снова я прильнул к ее чувственным губам, стирая ее дерзкую улыбку. Я отстранился, чтобы взглянуть на нее. Уже стемнело, и в полумраке ее лицо всегда было особенно прекрасным. «Моя сирена… она — твой смертный грех, Гриф!» — Мы домой собираемся? Или еще один забег, мой дикий грифон? — язвила моя ненасытная девочка, а я нервно рассмеялся и прижал ее крепче. — Еще один забег, и меня вынесут вперед ногами, малышка. А доктор мне сказал беречься. Поехали, только ты за рулем. Глава 7 Оправдание Глава 7. Оправдание Тень. По тускло освещенному переулку я неспешно иду за бухой телкой, которая села в такси у клуба и, видимо, сейчас направлялась домой. Слишком худая шатенка на кривых костылях с налаченными кудрями виляет тощим задом… — Шлюха… Негромко бросаю вслед, и вот, наконец, она меня замечает и начинает ускорять шаг по вымощенному влажному от недавно закончившегося дождя тротуару… как и я… «Моя любимая часть… давай, сука, беги.» Я смаковал момент преследования, когда я знал, что неизбежно настанет прямо сейчас, а у жертвы еще теплилась хрупкая надежда на помилование. Когда они смотрели в мои глаза, как молили о пощаде. В несколько шагов я настигаю цель и утаскиваю в подворотню, закрываю рот тупой подстилки рукой. — Ммм.м…ммм…м…ите… «Да, сопротивляйся, мразь.» Передавливаю сонную артерию, и жертва обмякает в моих руках все еще в вялом сознании. Нависаю, вставая на колени и доставая острый нож, очерчивая ее острое лицо со впалыми щеками. Слегка надавливаю под подбородок, и тоненькая алая струйка побежала по бокам ее тонкой шеи. Слезы вырвались из ее приоткрытых век, и она распахнула глаза. — Пожалуйста… — ее образ расплывается и приобретает милые черты той, которая запала в мое черное сердце, — Пожалуйста, не надо… Я мгновенно убираю нож от лица… ЕЕ лица. Это наваждение ошпарило меня словно кипятком. Одежда та же, но на меня смотрела прекрасная нимфа из вчера, за которой я брожу словно околдованный призрак. Ее копна сияющих завитушек рассыпается по грязному асфальту, глаза наполняются мольбой и отчаянием, а ее грудь под моей ладонью рвано вздымается и трепещет. — Мили… Я шепчу, встаю и уношусь в ночь, хватаясь за голову, выбрасывая нож в пустоту. «Черт возьми! Я не могу!» * * * Джеймс. Утром я вез Мили в суд, на ее «разборку века». Я знал, насколько это важно для нее, и как она переживает, но мне так хотелось ее уколоть, тем более она выглядела настолько серьезно в строгом обтягивающем костюме, что сводило пах. — Значит ты у меня Медуза Горгона? — А? — неожидала такого вопроса моя рыська и распахнула свои пухлые губки, а я рассмеялся ее реакции. — Змеючка моя, чем же ты заслужила такое прозвище? — Тебе лучше не знать, мой гордый орел… но думаю, что оно как раз под стать моему дорогому мужу, — играла она пальчиком по моему плечу, одетому в непривычный для меня светло-бежевый классический пиджак. — А то… моя царица… Несмотря на наш постоянный флирт и колкости, чувство необъяснимой тревоги вновь разрасталось в моей груди, как бы я ни пытался его подавить. «Годовщина через четыре дня, Джей… надо просто ее вновь пережить…» * * * Мелиса. Мы подъехали к многоэтажному серому вычурному зданию, и немного поодаль я увидела грязно-синюю машину Сэма, который делал вид, что нас не замечает. На тротуаре стоял Брикс с букетом цветов для призрачной девушки и демонстративно посматривал на часы. «Маскировка на лицо.» Настроение было прекрасным. Я смотрела на своего разодетого гладиатора и умилялась, как он мужественно выносил пытку модным пиджаком вместо привычной кожанки. Черной тени я нигде не наблюдала, да и мне сейчас было плевать на таинственных людей в балахонах, я мечтала скорее увидеть рожу Блэка, когда ему выносят приговор о смертной казни. У кирпичного старинного здания суда, как всегда, толпились репортеры. Под вспышки камер мы с Джемсом вышли из его черного внедорожника и последовали внутрь, когда одна нагловатая особа ткнула мне в лицо мохнатый микрофон. — Миссис Уайлд, как вы прокомментируете ваш чудовищный провал в деле с Блэком? — О чем вы? Заседание еще даже не началось? — возмутилась я, а подбородок девушки ударился о ее огромную грудь. — Вы не в курсе, что Кита уже освободили? Вот его страница в сетях… Полная девушка сунула мне в нос свой телефон, на котором довольная харя в окружении полуобнаженных шлюшек развлекалась в каком-то стриптиз-баре. — Какого черта? — раздраженно прорычала я себе под нос. Джеймс дотронулся до моего плеча, а я рванула внутрь. — Мили, тише. — Дайте пройти!