— Да ничего я не втрескался, — разозлился сын. — У меня год бабы не было. И как тут не встанет, когда на ней надет пиджак на голое тело… она еще и нагнулась, а там не было нижнего белья… и я… ЧЕРТ! — Из-за твоего стояка тебя посадят, извращенец!!! — взревел разгневанный отец, театрально взмахивая руками, — Что ты в суде скажешь: «Ой, простите, хочу государственного обвинителя просто трахнуть прямо на ваших глазах⁈» — Я не знаю… Подозреваемый в серии безжалостных убийств злостно рванул клетку на себя. — Я НЕ ЗНАЮ! Но когда вижу ее, я ничего не могу поделать с собой! И когда не вижу… Черт-черт-ЧЕРТ! — И все-таки ты запал, сын! Желтые глаза Кита полыхали огнем безысходности… перед ними неустанно мелькал образ строгой и властной, умной, прозорливой и невероятно красивой женщины, которая загнала его в угол. — Все кончено… — тихо выдохнул блондин, а его собеседник подвел черту. — Она охмурила тебя специально!!! Ведьма!!! Я не позволю… не позволю… сынок, я знаю, что делать! * * * Мелиса. Я проснулась субботним солнечным утром в прекрасном настроении от легкого щекотливого прикосновения к моим ягодицам. — Ммм… доброе утро, любимый… Джеймс невесомо касался нежным перышком моей уже гусиной кожи. — Доброе утро, неженка. Я потянулась к его шее и тут же была впечатана в подушки ласковым тягучим словно растаявшая карамель поцелуем. — Вставай, лисичка, у тебя тренировка. — Не-е-ет… — взвыла я от безысходности, — только не это. Пожалуйста, Джеймс, сжалься. — Ни за что! И не смотри так! Не поможет, — стащил с меня одеяло беспощадный издеватель. * * * — Огонь! — раздался грозный рев на весь цокольный этаж. В яблочко. — Еще! В десяточку. — Умничка моя… Джеймс притянул меня за талию, резко впечатывая в себя мою спину и зарываясь в мои распущенные локоны. Он укусил меня в макушку и аккуратно уронил на прорезиненный пол, перекидывая через себя. — Эй, полегче, гладиатор. — Сегодня у нас занятие по самообороне, крошка, не забыла? И началась самая унизительная часть моих тренировок с Грифом… «Мили, какая же ты слабачка…» Вновь и вновь я оказывалась в плену его рук и захватов, заваленная на пол, скрученная в три погибели. — Мили, бей коленом… да вверх!.. Уворачивайся! Но сражаться с таким великаном, как Джеймс было не то, что невозможно, а как минимум неразумно. — В кадык, Мили! Торцом ладони, что ты шлепаешь меня⁈ — ругал меня мой тренер. Снова и снова я промахивалась и не успевала за изворотливым хищником. — Да я не могу, Джеймс! — я раздражалась от изнеможения и постоянных проигрышей, но Джеймс был неумолим. — У тебя слабые кулаки, бей локтем или коленом!… ЕЩЕ РАЗ!… Затылком в подбородок! НУ ЖЕ! — ВСЕ! НЕ МОГУ! Я психанула и, сбросив перчатки для рукопашного боя, рухнула на черные кожаные маты с отчаянным рычанием. — Джеймс, ты в два, а то и в три раза больше меня! Я никогда не смогу тебя одолеть. Ты хочешь от меня невозможного! Он сел со мной рядом и мягко обнял скованные злостью на свою же немощность плечи, растворяя в себе весь негатив и отдавая тепло и заботу обратно. — Мили, да пойми же, твой враг не спросит у тебя слабее ты или нет, больше ты или меньше. Он воспользуется твоей хрупкостью, поэтому ты должна уметь себя защитить и временно обездвижить противника. — Временно? Чтобы убежать? — Нет, чтобы достать свое оружие, которое ты всегда должна иметь при себе, если ты помнишь, — констатировал свою мантру телохранитель, а я пробубнила. — Конечно, кто ж мне даст забыть… Мой строгий тренер мягко повернул мое лицо навстречу своему за подбородок, заглядывая в меня своими зелеными кошачьими глазами. — Ты устала от меня? От такой жизни? — Даже не пытайтесь, мистер Уайлд! Вам терпеть меня «пока смерть не разлучит нас». Я залезла к нему на колени и показала на колечко на безымянном пальце. — А я и не пытаюсь даже. Я уже давно понял, что сопротивление бесполезно, малая. Я впилась в его фирменную дерзкую ухмылку, съедая ее, и, наконец, побеждая своего противника, заваливая его на лопатки, отдаваясь ему полностью, растворилась в его сильных руках. * * * Вечером была вечеринка по случаю заключения партнерства между двумя охранными агентствами, Джеймса и Стоуна. Это был всего лишь корпоратив, но я хотела сразить своего спартанца наповал. Я обожала покорять его снова и снова, видеть его неистовую страсть. Его очередной шок от моей той или иной выходки был для меня словно наркотик. Сокрушать такого исполина, такую неприступную скалу было моим любимым занятием. И мне нужно было что-то особенное, чтобы Гриф сегодня снова вырвался на свободу. «Ммм… мой личный Эверест.» И, отправив своего благоверного горячо любимого мужа раньше себя на встречу, я поехала к гению стиля и мастеру перевоплощений, к своему любимому худощавому другу. Выйдя из машины, я осмотрелась. Мне показалось, что из-за угла за мной кто-то наблюдает… какая-то черная тень — незнакомец в черном капюшоне. Он стоял полу боком, но чувствовала его взгляд. — Мили, у тебя паранойя. Подумала я и переложила пистолет из бардачка в сумочку перед тем, как войти в потрясающей красоты бутик с переливающимися дорогущими нарядами на черно-белых манекенах. — Мили, la belle!!! Как я рад! Я не видеть тебя тысяча лет, — громко воскликнул мой любимый тощенький синеволосый гений моды. — Привет, Николя! А я то как рада! Я безумно соскучилась! — И я! Он крепко сжал меня в объятиях, сминая свой блестящий шелковый голубой пиджак и малиновую накрахмаленную рубашку. — Ну ты только смотреть на сьебя! Ты — parfait! Ты так измениться! В тебе столько la passion! Что ты хотеть менять или сделать? — восклицал стилист, порхая словно бабочка по зеркальному полу, который отражался в таком же высоченном потолке.