Она подняла на меня свои сверкающие злостью глаза. «Сколько же страсти может вмещать ее маленькое сердечко⁈» Я протянул ей ножницы и решительно проговорил. — Режь. Не раздумывая, она встала и взялась за острый предмет с такой яростью, что я думал, она сейчас вонзит его в мое трепещущее перед ней сердце. Я положил ладони ей на талию и, увлекая за собой, сел на край кровати. — Только больше не беги от меня… — прошептала она с легкой улыбкой. — Режь. Она обхватила мой хвост и, слегка потянув назад, обкорнала мои чудесные волосы. Держа черный густой пучок в руке, она заливалась заразительным смехом. — Что? Я выглянул в зеркало вдоль двери платяного шкафа и разразился гоготом в ответ. — Это что такое⁈ Как мне на люди показаться⁈ А-ха-ха-ха-ха!!! Малая, не быть тебе парикмахером. Давясь смехом и вытирая проступившие слезы, счастливая девушка запустила в мою голову свои тонкие пальчики и плавными движениями наводила мне прическу. — Я же говорила, что так будет лучше. Посмотри. Вполне приличный человек. Я снова посмотрел в зеркало, предвкушая свой новый имидж. Из отражения вместе со мной ухмылялся взлохмаченный незнакомец с бардаком на голове и внутри нее. «Неплохо.» — и мне нравился этот непривычный образ, а Мелиса ехидно добавила. — Только тебе надо сбрить эту бороду, а то ты теперь похож на порноактера из старого кино для взрослых. — А я смотрю кто-то любит не только старые КОМЕДИИ. Девушка залилась краской, все еще держа пальцы в моих волосах, нежно поглаживая и играя с ними. Я обнял ее бедра, притянул к себе и поцеловал в солнечное сплетение. Малышка сладостно застонала. Медовый вкус ее кожи вскружил мне голову и больше у меня не было сил сопротивляться этому «синдрому». Я бережно посадил ее к себе на колени и заглянул в хитрые темные глаза. — Ты победила, лиса-Мелиса, можешь поцеловать меня. — Не дождешься, волчара! «Волчара⁈» — я едва сдержал смех, бегая затуманивающимся взглядом от ее сияющих глаз до таких желанных алых губ, забывая дышать. — Серьезно⁈ Зачем тогда постригла меня? — Чтобы ты теперь молил меня о поцелуе. «Вот же дрянная девчонка! Кудрявая стерва! Не дождешься!» Но мое тело не слушалось мой мозг, потому что я уже уронил ее на покрывало и навис над ухмыляющейся крошкой. — Нравится дразнить меня, лисичка? Девушка ловко выруливала из всех моих капканов и ставила меня в патовые ситуации. Она маняще облизала пухлые губки и повернула разговор в другую сторону. — Эрик сказал, что ты влюбился в меня, волчонок, и ты это не опроверг. И сейчас ни на мгновение не отрываясь от ее прекрасных глаз, я провел ладонью от ее шеи, между рвано поднимающейся груди на голый подрагивающий от волнения, несмотря на всю ее внешнюю уверенность, живот. Я глубоко вдохнул ее сладостный аромат и, медленно выдыхая, ответил осипшими связками. — Но я и не согласился. Мелкая чертовка закусила нижнюю губу и ее голос дрогнул, когда моя рука скользнула к ее ребрам и остановилась. — Но я готова поспорить на все, что угодно, что прямо сейчас ты изнемогаешь от желания поцеловать меня, — ее голос дрожал, как и не мой. — Возможно. И что же нам делать? Я не мог думать ни о чем, кроме как о ее черном омуте, который поглощал мою волю и затягивал на дно в свою пучину, заставляя меня оступиться. «Я просто НЕ МОГУ оторваться от нее. Я вот-вот сорвусь в эту бездну.» — Давай вместе. На счет три? — предложила малая. — Давай… — не задумываясь согласился я, и она начала отсчет. — Раз… И я накрыл ее горячую улыбку, забираясь под ее спину, прижимая крепко к себе. Она тихо застонала мне в губы и подалась навстречу, приоткрывая их. Я поймал этот момент и отстранился, ловя ее ярость. Строптивица снова проникла в мою новую прическу и, сжав маленькие кулачки, рванула меня к себе, врываясь в мой рот и больно кусая за нижнюю губу, снова оттягивая наш первый поцелуй. «Ммм… дикая…» — мои легкие схлопнулись, когда раскрасневшаяся девушка прошептала. — Джеймс, я в тебе теряю душу… — Иди ко мне ближе, малышка… я сберегу ее… для себя… И мы жадно впились друг в друга на этот раз без остановки и без игр. Она разгоралась в моих объятиях и вспыхивала словно спичка, сгорая дотла… а я растворялся в ней, забыв обо всем на свете. Этот поцелуй навсегда запечатал мою связь с ней, и я больше ни дня не хотел существовать, я хотел жить и дышать ею одной. «Ты подписал себе смертный приговор, Джеймс…» Глава 8 Джентльмен Глава 8. Джентльмен Джеймс. Наступил понедельник, и, оставив сладко спящей красавице записку, рано утром я отправился на работу. Все присутствующие в небольшом оупенспейсе таращились на меня, словно я — призрак. А я шел мимо, никого не замечая, и не мог скрыть улыбки. Я любил свою работу, особенно свой огромный кабинет с кирпичными декоративными стенами, где был готов обитать едва ли не 24/7 своей жизни, засыпая на своем гигантском стеганом кожаном диване. Ко мне заскочил мой лучший друг, который тут же помчался за мной, чувствуя неладное. Он выглядел озадаченным и даже обеспокоенным, и я понимал почему, но совершенно невозмутимо спросил. — Сэм? Я тебя слушаю. — Здорово, Гриф. Новая прическа? — Ты по делу? Говори быстрее, я скоро уеду. — Ты же только что приехал… Друг вытаращился на меня в изумлении, и у него был на это повод, ведь я проводил на работе по двенадцать часов, шесть дней в неделю. — У меня дела, — коротко отрезал я, получая в ответ то, что совершенно не ожидал сегодня услышать. — А твои дела не связаны с пятью миллионами, которые мы получили сегодня утром от Мура? «Вот же сучий сын! Все-таки перевел.» — Отправь их обратно. Челюсть Сэма отвалилась, и ему потребовалось огромное усилие вернуть ее на место и продолжить разговор. — Гриф, я же вижу, что что-то происходит⁈ — Не понимаю, о чем ты, — я сохранял хладнокровие, а Сэм взмолился. — Джеймс, мы же лучшие друзья… ты опоздал на работу, улыбаешься, как идиот. Все выходные от тебя ни ответа, ни привета. Рапорта тоже нет о доставке объекта, ровно, как и подписанного контракта. Рассказывай… ты поехал за этой девчонкой, и что, черт возьми, случилось, что ты сидишь и до сих пор лыбишься, и не слушаешь меня. Еще и деньги просишь отдать обратно, ты ее не привез? «Вот докопался…» — Да привез. Привез… Пришлось рассказать другу обо всем случившимся, не охватывая деталями вчерашний вечер. О невольных воспоминаниях в груди зачесалось давно мертвое сердце и забилось быстрее. — Этот Мур — очень опасный враг, Гриф. Но меня больше пугает не это, а то, что ты ставишь под угрозу всех нас из-за какой-то девчонки, — в его словах была правда, но Сэм говорил очевидные вещи, на которые я шел осознанно и без оглядки. — У нас и без него было и есть опасных врагов валом. В частности, у меня. И мне кажется, я никогда не подвергал опасности кого-то из вас. Боишься? Можешь валить! Я пойму, — я повысил тон. — Но ведь только ты знаешь, почему я не мог поступить иначе! И наша цель не бабки, а сохранение человеческой жизни любой ценой.