– Подождите, я хочу припомнить его подлинные слова. Он сказал: «Передайте вашему другу, что он может спать спокойно». – Отлично, – сказал Портос. – Ясно как день, что все-таки он собирается сделать меня бароном. В этот момент на соседней церкви пробило девять часов. Д’Артаньян вздрогнул. – В самом деле, – сказал Портос, – бьет девять, а в десять, как вы помните, у нас свидание на Королевской площади. – Молчите, Портос, – нетерпеливо воскликнул д’Артаньян, – не напоминайте мне об этом. Со вчерашнего дня я сам не свой. Я не пойду. – Почему? – спросил Портос. – Потому что мне очень тяжело видеть снова двух людей, по вине которых провалилось наше предприятие. – Но ведь ни тот, ни другой не одержали над нами верх. Мой пистолет был еще заряжен, а вы стояли оба лицом к лицу со шпагами в руке. – Да, – сказал д’Артаньян, – но не кроется ли в свидании… – О, вы так не думаете, д’Артаньян. Это была правда. Д’Артаньян не считал Атоса способным на обман, а просто искал предлога, чтобы увильнуть от свидания. – Надо идти, – сказал великолепный сеньор де Брасье. – Иначе они подумают, что мы струсили. Ах, мой друг, раз мы бесстрашно выступили вдвоем против пятидесяти противников на большой дороге, то мы можем смело встретиться с двумя друзьями на Королевской площади. – Да, да, – сказал д’Артаньян, – я это знаю; но они примкнули к партии принцев, не предупредив нас о том. Атос и Арамис провели меня, и это меня тревожит. Вчера мы узнали правду. А вдруг сегодня откроется еще что-нибудь? – Вы в самом деле не доверяете им? – спросил Портос. – Арамису – да, с тех пор как он стал аббатом. Вы представить себе не можете, мой дорогой, чем он теперь стал. По его мнению, мы загораживаем ему дорогу к сану епископа, и он, пожалуй, не прочь нас устранить. – Арамис – другое дело; тут я не удивился бы, – сказал Портос. – Пожалуй, господин де Бофор вздумает захватить нас. – Это после того, как мы были у него в руках и он отпустил нас на свободу? Впрочем, будем осторожны, вооружимся и возьмем с собой Планше с его карабином. – Планше – фрондер, – сказал д’Артаньян. – Черт бы побрал эту гражданскую войну! – воскликнул Портос. – Ни на кого нельзя положиться: ни на друзей, ни на прислугу. Ах, если бы бедный Мушкетон был здесь! Вот кто никогда бы меня не покинул! – Да, пока вы богаты. Эх, мой друг, не междоусобные войны разъединяют нас, а то, что мы больше не двадцатилетние юноши, то, что благородные порывы молодости угасли, уступив место голосу холодного расчета, внушениям честолюбия, воздействию эгоизма. Да, вы правы, Портос; пойдем на это свидание, но пойдем хорошо вооруженные. Если мы не пойдем, они скажут, что мы струсили. Эй, Планше! – крикнул д’Артаньян. Явился Планше. – Вели оседлать лошадей и захвати карабин. – Но, сударь, на кого же мы идем? – Ни на кого. Это простая мера предосторожности на случай, если мы подвергнемся нападению. – Знаете ли вы, сударь, что было покушение на доброго советника Бруселя, этого отца народа? – Ах, в самом деле? – спросил д’Артаньян. – Да, но он вполне вознагражден: народ на руках отнес его домой. Со вчерашнего дня дом его битком набит. Его посетили коадъютор, Лонгвиль, принц де Конти; герцогиня де Шеврез и госпожа де Вандом расписались у него в числе посетителей. Теперь стоит ему захотеть… – Ну что он там захочет? Планше запел: Слышен ветра шепот, Слышен свист порой. Это Фронды ропот: «Мазарини долой!» – Нет ничего странного, что Мазарини было бы более по сердцу, если бы я совсем задавил его советника, – хмуро бросил д’Артаньян Портосу. – Вы понимаете, сударь, что если вы просите меня захватить мой карабин для какого-нибудь предприятия вроде того, какое замышлялось против господина Бруселя… – Нет, нет, будь спокоен. Но откуда у тебя все эти подробности? – О, я получил их из верного источника – от Фрике. – От Фрике? – сказал д’Артаньян. – Это имя мне знакомо. – Это сын служанки Бруселя, молодец парень; за него можно поручиться – при восстании он своего не упустит. – Не поет ли он на клиросе в соборе Богоматери? – спросил д’Артаньян. – Да, ему покровительствует Базен. – Ах, знаю, – сказал д’Артаньян, – и он прислуживает в трактире на улице Лощильщиков. – Совершенно верно. – Что вам за дело до этого мальчишки? – спросил Портос. – Гм, – сказал д’Артаньян, – я уж раз получил от него хорошие сведения, и при случае он может доставить мне и другие. – Вам, когда вы чуть не раздавили его хозяина! – А откуда он это узнает? – Правильно. В это время Атос и Арамис приближались к Парижу через предместье Сент-Антуан. Они отдохнули в дороге и теперь спешили, чтобы не опоздать на свидание. Базен один сопровождал их. Гримо, как помнят читатели, остался ухаживать за Мушкетоном, а затем должен был ехать прямо к молодому виконту Бражелону, направляющемуся во фландрскую армию. – Теперь, – сказал Атос, – нам нужно зайти в какую-нибудь гостиницу, переодеться в городское платье, сложить шпаги и пистолеты и разоружить нашего слугу. – Отнюдь нет, дорогой граф. Позвольте мне не только не согласиться с вашим мнением, но даже попытаться склонить вас к моему. – Почему? – Потому что свидание, на которое мы идем, – военное свидание. – Что вы хотите этим сказать, Арамис? – Что Королевская площадь – это только продолжение Вандомской проезжей дороги и ничто другое. – Как! Наши друзья… – Стали сейчас нашими опаснейшими врагами, Атос… Послушайтесь меня, не стоит быть слишком доверчивым, а в особенности вам. – О мой дорогой д’Эрбле!.. – Кто может поручиться, что д’Артаньян не винит нас в своем поражении и не предупредил кардинала? И что кардинал не воспользуется этим свиданием, чтобы схватить нас? – Как, Арамис, вы думаете, что д’Артаньян и Портос приложат руку к такому бесчестному делу? – Между друзьями, вы правы, Атос, это было бы бесчестное дело, но по отношению к врагам это только военная хитрость. Атос скрестил руки и поник своей красивой головой. – Что поделаешь, Атос, – продолжал Арамис, – люди уж так созданы, и не всегда им двадцать лет. Мы, как вы знаете, жестоко задели самолюбие д’Артаньяна, слепо управляющее его поступками. Он был побежден. Разве вы не видели, в каком он был отчаянии на той дороге? Что касается Портоса, то, может быть, его баронство зависело от удачи всего дела. Но мы встали ему поперек пути, и на этот раз баронства ему не видать. Кто поручится, что пресловутое баронство не зависит от нашего сегодняшнего свидания? Примем меры предосторожности, Атос. – Ну а если они придут безоружными? Какой позор для нас, Арамис! – О, будьте покойны, дорогой мой, ручаюсь вам, что этого не случится. К тому же у нас есть оправдание: мы прямо с дороги, и мы мятежники. – Нам думать об оправданиях! Об оправданиях перед д’Артаньяном и Портосом! О Арамис, Арамис, – сказал Атос, грустно качая головой. – Клянусь честью, вы делаете меня несчастнейшим из людей. Вы отравляете сердце, еще не окончательно умершее для дружеских чувств. Поверьте, лучше бы у меня его вырвали из груди. Делайте как хотите, Арамис. Я же пойду без оружия, – закончил он.