Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 49 из 184 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Так, так! Недурно придумано! – сказал Ла Раме. – Не правда ли? – подхватил принц. – Можно было бы рекомендовать в помощники слугу какого-нибудь храброго дворянина, ненавидящего Мазарини, как ненавидят его все честные люди. – Полноте, ваше высочество, – сказал Ла Раме. – Не будем говорить о политике. – Когда около меня окажется такой человек, – продолжал принц, – он, если только будет достаточно ловок, сумеет добиться полного доверия со стороны моего надзирателя. А если тот станет доверять ему, мне можно будет сноситься с друзьями. – Сноситься с друзьями? – воскликнул Ла Раме. – Каким же это образом? – Да самым простым – хотя бы, например, во время игры в мяч. – Во время игры в мяч? – проговорил Ла Раме, настораживая уши. – Конечно, почему же нет? Я могу бросить мяч в ров, где его поднимет один человек. В мяче будет зашито письмо. А когда я с крепостной стены попрошу его перебросить мне мяч назад, он бросит другой. В этом другом мяче тоже будет письмо. Мы обменяемся мыслями, и никто ничего не заметит. – Черт возьми! – сказал Ла Раме, почесывая затылок. – Черт возьми! Хорошо, что вы предупредили меня об этом, ваше высочество. Я буду следить за людьми, поднимающими мячи. Герцог улыбнулся. – Впрочем, я и тут еще не вижу большой беды, – продолжал Ла Раме. – Это только способ переписки. – Это уже кое-что, по-моему! – Но далеко еще не все. – Простите! Положим, я напишу одному из друзей: «Ждите меня в такой-то день и час по ту сторону рва с двумя верховыми лошадьми»! – Ну а дальше? – с некоторым беспокойством сказал Ла Раме. – Эти лошади ведь не крылатые и не взлетят за вами на стену. – Эх, бог ты мой, – сказал небрежно герцог, – дело вовсе не в том, чтоб лошади взлетели на стену, а в том, чтобы я имел то, на чем мне спуститься со стены. – Что именно? – Веревочную лестницу. – Отлично, – сказал Ла Раме с принужденным смехом, – но ведь веревочная лестница не письмо, ее ведь не перешлешь в мячике. – Ее можно переслать в чем-нибудь другом. – В другом, в чем другом? – В пироге, например. – В пироге? – повторил Ла Раме. – Конечно. Предположим, что мой дворецкий Нуармон снял кондитерскую у дядюшки Марто… – Ну? – спросил Ла Раме, задрожав. – Ну а Ла Раме, большой лакомка, отведав его пирожки, нашел, что они у нового кондитера лучше, чем у старого, и предложил мне попробовать. Я соглашаюсь, но с тем условием, чтобы и Ла Раме отобедал со мной. Для большей свободы за обедом он отсылает сторожей и оставляет прислуживать нам одного только Гримо. А Гримо прислан сюда одним из моих друзей, он мой сообщник и готов помочь мне во всем. Побег назначен ровно на семь часов. И вот, когда до семи часов остается всего несколько минут… – Несколько минут… – повторил Ла Раме, чувствуя, что холодный пот выступает у него на лбу. – …Когда до семи часов остается всего несколько минут, я снимаю верхнюю корочку с пирога, – продолжал герцог, и он именно так и сделал, – и нахожу в нем два кинжала, веревочную лестницу и кляп. Я приставляю один кинжал к груди Ла Раме и говорю ему: «Милый друг, мне очень жаль, но если ты крикнешь или хоть шевельнешься, я заколю тебя!» Как мы сказали, герцог сопровождал свои слова действиями. Теперь он стоял возле Ла Раме, приставив кинжал к его груди, с выражением, которое не позволяло тому, к кому он обращался, сомневаться в его решимости. Между тем Гримо, как всегда безмолвный, извлек из пирога другой кинжал, лестницу и кляп. Ла Раме с ужасом глядел на эти предметы. – О ваше высочество! – воскликнул он, взглянув на герцога с таким растерянным видом, что будь это в другое время, тот наверное расхохотался бы. – Неужели у вас достанет духу убить меня? – Нет, если ты не помешаешь моему побегу. – Но, монсеньор, если я позволю вам бежать, я буду нищий! – Я верну тебе деньги, которые ты заплатил за свою должность. – Вы твердо решили покинуть замок? – Черт побери! – И что бы я вам ни сказал, вы не измените вашего решения? – Сегодня вечером я хочу быть на свободе. – А если я стану защищаться, буду кричать, звать на помощь? – Тогда, клянусь честью, я убью тебя. В эту минуту пробили часы. – Семь часов, – сказал Гримо, до тех пор не промолвивший ни слова. – Семь часов, – сказал герцог. – Ты видишь, я запаздываю. Для успокоения совести Ла Раме сделал легкое движение. Герцог нахмурил брови, и надзиратель почувствовал, что острие кинжала, проткнув платье, готово пронзить ему грудь. – Хорошо, ваше высочество, довольно! – воскликнул он. – Я не тронусь с места. – Поспешим, – сказал герцог. – Монсеньор, прошу вас о последней милости, – сказал Ла Раме. – Какой? Говори скорее! – Свяжите меня, монсеньор! – Зачем? – Чтобы меня не приняли за вашего сообщника. – Руки! – сказал Гримо. – Нет, не так, за спиной, за спиной. – Но чем? – Вашим поясом, ваше высочество. Герцог снял пояс, и Гримо постарался покрепче связать руки, как и хотел Ла Раме. – Ноги! – сказал Гримо. Ла Раме вытянул ноги, и Гримо, разорвав салфетку на полосы, в одну минуту скрутил их. – Теперь шпагу, – сказал Ла Раме, – привяжите эфес к ножнам. Герцог оторвал ленту от штанов и исполнил желание своего стража. – А теперь, – сказал несчастный Ла Раме, – засуньте грушу мне в рот, прошу вас, иначе меня будут судить за то, что я не кричал. Засовывайте, монсеньор, засовывайте. Гримо уже хотел было исполнить просьбу Ла Раме, но тот знаком остановил его. – Говори! – приказал герцог. – Если я погибну из-за вас, ваше высочество, – сказал Ла Раме, – после меня останется жена и четверо детей. Не забудьте об этом. – Будь спокоен. Засовывай, Гримо. В одно мгновение Ла Раме заткнули рот, положили его на пол и опрокинули несколько стульев: нужно было придать комнате такой вид, будто в ней происходила борьба. Потом Гримо вынул из карманов Ла Раме все ключи, отпер двери камеры и, выйдя с герцогом, тотчас же замкнул дверь двойным поворотом. Затем оба побежали по галерее, выходящей на малый двор. Три двери были отперты и снова заперты с поразительной быстротой, делавшей честь проворству Гримо. Наконец они добрались до дворика, где играли в мяч. Он был пуст, часовых не было, у окон никого. Герцог бросился к стене. По ту сторону рва стояли три всадника с двумя запасными лошадьми. Герцог обменялся с ними знаком, – они поджидали именно его. Тем временем Гримо прикрепил лестницу. Вернее, это была даже не лестница, а клубок шелкового шнура с палкой на конце. На палку садятся верхом, и клубок разматывается сам собою от тяжести сидящего.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!