– А зубки-то у тебя не гнилые, – приговаривал палач, не слушая мычания Уильяма. Воля сыщика, его чувства были смяты и разодраны в клочья. Он не ожидал, что так быстро сломается. К вечеру он взмолился: – Хватит… Позовите Оробата и убейте меня. – Утром, сударь, утром позовем. Сейчас уже все легли спать, – довольным голосом проговорил палач. – Недолго ты продержался, милок. Слабый. Никакого удовольствия от тебя нет. Эх, и слабая молодежь пошла! – огорченно вздохнул он. – Вот раньше, бывало, хлещешь мужика и ночь, и день, и три, а он молчит, не сознается, куда кошель дел. Вот люди были. Не люди – камни. До смерти его измордуешь, а он все врет, изворачивается. Мол, там зарыл или тому передал… Да-а… хорошие были времена… Не то что ныне. Сейчас и работы-то нормальной палачу нет. Ну, порадуй меня, я десять раз тебя, милок, кнутом хлестну, а ты молчи. Тогда, может, и бить перестану. И сильно бить не буду, так, для острастки только. Палач поднял хлыст, щелкнул по воздуху, отчего Уильям вздрогнул всем телом. А палач следующим коротким взмахом нанес удар. Уильям сдержался, не застонал. Но на третьем ударе не выдержал и закричал: – Бо-ольно! А-а-а! Он кричал, а палач бил и осуждающе качал головой: – Слабый ты, ох слабый. Бью-то слегка, не калеча. Чего орешь, мил-человек? Избив Уильяма, палач ушел, но пришел его помощник. Молодой парнишка. Конопатый и курносый. Зло зыркнул на пленника и потер руки. Он бил его кулаками. Иногда сжимал руками чресла, и тогда глаза сыщика лезли на лоб, и он тонко визжал. – Ты визжишь как поросенок, – глупо скалился парнишка и сжимал руку сильнее. Уильям шире открывал заплывшие в синяках глаза и кричал громче. А парень смеялся еще звонче и заразительнее. – Когда тебя посадят в камеру, я буду приходить к тебе ночью, и ты будешь услаждать меня как баба. Хочешь этого? Вижу, хочешь, даже визжишь как баба… Муки были нескончаемые. Уильям немного отдыхал, и снова приходили его мучители. Голос сыщика сорвался. Он лишь хрипел и лил слезы. Он хотел умереть, но смерть на этот раз покинула подземелье, и здесь властвовала госпожа боль. Она приходила вместе с ненавистными плачами. Он устал. Устал испытывать боль, устал думать, устал от бесконечных мук. Он желал смерти. Быстрой и окончательной. Утром пришел риньер Оробат. Участливо посмотрел на пленника: – Мне сказали, вы готовы говорить. Давайте кратко и по существу. Уильям попытался что-то сказать, но из горла вырвались лишь хриплые звуки. Оробат скривился. – Позовите ведунью, – распорядился он. Сам сел на стул и стал ждать. На привязанного к потолку сыщика он не обращал внимания. Сидел и, уставившись на свои руки, ногтем одной руки чистил грязь из-под ногтей другой. Пришла вызванная старуха, глянула на пленника и сплюнула. – Зачем звали, оглашенные? Кончайте его, и дело с концом. – Нельзя, – спокойно отозвался Оробат. – Нужно, чтобы смог говорить. – Всего лишь? – пренебрежительно произнесла ведьма. – Да, всего лишь. – На, дай ему выпить. – Старуха откуда-то из своего тряпья достала флакон с жидкостью, сунула его в руку Оробату и зашаркала по полу вон из пыточной. Оробат отдал флакон палачу. – Пусть выпьет, – распорядился он. Подождав, когда тот вольет содержимое в рот пленнику, вопросительно посмотрел на Уильяма. Уильям почувствовал, как сухость отступает и он может говорить. Понимая, что совершает предательство, но не в силах больше страдать от пыток, он все же стал говорить: – Свирт нанял меня следить за двумя южанами, парнем и девушкой, что хотели его отравить. Я выследил их, но они это сразу поняли и устроили мне ловушку. Я сумел уйти от них, но при этом ранил девушку. Они оба скрылись на городском кладбище в катакомбах под городом. Свирт об этом узнал и отправился за ними вместе со мной и двумя шуанями. Он был уверен, что схватит их живыми… Признаться, я не понимаю, на чем основывалась эта уверенность. Но… – Уильям откашлялся. – Дайте попить, в горле пересохло. Оробат кивнул палачу. Тот из ведра набрал кружку и поднес к губам пленника. Уильям стал жадно пить и кривиться. – Что, сударь, вода горька? – полюбопытствовал палач и убрал кружку. – Нет, зубам больно… – глотая слюну, отозвался Уильям. – Что дальше было? – поторопил его Оробат. – Она, эта уверенность, заразила и меня. – На опухших, разбитых в кровь губах сыщика появилось подобие усмешки. – Там такая война началась с применением магии… Огонь… ожившие мертвецы… Я спрятался в одном из гробов. А одного шуаня и Свирта убили. Вернее, Свирта почти убили. А девушка и парень попытались скрыться… Но их убили на выходе… Молодой маг, случайно забредший посмотреть склепы… Маг прибежал на мои крики, когда меня хотел сожрать мертвяк, на котором я лежал в гробу. Упокоил мертвецов и помог Свирту. Но тому уже ничем помочь было нельзя, он полностью обгорел. Свирт, узнав, что маг убил южан, умирая в катакомбах кладбища, передал долг этому молодому магу… Этот маг ехал служить в Хволь, на границу. Зовут мага мессир Артам. Меня на следующий день утром после побоища в катакомбах забрали из дома жандармы и хотели повесить за убийство Свирта. Этот маг пришел в тюрьму и освободил меня. Затем возложил долг дорасследовать убийства претендентов на трон… Я не мог отказаться… Это все… – Интересно… – искренне удивившись, произнес Оробат. – А почему Свирт передал долг магу, а не вам? – Я уже объяснил, что прятался от мертвецов, а маг убил тех двух человек, за которыми в катакомбах охотился Свирт. Двух южан. Парня и девушку. – Молодой маг смог убить мастера меча и волшебницу второго круга? – задумчиво произнес Оробат. – Не верится. Он что, такой сильный маг? Расскажи мне, как он убил их. – Он их прирезал… Простым ножом… Я видел раны. Очень ловкий… Мужчине перерезал горло, а девушку убил ударом в сердце. – Как выглядит этот ловкий маг? – Он по виду… ну такой… кажется очень простым и глуповатым… глаза наивные. Посмотришь и подумаешь, что недотепа. А на самом деле он очень решительный и… умный. – Он не один? – Один. – Даже так. Удивительно, но ты не врешь Уильям! Пытать мы тебя пока не будем. Поживешь еще. А мы поищем этого простодушного мага. В камеру его! – приказал он палачу. – Кормить, поить. Подлечить. Чтобы не сдох. – Да что там лечить, ваша милость, – отозвался палач. – Можно сказать, почти не били. Все само заживет… до плахи. – Ну смотри! – пригрозил Оробат. – С тебя спрошу. – Само собой, – спокойно отозвался палач. Уильяма бросили на гнилую солому в темной маленькой камере. Он упал на холодный сырой пол и забылся в полуобмороке. Но даже просто лежать на полу было для него неслыханным наслаждением. Он отдыхал от пыток и изуверских речей палача. Силы почти оставили его. Ему хотелось умереть. Совесть его не мучила. Кто ему этот маг, заставивший его проводить расследование? Чужой человек, которого он однажды, в несчастный свой день, встретил на своем пути. Уж лучше бы его повесили, чем так мучиться. Мысли запутались, и он потерял сознание. Наступил покой. Уильям пришел в себя от скрипа двери. Он прислушался, но вокруг стояла тишина. В темноте подземелья, куда не проникал свет, он находился один. Воображение нарисовало Уильяму картину: помощник палача пришел поиздеваться над бессильным пленником. И от этого страх вновь стал захватывать все его существо в свои цепкие, ледяные объятия. Воспоминания о пытках вновь завладели им, и он в ужасе свернулся, поджал ноги к груди и очень захотел спрятаться, раствориться в этой тишине и темноте. Сейчас они были его друзьями и союзниками. – Уильям? – раздался негромкий шепот. Уильям, сильнее сжавшись, молчал. Он услышал тихое дыхание рядом и задрожал. – Уильям? Ты здесь? Голос показался ему смутно знакомым. – Это я, Луй Ко. Ты здесь? Уильям не поверил своим ушам. Но человек, прятавшийся в темноте, повторил вопрос: – Уильям, ты здесь? Отзовись. Это я, Луй Ко. У нас мало времени… – Луй Ко? – Да. Ты где? Ни черта не вижу в этой темноте. – Я здесь. – Уильям зашевелился и пополз на голос. – Лежи, я подойду сам, – сказал шуань, и вскоре теплые руки стали ощупывать сыщика. – Вот, возьми. – Ему в руки вложили флакон. – Зелье исцеления, оно тебе поможет. – Я не могу открыть пробку. Сил нет. – Хорошо, я помогу. Шуань забрал флакон, и вскоре руки шуаня осторожно нащупали голову Уильяма, потом рот, и горлышко флакона, отозвавшись резкой болью по сточенным зубам, было с силой вставлено ему в рот. Застонав, Уильям попробовал отстраниться, но сильные руки не позволили ему это сделать, и он стал пить приятную на вкус жидкость. Выпив, он расслабился. – Полежи несколько минут. Сейчас начнется восстановление, – прошептал Луй Ко. – Потом пойдем. Я не могу тебя нести, ты слишком тяжелый, придется уходить на своих двоих. – Все тщетно… – простонал Уильям. – Я палачам и риньеру Оробату рассказал о нанимателе. Теперь мага найдут и убьют. Мне не стыдно, Луй Ко. Я не мог выдержать пыток… Я не знаю, что будем делать… Надо убежать, спрятаться. Я… я больше не выдержу… – Это ничего, Уильям. Не переживай. Маг не ребенок, сумеет за себя постоять. Это только на вид он глуповат. Хорошее качество для убийцы. А маг – прирожденный убийца. Я даже думаю, что он раньше, до того как стать магом, убивал. Сведущий человек поймет это по глазам. Ты отдыхай пока. – А что можно увидеть по глазам? – Это не объяснишь словами, – подумав, отозвался Луй Ко. – Мы так определяем наемных убийц. – Он что, наемный убийца? – Кто ж знает, Уильям. Ты полежи молча. Через несколько минут Уильям почувствовал облегчение. Боль плавно отступала, сильно хотелось пить, и он понял, что может двигаться. – Где палач? – первое, о чем он спросил шуаня. – Спит… У себя. А что?