Я винила в случившемся себя: следовало догадаться раньше. В конце концов, я ведь не первая, на ком он хотел жениться. Мы стараемся не вспоминать о прошлом. «Отпусти и забудь», как говорится. Только легче сказать, чем сделать. — К нам есть вопросы, — возвращает меня в настоящее Уилл. — Вопросы? — Я смотрю на полицейского. Ему за пятьдесят, а то и за шестьдесят. Поредевшие волосы, рябая кожа. Над верхней губой полоска коричневато-седых, как и на голове, волосиков — типа как усы. — Здравствуйте, доктор Фоуст. — Он смотрит мне в глаза, протягивает руку и представляется: — Берг. — Здравствуйте, офицер Берг. Он выглядит взволнованным, даже немного изумленным: обычно ему поступают жалобы на гадящих в соседских дворах собак, незапертые двери и неизменные звонки в службу спасения с вешанием трубки. Но не такое. Не убийства. На острове всего несколько патрульных, и офицер Берг — один из них. Они часто встречают паром у причала, чтобы убедиться, что все на борту и нет никаких проблем — хотя проблем никогда и не бывает. Во всяком случае, в это время года. Мне говорили, что летом, когда приезжает порядочно туристов, все меняется. Но пока здесь тихо и спокойно. Единственные пассажиры парома — те, кто отправляется каждое утро через пролив в школу или на работу. — Какие вопросы? Отто ссутулился на стуле в углу, теребя бахрому диванной подушки. Вижу, как голубые нити распускаются в его руках. Взгляд усталый. Я беспокоюсь: наверняка он пережил стресс, услышав об убийстве соседки. Не испугался ли? Я-то точно испугалась… Сама мысль, что совсем рядом с нашим домом кого-то убили, просто невероятна. Стоит подумать, что произошло у Бейнсов прошлой ночью, как меня бьет дрожь. Озираюсь в поисках Имоджен и Тейта. Уилл будто читает мои мысли: — Имоджен еще не вернулась из школы. — Вот как? — Офицер Берг, похоже, заинтересовался. Уроки заканчиваются в два тридцать. Путь из школы долгий, но Отто все равно почти каждый день возвращается к трем тридцати или четырем. Часы на каминной полке показывают десять минут седьмого. — Нет, но она скоро придет. С минуты на минуту, — отвечает муж и ссылается на занятия с репетитором, хотя мы оба знаем, что никаких репетиторов у Имоджен нет. Полицейский заявляет, что ему надо побеседовать и с ней тоже. Уилл кивает. — Разумеется. И добавляет, что если она припозднится, то он сам отвезет ее в Центр общественной безопасности. Там всегда дежурит пара полицейских, которые выполняют роль и медиков, и пожарных. Если б у нас что-то загорелось, офицер Берг мог бы примчаться в пожарной машине. Если б у меня или Уилла случился сердечный приступ, офицер Берг мог приехать в карете «Скорой помощи». Допроса избежал только семилетний Тейт. — Он во дворе, — успокаивает Уилл, заметив, что я ищу сына взглядом. — Играет с собаками. Тут я слышу лай. И меряю Уилла взглядом, красноречиво дающим понять, что я думаю о гениальной идее оставить ребенка одного снаружи, когда только вчера на нашей улице произошло убийство. Бросаюсь к окну, выходящему на задний двор, и вижу сына в толстовке, джинсах и криво нахлобученной шерстяной шапке. Он играет с собаками в мяч: со смехом забрасывает его как можно дальше, а «девочки» бросаются за ним, соревнуясь, кто первым вложит его обратно в ладонь маленького хозяина. Неподалеку виднеются следы костра. Пламя уже погасло, остались только дымящиеся угли. К счастью, он на безопасном расстоянии от Тейта и собак. Офицер Берг замечает кострище и интересуется, есть ли у нас разрешение. — Разрешение? На разведение костра? — переспрашивает Уилл. Когда полицейский кивает, муж пускается в объяснения: сын упросил приготовить сморы[11] после возвращения из школы. Сегодня в классе читали книжку «С — это сморы», и Тейту очень хотелось их попробовать. — Раньше в Чикаго мы готовили сморы только в тостере. Мы развели совсем небольшой костерок, он совсем не опасен. Офицеру Бергу это неинтересно. — Здесь можно разводить открытый огонь только с разрешения. Муж извиняется, оправдываясь незнанием местных порядков. Полицейский пожимает плечами. — В следующий раз не забывайте. — На этот раз он решает простить нас, у него есть проблемы поважнее. — Можно я пойду? — спрашивает Отто, добавив, что ему нужно делать домашние задания. По глазам вижу: ему не по себе. Сегодняшнее происшествие — перебор для четырнадцатилетнего мальчика. Пусть он и намного старше Тейта, но все равно еще ребенок. Я похлопываю его по плечу, наклоняюсь ближе и шепчу: — Помни: здесь ты в безопасности. Мы с папой защитим тебя. Не хочу, чтобы он боялся и дальше. Отто смотрит мне в глаза. Не знаю, поверил или нет — я и сама себе не слишком-то верю. Действительно ли мы в безопасности? — Можешь идти, — разрешает полицейский. Сын уходит, а я присаживаюсь. Нас с офицером Бергом разделяет половина оранжевого вельветового дивана. Вся унаследованная нами мебель относится примерно к середине прошлого века. Не раритет, увы; просто старье. — Вы знаете, почему я здесь? Я отвечаю, что мы слышали вой сирены прошлой ночью. И что мы знаем об убийстве миссис Бейнс. Спрашиваю, как именно ее убили. Служитель закона отвечает, что подробности пока что не разглашаются. Вначале уведомят родственников погибшей. — А разве мистер Бейнс не знает, что случилось? Все, что может сказать офицер Берг: мистер Бейнс уехал по делам. Мне сразу приходит мысль, что убийца в таких случаях — всегда муж. Где бы ни находился мистер Бейнс, он явно приложил к этому руку. Берг добавляет, что труп миссис Бейнс нашла ее маленькая дочка. Она позвонила в службу спасения и сказала, что Морган никак не просыпается. Я с шумом втягиваю воздух. Бедная девочка. Какие жуткие вещи ей пришлось увидеть… — А сколько ей лет? — Шесть. Зажимаю рукой рот. — Ох, какой ужас… Не могу и представить такое. Чтобы Тейт нашел меня или Уилла мертвыми… — Они с Тейтом в одном классе, — Уилл переводит взгляд с офицера Берга на меня. — У детей общий учитель и одноклассники. В островной школе учат с детского сада по пятый класс, а тем, кто постарше, приходится ездить на материк. В начальной школе около пятидесяти детей. В классе Тейта девятнадцать учеников, так как первоклашек объединили с дошколятами. — И где теперь девочка? — спрашиваю я. Полицейский отвечает, что у родственников. Сейчас они пытаются связаться с мистером Бейнсом, который улетел по делам в Токио. Отсутствие не делает его менее виновным в моих глазах. Джеффри Бейнс вполне мог нанять кого-нибудь. — Бедняжка, — вздыхаю я. Девочке потребуются годы терапии. — Мы можем чем-нибудь помочь? Офицер Берг говорит, что он уже побеседовал с нашими соседями и будет очень признателен, если мы ответим на кое-какие вопросы. — Какие вопросы? — Доктор Фоуст, вы можете сказать, где находились вчера вечером около одиннадцати? Иными словами: «Есть ли у вас алиби?» Прошлой ночью мы с Уиллом, уложив Тейта спать, смотрели телевизор. Мы лежали в разных концах комнаты — он, как всегда, растянулся на диване, а я свернулась калачиком на кушетке. Наши обычные места. Вскоре после того, как мы устроились и включили телевизор, Уилл принес мне бокал каберне, бутылку которого я раскупорила прошлым вечером. Какое-то время я наблюдала за мужем со своего места, вспоминая, что еще недавно сама мысль лежать на разных диванах показалась бы мне абсурдной. Я с нежностью вспоминала те дни, когда он протягивал мне бокал вина, сопровождая это долгим поцелуем в губы и поглаживая меня другой рукой. И я легко сдавалась настойчивости его поцелуев, рук и взгляда. Ах, этот страстный взгляд!.. А потом, постепенно, все заканчивалось тем, что мы, хихикая, как подростки, торопливо и бесшумно занимались любовью на диване, одновременно прислушиваясь: не скрипят ли наверху половицы или пружины, не раздаются ли шаги на лестнице. Чтобы убедиться, что мальчики спят. В прикосновениях Уилла было нечто особенное. Нечто, когда-то кружившее мне голову. Заставляющее пьянеть без капли алкоголя. Я не могла насытиться им. Он действовал на меня опьяняюще. Но потом я нашла сигарету «Мальборо силвер» со следами помады земляничного цвета. А после этого обнаружила оплату гостиничных номеров с нашей кредитки и трусики в спальне — не мои. Тут я поняла, что Уилл ходит на сторону и успешно опьяняет другую женщину. Я не курила. Не пользовалась помадой. И была слишком благоразумна, чтобы разбрасывать свое нижнее белье. Когда я сунула ему под нос выписку с кредитки и спросила, платил ли он за гостиницу, Уилл лишь вытаращился на меня. Похоже, он был настолько ошеломлен тем, что его застукали, что даже не успел придумать убедительную ложь. Прошлой ночью, после того как я выпила первый бокал, Уилл предложил мне еще, и я сказала «да»: мне нравилось ощущение невесомости и спокойствия от вина. Потом я ничего не помнила, пока не проснулась от воя сирены. Видимо, я заснула на кушетке, а Уилл перенес меня в кровать. — Доктор Фоуст? — переспрашивает полицейский. — Мы с Уиллом были дома. Смотрели телевизор. Вечерние новости, а потом — «Позднее шоу». Которое со Стивеном Колбертом. Офицер Берг заносит мои показания стилусом в планшет. — Да, Уилл? — Тот кивает, подтверждая мои слова. — Смотрели «Позднее шоу» со Стивеном Колбертом. — А потом? Я отвечаю, что потом мы легли спать. — Это так? — уточняет у моего мужа офицер Берг. — Да, — Уилл кивает. — Было уже поздно. После «Позднего шоу» мы с Сэйди легли спать. Ей утром вставать на работу, ну а я… я просто устал. Было поздно. — Если полицейский и заметил повтор, то не подал виду.