Низкое, уродливое, лишенное ножки, которую заменяла пара кирпичей, оно стояло в самом темном углу. И приглашало вздремнуть. Ненадолго. - Чем больше сопротивляешься, тем сильнее откат будет. - Откуда знаешь? Джонни колдовал с кровью. Пробирки. Стеклышки. Микроскоп, появившийся из чемодана. Какие-то еще приборы, видом своим вызывавшие отвращение. Тонкие иглы, нити и проволока. Стеклянные шары то ли с дымом, то ли с жидкостью. Их Джонни развешивал на крючках, а те держались на гнутой палке. От шаров спускались провода, которые крепились под лапой самописца. - Майкл рассказывал. На самом деле он неплохой ментал, но проходил регистрацию, как поисковик. Та грань у него выражена более ярко, особенно раньше. Он уже потом за ментал взялся, пытался подняться, чтобы вылезти в столицу, но тесты на стандартный минимум пройти не мог. Интересно? Да. Пожалуй. И кресло вдруг толкнуло под колени, и Томас рухнул в него. А оно выдержало. - Что ты делаешь? - Проведу экспресс-тест, может, кровь вообще свиная. Случалось и такое. Майкл трижды подавал прошение о переводе. Тошно ему в Тампеске. Только наши не больно-то рады… у шефа магов немного. А может стать и того меньше. Обрадует ли это? Сомнительно… - Я с ним… не встречался. - Встречался. Просто вряд ли запомнил. Майкл умеет казаться незаметным, когда ему надо… все мы умеем. Приходится. Люди слишком любопытны, вот и учишься делать так, чтобы на тебя не обращали внимания. Полезное, к слову, умение, - Джонни глянул искоса. А ведь он старше, чем кажется. И сколько ему на самом деле? Кто-то говорил, что маги и две сотни протянуть способны, но в эти байки Томас не верил. А вот теперь вдруг подумалось, что и вправду способны. И Джонни будет немногим его моложе. - А тут дело громкое, вот Майкл понадеялся, что заметят. Заметят. И опишут, судя по тому, что колечко на пальце мертвой руки поблескивает. Пойдет под своим номером… мысли поганые… колечко блестит и переливается. На другом пальце. Деревянном. Он сделан аккуратно и мало отличается от живого. - Смотри, - голос мистера Эшби доносится будто издалека. – Видишь? Это суставы. Они придают нашему телу подвижность. Рука стоит на блюде. Пальцы опущены, но стоит прикоснуться, и они разгибаются. И сгибаются. - Здесь суставы мелкие, поэтому приходится работать вот так, - мистер Эшби берет руку в руки. – Видишь? Это крепление. Соединение будет анатомически точным, однако, вынужден признать, что мне далеко до настоящего Создателя. Он крепит ладонь к руке куклы, которая прячется в углу комнаты. - Ее заказала Академия искусств, - мистер Эшби поднимает ей голову. – Им понравилась предыдущая моя работа. У куклы нет лица. Просто шар. Или не шар? Томас не знает, как называется эта фигура. Определенно, она – голова. Выпуклый череп. Затылок с ямочкой. А вместо лица – гладкая поверхность. - Для нее сделают маски, - поясняет мистер Эшби. Он доволен. - Это проще, чем нанимать натурщиков. Томас кивает. Он, тот, в прошлом, понятия не имеет, кто такие натурщики. И кукла выглядит одновременно завораживающей и жуткой. А мистер Эшби – непонятным. Разве нормальный мужик будет делать кукол? - Завтра ее отправят, - он усаживает куклу в кресло и сгибает ноги, а затем и руки. И если натянуть одежду, то она и вправду живой покажется. – Сегодня еще нужно кое-что доработать. А ты иди, Томас, иди… и розу можешь взять. В другой раз просто попроси, и тебе срежут целый букет. Томас кивает. И пятится. И почти вываливается из дома, чтобы нелепо взмахнуть руками в попытке удержать равновесие. Взмахнуть и очнуться. Он все-таки отключился? В кресле? - Поганый сон? – заботливо осведомился Джонни. Вооружившись ножницами с тонкими острыми лезвиями, он осторожно разрезал швы на коже. - Поганый. Нет. Не знаю, - Томас потер голову. Та болела. Заунывно. Тяжело. И да, как будто ударили его тем самым мячом, в котором внутри песок. - Память возвращается… кровь, кстати, человеческая. - Майкла? - Понятия не имею. Возможно. Был бы образец, я бы сравнил. Но есть еще кое-что… интересная компонента. Правда, я не уверен, что это не ошибка, все-таки приборы порой… сбоят. Надо в нормальную лабораторию отправить. Раздражение было горьким. Надо? Пусть отправляет. И не мается. А то одни слова… спокойно. - Драконья кровь. Отличный, к слову, консервант. Ты знаешь, что она сама по себе не портится? Что может храниться месяцами? А то и годами? Только со временем каменеет, но так даже удобнее. Свойств-то своих не утрачивает. Говорят, в гробнице Тутанхамона нашли кувшины с окаменевшей драконьей кровью… Если память возвращается, то выходит, Томас и вправду побывал в том маленьком домике? И увидел там деревянную куклу, сделанную мистером Эшби для Академии искусств? Надо будет подать запрос. Интересное, однако, хобби… интересное, но не более того. Деревянная кукла – это еще не повод блокировать память. - Откуда могла взяться… - Я думаю, он не был уверен, что мы найдем посылку сразу. Если бы к утру, то собственная кровь Майкла загустела бы, потемнела бы и вообще… с драконьей же она дня три сохранила бы нынешний вид. И что это значит? Помимо того, что Чучельник – мать его, гребаный эстет? - Ее ведь не так просто достать, - добавил Джонни тихо. – Ее даже магам не так просто достать. Магам – это да. А егерям? И все-таки что не так было с проклятым тем домом? Он ведь сгорел. А с Бертом случилось несчастье, о котором Томас ничего не помнит. Разговор до того дня помнит. Дерево. И ветку. И как завидовал брату. А похороны? И их тоже, хотя он, кажется, болел. Но чем? И неужели так серьезно, чтобы не запомнить похорон? В памяти осталось лишь местное кладбище, над которым вместо ворон кружат стервятники. И шелест песка. - Плохо? – Джонни стянул кожу с руки и пошевелил пальцами. И движение это вызвало приступ дурноты, с которым Томас все-таки справился. – Не думай. Чем больше ковыряешь память, тем оно хуже. Оно придет. Нужно лишь время. Вот только было ли у них это время? У них и у Майкла.