Это да, мистер Фильчер в прошлом году на кладбище переехал, впрочем, не столько от горя, сколько от дурной своей привычки это горе заливать джином. И ведь ладно бы нормальным, но нет, пил пойло редкостное, а напившись, принимался песни орать. Тоже от горя, да. - Вижу, - я кивнула, - и вы горюете. Миссис Фильчер поджала губы, всем видом показывая, как я не права. - Ты просто не видишь, какой он на самом деле… - Какой? – я склонила голову и почесала уже ухо, в котором свербело, но глубоко, пальцем не долезешь. – Сволочь, да? Мучит вашу дочь физиопроцедурами, возит ее по врачам, ищет новые варианты лечения… и собирается везти в Нью-Йорк, да… вместо того, чтоб просто вернуть вам, как подобает сделать приличному мужику. На ее щеках вспыхнули красные пятна. - А еще он, гад, посмел выплатить долги вашего муженька. И закладную из банка. Содержит вас, позволяя не работать. И платит всем этим… девкам, что вьются вокруг Зои. - Не все упирается только в деньги! - Ага, - согласилась я, правда, без особого энтузиазма. Не все, но многое. - Я бы все их отдала, только чтобы Зои… ты не поймешь… ты… слишком любишь его. - Кого-то ведь надо. Что? Я тоже живая, чтобы там матушка не говорила. - Твоя мать о тебе предпочитает не говорить. Уколола. Это да… они же там в одном комитете сиживают, любуются друг другом и меряются, кто больший благотворитель и лучший попечитель, и вообще правильней заветы господни понимает. - А о моем братце? – поинтересовалась так, исключительно поддержания беседы ради. Но миссис Фильчер кивнула и сказала: - Она очень переживает то, что случилось. Верю. Почти. Только не понимаю, откуда эти переживания взялись. Матушка при всей показной своей набожности глубоко практична. И в жизни не поверю, будто она ночей не спала, мучая себя надеждой, что однажды Вихо вернется. Она знала, что он мертв. И я знала. И Ник, если подумать, глубоко в душе понимал: иной вариант невозможен. Поэтому и успокоился. - Тебе не понять, каково это, терять своих детей. Душу в них вложить… надеяться, что… - а вот слеза, скользнувшая по щеке миссис Фильчер, была вполне себе настоящей. И смахнула она ее весьма поспешно, я бы даже сказала, слишком поспешно. Лицо ее дрогнуло. И показалось, что из-под него, будто из-под маски выглянуло другое. И спряталось. Я же сделала вид, что не заметила. Люди не любят, когда кто-то видит их слабыми. - Между прочим, твоя мать полагает, что Ник не столь прост, каким его видят. Ты знала, что он дважды привлекался? Нет, не здесь… кто у нас решится тронуть Эшби? А вот во время учебы… за хранение наркотиков, - она произнесла это с немалым удовольствием, скрыть которое не потрудилась. – И всякий раз ему удавалось переложить вину на кого-то другого… - Или этот другой и вправду был виноват? Ник и наркотики? Ник, который и таблетки-то обезболивающие выписывает крайне неохотно, полагая, что травы действуют не хуже, а привыкания к ним вовсе нет. Ник и… наркотики. Те, что в подвале. Старый друг… и Вихо, готовый звезду с неба снять, если она даст шанс разжиться деньгами. Ник, которому все верят, и аккуратные пачки белого порошка? Деньги? - Возможно, - не стала спорить миссис Фильчер. Помолчала недолго. И добавила. – В тот день его видели в городе… когда с Зои… он говорит, что был в пустыне, но старый Мак клянется, что видел машину… Ника машину… - Старый Мак за бутылку душу продаст. - Ты его защищаешь. - Он мой друг, - я пожала плечами и поднялась, потянулась. – Естественно, что я его защищаю. И буду защищать. А если вам он так уж не приятен, то подавайте в суд. Получите опеку над дочерью. Ник не станет препятствовать. Я так думаю. Забирайте Зои и уезжайте. Почему-то мое предложение миссис Фильчер не понравилось. Глава 16 Глава 16 Милдред была в красном. Яркий цвет. Слишком уж яркий, чтобы не выделяться. Она и без того выделялась, ростом, статью, светлыми своими волосами, которые остригала до неприличия коротко. Темной помадой, делавшей губы выразительными. И Лука не мог отвести взгляда от этих губ. А она, устроившись на стуле, закинула ногу за ногу. Бесконечное великолепие, и слегка задравшаяся брючина дразнила, приоткрывая полоску белой кожи. Кому-то ведь… О жизни Милдред вне Бюро ходили самые разные слухи. За некоторые Лука набил бы морду, невзирая на последствия. Но это он, человек простой, примитивный даже. Милдред о слухах наверняка знала, но была выше их. - Смотри, что удалось установить, - она перебирала тонкие листы бумаги, и Лука не мог отделаться от мысли, что она вот сейчас проткнет эти несчастные листы острыми своими когтями. Но нет, не протыкала. И была аккуратна. Педантична. - К счастью, среди наших нашелся человек, родившийся в Долькрике, - она подняла руку, поправляя тонюсенькую прядь волос. Коснулась уха, аккуратного такого, с розоватой раковиной. – Он составил справку… Лука плюхнулся на стул. И ноги вытянул. Его собственным было далеко до этих вот… в чулках. Кривоваты. И волосаты. И брючины задрались, а носок съехал. Пришлось наклоняться и поправлять. Он и наклонился. И поправил. - Мать у парня из айоха, когда-то покинула племя вместе с отцом. Точнее появилась в городе с неким Бобби Саммерсом, посредником, и младенцем, которого окрестили в церкви. Пятью годами позже там же крестили и девочку… Уна Саммерс, ныне старший егерь в заповеднике драконов. Лука нахмурился. Ладно, с бабой-агентом он мог смириться, тем паче, что далеко не все агенты в поле работали. Милдред работала, да… но с сопровождением и вообще… а драконы? Лука ходил в Национальный музей. Смотрел на распростертую под потолком тварь, крылья которой заслоняли купол. И представить, что баба с драконами возиться? Вот с этими вот? У которых зубов больше, чем у акулы? И они еще огнем пыхают? - К слову, один из лучших сотрудников… - Милдред смотрела с насмешкой. У нее, кажется, были собственные соображения по поводу того, что бабе можно и чего делать не следует. - Но речь не о ней. Незадолго до рождения девочки айоха приняла христианство, и состоялось венчание. - Погоди, значит… - Парень рожден вне брака. Хотя в нынешние времена это вряд ли что-то значит. Ага. Может, в Нью-Йорке и не значит, а вот в занюханных городках, которые свято держатся за собственные традиции, очень даже значит. И надо полагать, в Долькрике этом многие, если не все, знали, что паренек незаконнорожденный. Доставалось ему? Сто пудов. Еще и полукровка… - Он получил образование в местной школе. Можно сказать, повезло, потому что школа появилась незадолго до его рождения. Так… что еще? Получил стипендию за спортивные успехи. Уехал… учился… с переменным успехом.