Он мог бы и сам. Драконы Ника знали и вполне себе принимали за своего. В прошлом году даже Лютый тихонько лежал, пока Ник с его раной возился. А ведь глубокая была. И заметили не сразу. Загноилась. Ник чистил. И шил. И что-то выговаривал, отчего вид у Лютого был на редкость несчастный. Сапфира забилась к самым источникам. Легла на берегу подземного озера, свернувшись в клубок. В большой такой клубок. Лапы поджала, хвостом обвила. Крылья вяло обвисли. Чешуя побледнела. Это мне совсем не понравилось. На наше появление она отреагировала слабым вздохом. И огневки, забившиеся под крылья, прижавшиеся к чешуйчатым бокам, пришли в движение. Они заохали, засвистели, засуетились… - И что у нас тут? Что с тобой, девочка? – Ник поставил саквояж и поднял руки. – Не бойся, я просто взгляну… вот так… Кончик хвоста дернулся, как показалось – раздраженно. - Может… - я тронула амулет. Я не люблю его использовать, именно потому Ника и позвала, хотя он и не обязан. Но наш Перкинс предпочитает осматривать спящих драконов, а из-под заклятья они выходят тяжело. И обижаются. По пещере пронесся предупреждающий рык, а Сапфира приподнялась. Теперь узкая длинная ее шея изогнулась, а клыкастая пасть нависла над Ником. - А запах-то… запах… вот тебе говорили, что зубы чистить надо? – спокойно произнес он. – Что болит? Она тяжко вздохнула. И повернулась на бок, показав белесый бок с четверкой рваных полос. Будто лапой кто ударил. Но кто? Драки порой случаются, но на сей раз кожу рассадили серьезно. - Сильно болит? Рык перешел в свист и причитания. - Сильно, стало быть… позволишь взглянуть? Я осторожно. Я руками. Видишь? Ничего не держу… Сапфира прикрыла глаза. А я решилась сделать шаг. И еще один. Огневки, почувствовав поддержку, сползли к чешуе, чтобы вскарабкаться мне на плечи. Теплые крылья их трепетали, дергались хвостики… - Вот так… хорошо… сейчас я нажму. Если больно, скажешь? Скажет. Сапфира молчать не привыкла. Она и на Лютого порыкивает, когда полагает, что он не прав. - Не больно? А здесь? Или… ага… и кто это сотворил? Иногда мне кажется, что, будь драконья глотка устроена немного иначе, они бы ответили. И быть может, оказались бы куда разумнее некоторых людей. - Не скажешь… но он сволочь? Возмущенное ворчание. А из ноздрей вырываются облачка пара. - Где? Хотя… ты права… кого? Рыба? Я знаю, что Сапфира понимает. И дело отнюдь не в эмпатии, на которую так любят ссылаться умники, хотя и эмпатия у них есть. Дело в разуме. В отличном от человеческого, но все-таки разуме. И язык наш им давался, особенно если разговаривать часто… Качнулась украшенная шипами голова. - Из-за чего хоть? Ага, а тут у тебя что? Эти раны были почти незаметны, черные пятнышки на фоне синей чешуи. Но они беспокоили Сапфиру куда сильней, а стало быть, глубокие. Кто-то прихватил за загривок клыками. Еще повезло, что хребет не перекусил. Вздох. - Чешется? Еще один вздох и отрыжка, от которой по пещере расползлось едкое облако желтоватого пара. А Ник отступил. - Бока шить придется, - сказал он, вернувшись к саквояжу. И Сапфира потянулась за ним, но тут же свернулась клубком. – Сейчас, девочка, станет легче… погоди… Он вытащил массивную бутыль. - Ведро найдется? Найдется. - И воды… Воды здесь целое озеро имелось, пусть несколько попахивавшей серой, однако вполне себе пригодной для питья. Городские так вообще ее любят, иногда просят принести пару баклаг. Одну я и вытащила. Ник плюхнул в нее тягучее темное зелье, которое разбавил водой. - Это будет невкусно, но надо… потом станет легче. И Сапфира открыла пасть. Она послушно проглотила лекарство, только потом рыкнула, выражая обиду. - Потерпи, девочка, потерпи… Огневки перебрались на драконий бок. А Ник протянул мне бутыль. - Будешь давать трижды в день по две столовых ложки. Дней пять как минимум, даже если станет легче. Снимет жар и воспаление. А ты пей, ясно? Сапфира отвернулась и спрятала морду под крыло. - Как она вообще? Я поскребла шею, на ней чешуя тоньше и довольно чувствительна. И драконам нравится, когда шею чешут. И Сапфире нравилось. Раньше. Сейчас она просто дернулась, скручиваясь сильнее. - Могло бы быть и хуже. С Лютым зацепилась? - Не знаю. Я просто нашла ее здесь и вот… Лютый вряд ли. Драконицу он не тронет. - Странно, - Ник вытащил железный лоток с инструментами, которые разложил прямо здесь. Активировал встроенный артефакт на радость огневкам, которые дармовую силу жаловали едва ли не больше, чем сливки. – А кто еще из крупных? - Разве что старики. Призрак вот, но он почти не выходит, скоро отправится в полет, как Изумруд. Гранит? Он точно в драку не полезет. Да и к чему? - Не знаю, - Ник смахнул слишком наглых огневок. – Размер… немаленький. И если это не наши, тогда плохо. Игла в его руках выглядела устрашающе огромной, но другая драконью шкуру не возьмет. А Сапфира лишь вздохнула и спрятала хвост между лап. И да, плохо. Если не наш, то… наша стая единственная на побережье. Есть еще заповедник на Ольгских островах, но это пару дней морем, что и для дракона немало. Отписаться? Хотя… Их или нет, но зверь был чужим. А стало быть, потенциально опасным. - Лютый спокоен, - сказала я, присаживаясь на драконью лапу. – Он бы почуял чужака… Тем более столь наглого. - Если только чужак не стал бы прятаться. Ник шил аккуратно. И рука у него легкая. И жар спадет. И через пару дней раны затянутся, может, останутся полосы светлой чешуи, да и те сойдут после линьки. Но пока он шил, Сапфира терпела, а я не знала, что мне делать. Искать чужака? Где? Горы, конечно, огромны, но не настолько же, чтобы огромный зверь мог бы скрыться. - Будем надеяться, что это была просто случайная встреча, - Ник сделал последний стежок и вытер пот. Драконы – это не люди, их шить сложнее. – И девочка будет осторожней. Ну-ка… поддержи, почистить надо… глубокие раны легко гноятся. Я подставила плечо, помогая Нику оседлать дракона. Он поднял и ящик свой, и вытащив тонкую длинную штуку, похожую на иглу, решительно сунул ее в дыру на загривке. Я отвернулась. Не могу на это смотреть. Уж лучше на Сапфиру буду.