- Именно. - Почему? - Не знаю. - Но ты поймешь, - это было утверждением. И приказом. Что ж, с мужчиной, который приказывает, легче иметь дело, нежели с тем, который проявляет заботу. - Я постараюсь. И я работала… с подобными. - Знаю. Эшлендский душитель? - Не только, - Милдред обняла себя, успокаивая. – Я работала и с теми, кто уже сидит. В лечебницах… Лука скривился. Похоже он, как и многие, полагал, что подобные уроды заслуживают лишь одного – смертной казни. - Я читал твою работу. - Да? – а вот это признание Милдред удивило. Работа получилась… весьма спорной. Неправильной. Противоречащей принятым догмам, и все же… все же ее выпустили, пусть и малым тиражом, предназначенным для своих. Большего Милдред и не требовалось. - Они и вправду… не такие? - Не такие… и такие тоже. Бывают среди них дураки, но их рано останавливают, а с умными хуже. Умные учатся жить с людьми. Казаться людьми. Они создают семьи и обзаводятся приятелями, которые уверены, что знают о хорошем парне все… - Милдред достала вторую сигарету. Ожидание было невыносимым, и этот разговор хоть как-то его скрашивал. – А потом, когда истинная суть выползает наружу, никто не верит. В гараже у Душителя нашли коробку, а в ней – пряди волос. По одной с каждой жертвы. На коробке – его отпечатки. На волосах – его слюна… точно его, мы привозили сличать. Так вот, его жена по-прежнему уверена, что мужа оговорили. Ее даже признание не убедило, да… Милдред хорошо помнила эту красивую холеную даже женщину, с непонятным упорством цеплявшуюся за осколки прежней жизни. Она кричала. Требовала. Грозила судом. Она плакала, спрятав лицо за ладонями, и умоляла дать ее Гарри шанс. Он ведь хороший. На самом деле хороший, просто… ошибся. …они сами виноваты! – этот голос заставил поморщиться от боли. – Вы же видите, что они сами виноваты! Они все шлюхи… Семеро женщин, среди которых нашлось место и монахине, и школьной учительнице, и паре домохозяек. - Они его провоцировали! …после суда она прокляла Милдред, будто именно в ней увидела источник всех собственных бед. Впрочем, это проклятье было не первым и не последним. - Интересно не то, как они убивают. Это в конечном счете просто ритуал. Другое дело, что от ритуала им крайне сложно отступить. Теряется то удовольствие, которое они получают. Да… Правое ухо Луки смято, такое случается с борцами. А еще это его привычка горбиться, отчего кажется, что длинные руки его еще длиннее. Они свисают едва ли не ниже колен, и в фигуре чудится нечто такое, обезьянье. - И куда важнее то, как они выбирают жертву. У Душителя имелась тетушка, у которой он часто оставался в детстве. И она забиралась к нему в постель, трогала, заставляла делать разное. Ругался Лука тихо. И от хрипловатого голоса его руки задрожали. - Он выбирал женщин с длинными, как у нее, волосами. Он убивал ее снова и снова. И нет, он осознавал, что эти женщины – не она, но ничего не мог с собой поделать. А здесь… почему именно блондинки? И возраст… - Девушка, которая ему отказала? - Возможно. Или не отказала, а умерла. Иногда люди расценивают смерть, как предательство. Или… гадать можно долго, но стоит поднять архивы. Лука кивнул. Стоит. И в каждом из городков, вот только придется ехать, потому что копаться надо не в полицейских сводках, а поднимать храмовые записи и больничные листы, искать ту самую, светловолосую… и надеяться, что она вообще существует где-то, помимо воображения убийцы. Молчание тяготило. Там, внизу, люди тоже нервничали, но они отвлекали себя делом. Милдред же оставалось смотреть. …тетушку увезут сегодня. И деньги кузина взяла. Не сразу, конечно. И видно было, насколько неудобно ей брать, однако ее зарплаты на поездку точно не хватит. Тетушка… может, смена обстановки поможет? Или нет? Гадать бессмысленно, а молчать тяжело. - Ты уверена, что тебе нужно это дело? – теперь Лука говорил почти шепотом. - Уверена. Знает, стало быть. - Боумен сказал? - Предупредил. - И только? - Сказал, что по-хорошему стоило бы тебя отстранить, но, во-первых, ты все равно не усидишь, и стало быть, лучше если будешь под присмотром. А во-вторых, ты уйдешь из конторы. Ему не хочется тебя терять. Слышать это было неожиданно… приятно. А Лука отобрал сигарету и отправил ее в мензурку, развернул, - и ведь стерпела же она этакую наглость, - подтолкнул в спину. - Идем, поедим чего, а то я с утра… да и ты похоже. Похоже. В последние дни вернулась тошнота. И головные боли. И страх, тот сковывающий всеобъемлющий страх, от которого Милдред так тщательно избавлялась. Он оказался сильнее. - Заодно и расскажешь… Глава 13 Глава 13 …за пару дней она изменилась. Стала будто бы тоньше, прозрачней, и в глазах, обычно пустых, кукольных, появилось странное выражение. Лука пытался его понять. Не вышло. Она шла, опираясь на его руку, что было тоже не свойственно прежней Милдред. А ему думалось, что все-таки следовало бы ее и вправду отослать. На ту же Аляску. Небось, на Аляске тоже психи имеются. Или в лечебницу какую… пусть дальше беседы беседует. Его передернуло. Он взялся за ту тонкую книжицу не столько надеясь отыскать что-то и вправду полезное для дела, сколько в попытке понять ее. Кто будет раз за разом навещать ненормального? Кто станет слушать его? Вникать в больные фантазии? Пытаться дойти до сути их? Только такая же… ненормальная. От нее пахло яблоневым цветом, и запах этот никак не вязался с Милдред, хотя все одно был приятен. Острые коготки сжались, царапнули кожу. И Милдред медленно повернулась влево, одарив кого-то фирменным ледяным взглядом. И все-таки красивая. Невероятно красивая. Ей бы другим чем заняться. В актрисы пошла бы. Или в певицы. Небось, голос есть, низкий, хрипловатый, от которого волосы на спине дыбом поднимаются, а в голову лезет… не о работе мысли, да. Приглядеть за ней, Лука приглядит. Куда он денется.