– Бессмысленный и тусклый свет, – свистящим шепотом произнес кто-то позади него. – Живи еще хоть четверть века – все будет так, исхода нет. С каждым словом шепот звучал все ближе, пол скрипел и скрипел, а затылок болезненно покалывало то ли от чьего-то взгляда, то ли просто от напряжения. – Умрешь – начнешь опять сначала. И повторится все как встарь: ночь, ледяная рябь канала. Аптека. Улица… Голос внезапно стих, как и скрип половиц. Можно было подумать, что мужчина снова внезапно исчез, если бы Войтех не чувствовал его прямо за своей спиной и его дыхание не обжигало ему ухо. – Фонарь, – последнее слово прозвучало уже не свистящим шепотом, а обычным голосом. Одновременно очень знакомым и совершенно чужим. Войтех стиснул пальцы вокруг фонаря, который все еще держал в руке, и наконец смог обернуться. Лицо мужчины он узнал сразу, хотя видел его только на фотографиях. Или нет? Казалось, что он хорошо знает его мимику, выражение глаз, но насколько он помнил, он никогда не встречался с Константином Долговым – доктором, который проводил какие-то странные обследования в Научном городке в Тверской области по заказу все того же ЗАО «Прогрессивные технологии». Какого черта он здесь? Как он мог здесь оказаться? И почему говорит стихами? – Разве непонятно? – удивился Долгов, усмехнувшись. А потом снова прошептал, наклонившись чуть ближе к Войтеху и глядя ему прямо в глаза: – Я у тебя в голове. Я всегда у тебя в голове. – Да что здесь происходит? – пробормотал Войтех, непроизвольно отступая назад. – Это какая-то проверка? – Или это твоя опухоль, – пожал плечами Долгов, снова выпрямившись и засунув руки в карманы брюк. – Которая заставляет тебя видеть то, чего нет. Может быть, мы все у тебя в голове? Войтех потер свободной рукой лоб, прогоняя наваждение. Все это уже тоже было: видения пытались убедить его, что он просто сошел с ума, и все, что происходило в последние годы, – это только плод его больного воображения. Все это уже было. Круг замкнулся? Исхода действительно нет? Долгов рассмеялся и снова начал декламировать нараспев: – Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Бессмысленный и тусклый свет… Он повернулся и медленно побрел к двери, из-под которой пробивался свет настольной лампы. Половицы услужливо отозвались неизменным скрипом, но теперь словно аккомпанировали словам Долгова. – Живи еще хоть четверть века – все будет так, – толкнув дверь, он замер на пороге и посмотрел на Войтеха через плечо. – Исхода нет. – Чего ты хочешь от меня? – раздраженно воскликнул Войтех, чувствуя, как голова заполняется резкой, колющей виски болью. – Как нам выбраться отсюда? – Умрешь – начнешь опять сначала… – Долгов покачал головой и скрылся в комнате. Дверь закрылась за ним так бесшумно, словно и не открывалась вовсе. Словно он прошел сквозь нее. Умрешь – начнешь опять сначала… Значит, надо не умереть? Тогда круг будет разорван? А как долго надо не умирать? Надо продержаться ночь или надо все-таки найти выход? В чем смысл? – Подожди! Войтех торопливо последовал за неожиданным собеседником, надеясь, что тот даст еще хотя бы одну подсказку. Он толкнул дверь и практически вбежал внутрь, но Долгова там уже не оказалось. Зато прямо посередине комнаты на полу лежала Саша. Одна нога ее была подвернута под себя, а руки раскинуты в стороны, словно перед тем, как упасть, она торопилась к выходу. Даже в свете фонаря Войтех видел бледную кожу и безжизненные глаза, смотрящие в потолок. – Саша… Он замер, не в силах сделать ни шагу. Надо было подойти, проверить пульс, попытаться привести ее в себя, но он стоял на пороге и просто смотрел на нее, потому что знал, что все уже закончилось. По крайней мере, для него эта петля закончилась, требовалось перезапустить ее. Потому что без Саши он отсюда не уйдет. Но прежде, чем перезапускать петлю, надо понять, что делать дальше. Как предупредить себя и других. Как помочь выбраться отсюда. А для этого надо понять, что ее убило. Войтех шагнул вперед и почувствовал, как наступил на что-то. Опустив глаза вниз, он наткнулся взглядом на розового резинового монстра, которого когда-то подарил Саше. Она всегда носила его с собой, он точно знал это. И про него их двойники тоже что-то говорили на записи. Войтех наклонился, чтобы поднять игрушку. Яркая вспышка на мгновение вышибла его из реальности. Он увидел Сашу, подошедшую к столу с лампой, а потом – темную тень у нее за спиной. Саша обернулась – и на мгновение на ее лице промелькнуло узнавание, которое потом сменилось ужасом. Вспышка погасла, возвращая Войтеха в реальность. Он тряхнул головой, пытаясь прояснить мысли, но прежде, чем успел обдумать увиденное, внизу раздался истошный женский крик. Сбрасывая с себя оцепенение и заставляя подняться на ноги, Войтех против воли прокручивал в голове стихотворение, которое рассказывал Долгов… или тот, кто выглядел как Долгов. Оно удивительно быстро запомнилось ему и казалось очень знакомым, хотя он никогда не причислял себя к знатокам поэзии. Он даже откуда-то знал, что фамилия автора – Блок. Это не имело никакого смысла, потому что стихотворение определенно было русским, а уж русской поэзией он не интересовался даже тогда, когда учил язык. Так откуда он так хорошо знает эти строчки? Тело не желало слушаться, голова после видения все еще кружилась, перед глазами мельтешили белые и черные точки, но Войтеху все же удалось спуститься по лестнице вниз, держась одной рукой за перила. На кухне все еще горело бра, немного разгоняя тьму и в прихожей. Пустой, безжизненной прихожей. – Бессмысленный и тусклый свет, – шепнул ему в ухо голос Долгова, но когда Войтех оглянулся, то оказалось, что он все еще один. Ни Нева, ни Лили он не нашел, входная дверь, открытая нараспашку, тихо поскрипывала, качаясь на петлях то ли от ветра, то ли от того, что ее недавно потревожили. – Лиля? Нев? Иван? Ему никто не ответил. Дом словно вымер. Или все в нем уже… – Умрешь – начнешь опять сначала, – голос Долгова вновь прозвучал где-то рядом. Войтех раздраженно потер лоб. Скорее всего, Долгов действительно у него в голове. Непонятно только, почему именно он? Они ведь даже ни разу не встречались. Тогда, в городке, с ним беседовали Лиля и Нев. Или встречались? Но где и когда? Войтех медленно двинулся по коридору в сторону кухни, но почти сразу остановился, зацепившись взглядом за дверь кладовой. Она тоже едва заметно покачивалась, а на ее ребре виднелся смазанный след, словно кто-то хватался за нее окровавленной рукой, пытаясь удержаться на ногах. Приоткрыв дверь и заглянув внутрь, Войтех обнаружил еще одну дверь, за которой начиналась лестница, ведущая в подвал. Еще до того, как направить луч фонаря вниз, Войтех понял, что именно увидит там. И не ошибся: у подножия лестницы с вытянутыми вперед руками, словно он пытался зацепиться им за что-то, лежал Иван. В отличие от Саши, его глаза оказались закрыты, и чисто теоретически он мог оказаться жив. Следовало проверить это, но Войтех попятился назад, шепча себе под нос: – Это нереально, все это… нереально. Однако мир вокруг выглядел чертовски реально. И голова болела по-настоящему. Увидев, что следующая комната ведет в ванную, Войтех торопливо зашел в нее и крутанул кран. В раковину полилась рыжеватая вода с песком, но ему было наплевать на такие мелочи: голова горела, и ее требовалось хоть немного остудить, иначе совсем перегреется. Он наклонился над раковиной, набрал в пригоршни воды и плеснул себе в лицо. Вода воняла тиной и мертвой рыбой, но это тоже не имело значения. – Начнешь опять сначала, – на этот раз Войтех сам прошептал эти слова. Они начнут опять сначала, когда погибнут все. И снова приедут сюда. Каждый раз им что-то остается от предыдущего, но не все. Надо постараться оставить как можно больше. Войтех закрыл кран и все-таки дошел до кухни. На несколько мгновений застыл на пороге, снова обнаруживая Лилю на полу в луже крови. Точно так же, как и на видео. – Не имеет значения, – вслух напомнил он и заставил себя перевести взгляд на стол. Где-то там лежала записка. Лист, исписанный красной помадой, оказался все на том же месте, где они его оставили. Сама помада нашлась на полу: видимо, она снова покатилась и упала. Он взял и то, и другое и вернулся в коридор. Это предупреждение они наверняка хотели повесить на машину. Зачем еще писать так крупно и так ярко? Просто в прошлый раз не успели. Может быть, в этот повезет больше, и круг наконец будет прерван. Они увидят записку и просто уедут. Ему показалось, что рядом раздался чей-то смех, но он не обратил внимания. Войтех торопливо выскочил из дома, только сейчас сообразив, что оставил фонарь на столе на кухне, но возвращаться не стал. Из-за туч выглянула луна, и ее света хватало, чтобы не натыкаться на деревья. Дорогу к машинам он найдет. Зловещий смех раздался снова. Войтех на мгновение замер, прислушиваясь, а потом покачал головой. – Не обращай внимания, – велел он себе. – Не обращай. Он благополучно дошел до машин, прикрепил записку на заднее стекло последней и прижал ее дворником. Несколько секунд постоял в раздумьях. А что если удастся уехать? Но он тут же отмел эту мысль. Даже если удастся – зачем? Все его друзья мертвы, а самое главное – Саша мертва. Какой смысл ему уходить отсюда, если он не спас их? Закончить все прямо здесь? Войтех даже вытащил из кобуры пистолет, размышляя над такой возможностью, но все-таки не решился. В предыдущий раз все погибли в доме. Все, кроме Нева, тот сбежал. Войтех не знал, есть ли во всем этом смысл, но решил не нарушать ход событий. Или просто ему требовалось время решиться: не так-то просто пустить себе пулю в висок. – Живи еще хоть четверть века, все будет так – исхода нет… Дом вновь встретил его голосом Долгова, и прежде, чем Войтех смог осознать, что делает, он уже сбросил колпачок с Лилиной помады и принялся писать ею прямо на стенах прихожей. Он, наверное, так и писал бы строчку за строчкой, выводя буквы ненавистной кириллицы, если бы не заметил краем глаза сгусток темноты на фоне света из кухни. Войтех бросил помаду, снова достал пистолет и только потом обернулся к тени. Та стояла посреди коридора, не двигаясь, и словно смотрела на него. Может быть, тень принимает облик Долгова и говорит с ним? Может быть, это какой-то местный призрак или неведомая сила, управляющая этим местом? Войтех не знал ответа. – Кто ты? – он сделал шаг вперед, вглядываясь туда, где у тени могло бы быть лицо, если бы она была человеком. Но в этом месте лишь шевелилась и переливалась призрачными нитями сама темнота. Войтех сделал еще несколько осторожных шагов. – Ты убил их? На самом деле он не ждал ответа, но внезапно получил его. Еще одна ярка вспышка на мгновение заслонила собой реальность, и Войтех снова оказался наверху, в комнате с настольной лампой. Саша снова была там, стояла у стола, а он приближался к ней со спины. Она обернулась и посмотрела на него, а потом… Потом на ее лице мелькнуло узнавание. Войтех дернулся, выпадая из видения, и растерянно посмотрел на тень перед собой. Как будто в зеркало заглянул. У тени было его лицо. Она качнулась вперед, собираясь покрыть то расстояние между ними, которое не покрыл он, но Войтех покачал головой и приложил к виску дуло пистолета.