После завтрака поднялись в номер, одели шинели и пошли гулять по Москве. Награждение будет только в шесть вечера. Времени вагон. Военных в новой форме на улицах ещё мало. Москвичи с интересом оборачиваются на нашу троицу. Пару раз нас останавливали патрули. Москва всё таки прифронтовой город, немцы всё ещё иногда пытаются прилететь побомбить. Прошлись по Арбату, по бульварам и к четырём вернулись в гостиницу. Быстренько перекусили в ресторане и пошли готовиться к награждению. И вот Кремлёвский дворец. В зале человек двести пятьдесят. Награждать начинают по возрастанию званий и наград. Доходит очередь до Зиберта. Диктор объявляет, что гвардии капитану Зиберту за успешное выполнение особого задания командования присваивается звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда. Орден и медаль вручал Калинин, а грамоту Президиума Верховного Совета подошёл вручить Сталин. Доходит очередь до меня. Выходит Сталин и от имени Совета Народных Комиссаров объявляет о присвоении мне звания генерал-майор и вручает мне генеральские погоны. Затем диктор объявляет о награждении гвардии генерал-майора Брежнева орденом «Боевого Красного Знамени» за освобождение Тихорецка, и присвоении звания Героя Советского Союза за Ростов. Вручает Калинин. Пауза. Диктор продолжает – за операцию по освобождению Крыма меня награждают только что учреждённым орденом Суворова первой степени за номером 1. Вручать выходит сам Сталин. Васильеву тоже присвоили генерал-майора и наградили орденом Суворова первой степени за номером 2. Неожиданно увидел Андрианова, уже в полковничих погонах, ему вручили орден Суворова второй степени. Когда за Золотой Звездой вышел здоровенный младший лейтенант, Васильев прокомментировал. Это оказывается командир диверсионной группы, действия которой на сутки задержали штурм немцами Тихорецка. Группа провела диверсию на железной дороге, уничтожив при этом до 70-ти танков. Скорее всего этих танков немцам и не хватило чтобы раздавить оборону Андрианова. В след за Апенькиным, присвоили звание Героя 30-тилетнему осетину Аслану Боеву. Это снайпер группы Апенькина. Будут про мужика на Кавказе легенды слагать. Одним выстрелом 70 танков уничтожить! Тактический ядерный боеприпас как раз на это способен. Награждение длилось около четырёх часов. Потом всех пригласили в банкетный зал. Сталин с Калининым ещё раз поздравили всех награждённых, выпили за нас по бокалу и удалились. Зиберт начал сразу нас генералами звать. Я отмахнулся, предложил за столом без чинов обходиться. Сидим выпиваем помаленьку, закусывает. Лепота. Зиберт наверное уже прикидывает что две официантки для Героя маловато, можно и на трёх замахнуться. К столику подходит капитан и приглашает меня пройти с ним. Мол старшие товарищи зовут. Идём. Заходим в зал поменьше. Там почти всё руководство страны. Не. Погорячился. Сталин, Калинин, Берия, Василевский, Молотов и Каганович. Ещё человек семь было, но я их не опознал. Прохожу представляюсь Сталину. – Что же Ви, генералом представляетесь, а сами в форме полковника? – лыбится в усы Виссарионович, и кивает на боковую дверь, – пройдите приведите форму в соответствие. Захожу в указанную дверь, там давешний портной из военторговского ателье. И генеральский мундир на манекене. Пока одеваю галифе с лампасами и сапоги, портной быстро перевешивает ордена медали на генеральский китель. На всё про всё пара минут. Спасибо портному. Выхожу, представляюсь по новой. Сталин доволен. Любит человек приятное делать и сюрпризы подкидывать. – Вижу что товарищ Брежнев действительно стремительный человек. Другой бы только сапоги снял, а он переодеться успел. – Эволюционирую, товарищ Сталин, – тот удивлённо поднимает бровь, – от пуль надо быстро уклоняться а, то до Победы не доживёшь. Вот и приходится свой организм развивать и ускорять. – Ви большое дело сделали для страны, для народа товарищ Брежнев, и мы с товарищами ещё раз хотим выразить Вам благодарность. Сталин наливает два бокала вина, один протягивает мне. – За Вас товарищ генерал! Все выпивают за моё здоровье, поздравляют. Потом Верховный опять берёт слово. – Мы с Вами ещё завтра встретимся и поговорим серьёзно, а сейчас объясните нам с товарищами как простой политработник смог вдруг спланировать такую операцию, на которую два фронта не решились замахнуться. – Если честно, товарищ Сталин, то – надоело с автоматом по окопам бегать. Вроде бы полковник был. Война идёт. А я писарями в политотделе командую да во время отдыха бойцов их разговорным жанром на политинформациях развлекаю. Бойцы в атаку, а я боевой листок редактировать. Решил с бойцами в атаку сходить. Побегал по окопам. Пострелял. А потом задумался. Бойцов в атаку лейтенант должен вести. Полковник стране для другого нужен. По штабам смотрел как оперативный отдел работает. Ну и думал, мечтал, хотел сам что-то дельное совершить. Вот и сложилось у меня понимание как бой идёт на передовой и как его в штабе готовят. В госпитале попробовал изложить на бумаге свои мысли. Показал ЗНШ фронта, вместе с ним доработали и получился план операции. Там ведь в чём закавыка была. Фронты классический прорыв планировали и силы и средства большие нужны были для этого. А ведь даже самый важный объект иногда малая группа бойцов удержать может. И наоборот скрытно подойдя с неожиданной стороны можно малыми силами важный объект захватить. На Кавказе, в горах и на перевалах это очень часто происходило. Вот и пришла мысль по такому принципу на равнине попробовать повоевать. Вот как то так товарищ Сталин. Немного сумбурное объяснение получилось. Не рассказывать же товарищу Сталину про марш-бросок на Приштину (123), который подробно изучали в Академии. Да и с некоторыми разработчиками этого броска пришлось вместе послужить. – Да, побольше бы нам таких мечтателей. Ещё часок поговорили под хорошее вина, потравили анекдоты и начали расходиться. Мне на завтра к восьми вечера к Сталину. 1 января 1943 год. г Претория, ЮАС. Робей Лейбрандт сидел на нарах в полумраке одиночной камеры. Духота, влажность и москиты. Жёсткие доски нар. Даже завалящего тюфяка нет. В углу вонючее ведро. Жестяная кружка с водой на полу. Четыре шага вдоль, два шага поперёк. После раздолья вельда и просторов саванны сидеть в каменном мешке мало удовольствия. Но Роби не унывал. Служба в «Бранденбурге» закалила дух, а силы у Роби и так было достаточно. Когда его задерживали несколько дней назад, он имел возможность отбиться, но не стал сопротивляться. Роби задержал, его старый знакомый и партнёр по тренировкам, сержант Клод Штерлей. Надевая на Лейбрандта наручники тот сказал: – Прости, брат. Роби не держал на Клода зла. Парень на службе. Но свой. Бур. Или как говорит Фюрер – Ариец. Но Роби не был идиотом добровольно садящимся в тюрьму. В конце осени сюда попало несколько его людей. И их надо было вытащить. План был вчерне готов. Пришло время его осуществить. С противным скрипом открылась дверь. В камеру шагнул надзиратель. Протянул увесистый свёрток. – Это от меня, брат. В свёртке был хлеб, жареное мясо, овощи, фрукты, жестяная фляжка с разбавленным вином и свежие газеты. Роби первым делом стал изучать газеты. Много интересного в мире произошло. Турция объявила войну Англии. Отлично. У британцев появился ещё один враг. Французы в Алжире выгнали из страны английский десант. Молодцы лягушатники. Скоро и мы здесь вырежем всех лимонников. Интерлюдия Роби родился в 1913 году в семье ветерана второй англо-бурской войны. Трансвааль, Потчефструм-первая столица свободных бурских республик – его родина. Отец был сержантом в английской армии. Закидоны истории. Сначала воевал с англичанами, потом у них служил. Когда началась Великая война отец отказался идти на фронт. Немцы не должны убивать немцев. Из армии пришлось уйти. Но в полицию отца взяли. Роби рос активным мальчиком. Жизнь на природе. Лошади, оружие, спорт. В колледже увлёкся боксом. И быстро стал заметным боксером на Юге Африки. Выступал за сборную ЮАС и участвовал в Британских Имперских Играх. На Олимпийских играх в Берлине занял четвёртое место. Германия – Рейх произвела на Роби сильное впечатление, а речи Фюрера дали ответы на многие вопросы мучившие парня. Единый народ строил великое будущее. Вернувшись на родину и сравнивая её с тем, что видел в Рейхе, Роби всё больше видел несправедливость. Земля по праву принадлежала бурам. Но управляли этой благодатной землёй англичане. Эти торгаши не достойны, владеть землёй предков Роби. Буры несколько раз воевали с Англией и проиграли. Но Роби знал, что слабый может стать сильным. Надо только хорошо тренироваться. Можно накачать мышцы. Но нужен ещё и ум и знания и опыт. Но это всё наживное. Надо работать над собой. Развивать ум, копить знания, набираться опыта. И тогда – трепещи Британия. Южно-Африканский Союз будет свободным государством свободных буров. И не будет в нём места лимонникам. За опытом и знаниями Роби в 38-м поехал в Германию. А в 39-м когда началась война, Роби добровольцем записался в Вермахт. Спортивного парня сразу заметили. Роби знал кроме немецкого английский, голландский и французский языки. Обладал изобретательным умом. Такому был прямой путь в 800-й строительно-учебный батальон особого назначения, чуть позже ставший учебным полком особого назначения «Бранденбург-800». Очень быстро инструкторы поняли, что из Роби получится не только хороший диверсант, но и отличный оперативник. Он прошёл в школе Абвера «Квенцгут» обучение нелегальной работе в тылу противника. Кроме того изучил планерное дело и научился управлять лёгкими самолётами. Вместе со своими камрадами из полка «Бранденбург-800» Роби участвовал в операции «Меркурий» по захвату Крита. После этого Лейбрандт стал одним из основных резидентов Абвера в ЮАС. Операция «Боярышник» – дело за которое Роби готов отдать жизнь. Но лучше что б лимонники отдали свои жизни. Роби создал свою боевую организацию. Наладил связи с другими африканерскими организациями. И вместе сними начал готовиться к новой англо-бурской войне. Боевые отряды наращивали силы, оттачивали боевые навыки во всевозможных диверсиях и нападениях на английские гарнизоны. Скоро вспыхнет восстание, и буры с помощью Рейха выкинут англичан с юга Африки. Но в конце осени, в результате неудачно проведённой экспроприации одного из английских банков, несколько бойцов из ядра его организации были схвачены англичанами и угодили в тюрьму. Парней надо вытаскивать. 1—3 января 1943 год. замок Святого Иллариона, Кипр. Геворк с удовольствием поглощал сытный завтрак в столовой, расположенной на втором ярусе замка. В окно открывался потрясающий вид на суровое в это время Средиземное море. Метрах в десяти выше столовой проплывали тяжёлые серые тучи. В двух очагах потрескивал медленно пожирая дрова согревающий и создающий уют огонь. Уюта как раз в замке было маловато. Старые закопчённые каменные стены, кое-где вместо стен – голая скала к которой прилепилось большинство помещений замка. Уюта в этом камне было мало, зато романтики хоть отбавляй. Говорят этот замок построил хрен знает сколько лет назад Ричард Львиное Сердце по пути в Иерусалим. Собственно замком этот комплекс можно было назвать только из-за его назначения. На классическую средневековую обитель феодала он мало походил. Скала почти километровой высоты поднималась в паре-тройке километров от моря. Подножие скалы было обнесено каменной стеной. А помещения замка лепились к крутым склонам скалы несколькими ярусами, постепенно поднимаясь на самую вершину. Вершина скалы раздваивалась. Между пятидесятиметровыми пиками была небольшая площадка. На этой площадке тоже было несколько сохранившихся помещений и даже два небольших каменных бассейна. Знатоки утверждают, что это и есть походный дворец легендарного Ричарда. Для Геворка, увлекавшегося историей это место было сродни лавки с мороженным для первоклассника. В первый же день как он сюда попал, Геворк облазил всю скалу, и все помещения, в которые был для него разрешён вход. Геворк был очарован видами открывавшимися с высоты замка. Его завораживали каменные ступени лестниц по которым когда-то ходили крестоносцы. Пытался угадать, чем нанесена вот эта царапина на каменной стене. Поражался средневековому каменному туалету висящему над пропастью и светящемуся тремя отверстиями в полу. После миссии в Анкаре их группа к удивлению всех полетела не в Иран, а на Кипр. Грузовик доставил группу с аэродрома к замку. Оказалось, что школа перебазируется из Шираза на Кипр. Майор Джонс уже был здесь. Половина курсантов и инструкторов – тоже. Геворк сделал последний глоток остывшего кофе и прислушался. Где-то вдалеке слышались раскаты грома. Гроза в январе? Может здесь это в порядке вещей. В столовую вбежал рядовой из роты охраны. – Турки взбунтовались! На острове восстание! Все на первый ярус. Майор на плацу строит школу. Курсанты прыгая через ступеньку посыпались в низ. Небольшой дворик между крепостной стеной и покатым у подножья склоном скалы вымощен обтёсанным камнем. Личный состав школы пару минут бестолково потолкавшись, построился в коробки по подразделениям. Человек пятьдесят – рота охраны, 12 – обслуга – повара и водители, 48 —курсанты и 15 инструкторов и командиров групп. Сто двадцать шесть человек вместе с майором Джонсом. – Школа, смирно! Сегодня рано утром началось восстание турецкого населения острова. Ночью по всей видимости турки захватили крепость и арсенал в Фамагусте. Бои иду в Никосии. Возможна высадка на остров десанта турецкой регулярной армии. Согласно приказа начальника гарнизона острова, мы должны отправить пятьдесят человек на усиление гарнизона крепости в Кирению. Оставшимися силами личный состав должен обеспечить патрулирование прилегающей к школе территории и её оборону. Все лица, замеченные с оружием в руках и не принадлежащие к армии или флоту его величества – подлежат немедленному уничтожению. В киренийскую крепость отправились на двух грузовиках тридцать шесть солдат роты охраны, десять курсантов последнего набора, два офицера-инструктора и два водителя. Остающимся майор нарезал задачки. После этого все метнулись в оружейку и рассосались по указанным местам. Геворку достался пост в столовой. Геворк был лучшим стрелком в своём наборе. Поэтому он в оружейке получил снайперскую винтовку, а из окон столовой открывался хороший вид на большую часть подступов к замку. Это было, пожалуй, одно из самых лучших мест среди позиций занятых курсантами. Кто-то из курсантов проворчал, что этот пост достался Геворку не за хорошие показатели в стрельбе, а потому что он любимчик начальника школы. Но Геворку было по барабану это мнение. Его заботило другое. Не для войны на передовой с турками он поступал в эту разведшколу. День в замке прошёл спокойно. Обед повара разнесли по постам. А Геворк питался с комфортом сидя у средневекового очага. Где-то в дали звучала канонада, иногда слышались пулемётные очереди. В небе жужжали самолёты. Но было не понятно, чьи они. Низкие тучи пропускали только звуки, изображение по объективным физическим законом через них пробраться не могло. После обеда вспыхнул бой внизу у побережья, где-то в районе киренийской крепости. Когда начали сгущаться сумерки – бой угас. За кем осталось поле боя было не понятно. Проходивший мимо инструктор рассказал, что патруль курсантов застрелил какого-то мужика с ружьём на тактическом поле. О положении дел на острове он много не знал, сказал что идут бои. Фамагуста в руках турок. В Никосии до сих пор бой. На площадку РЛС, что находится на Олимпе вроде бы высажен турецкий десант. Было не понятно – откуда у турок взялись десантники. Была попытка штурма киренийской крепости. Но потом с ней пропала связь. Что там – не известно. Морского десанта пока вроде бы не было. Ночью сидеть у окна было бессмысленно – всё равно ни хрена не видно, и Геворк подкинув дров в очаг устроился спать на сдвинутых лавках. Сколько он проспал было не понятно. За окном всё ещё темень. Зарядил противный дождь средней интенсивности. А внизу у подножия скалы, на крепостных стенах заходились длинными очередями пулемёты и автоматы. Несколько раз ухнули гранаты. Через пелену дождя стены крепости еле угадывались и то в большей степени по вспышкам выстрелов. Стрелять вниз было бессмысленно – ни кого не разглядеть. Геворк занял позицию на небольшой площадке у выдолбленной в склоне скалы лестницы, контролируя единственный путь с первого яруса к вершине. Выше его было только три курсанта. Один с автоматом охранял помещение штаба и кабинет начальника школы, и там же на третьем ярусе двое – пулемётный расчёт. Выше третьего яруса майор ни кого не поставил. Всё равно сразу над третьим ярусом висели плотные облака, закрывающие вид на землю. Через полчаса Геворк услышал звонок телефона и через пару минут мимо него проскакали по ступеням парни с третьего яруса. На ходу сообщив что их дёрнул майор. И что внизу походу жопа. Ещё через несколько минут снизу приковылял раненый в плечо капитан Стюарт. Сообщил, что пропала телефонная связь с островом, и его майор послал в штаб к радиостанции. Внезапно снизу раздался пушечный выстрел, затем ещё. Звуки стрелковой перестрелки усилились. Геворк подумал что он с капитаном Стюартом здесь сидят как в ловушке. Кроме лестницы у которой он сидел другого пути вниз не было. Геворк не был трусом, но погибать от турецкой пули за англичан желанием не горел. Не много подумав, он метнулся к складу где кроме продуктов хранился и различный хозинвентарь. Подсвечивая себе спичками развалил несколько стеллажей и нашёл то что искал. Несколько мотков альпинистского шнура. Затем бегом к средневековому туалету. Кладем гранату между дырками в полу. Чеку долой и рыбкой на выход. Граната рванула с положенной по инструкции задержкой. В бездверный проём влетело облако пыли и рой металлических и каменных осколков. Геворк осторожно заглянул в туалет. Вроде бы древнее санитарное сооружение выдержало и не собирается валиться в пропасть. А вот перемычка между двумя отверстиями в пропасть ухнула. И теперь в образовавшуюся дыру сможет спокойно пролезть человек. Обвязать шнур вокруг оставшейся перемычки – сложно но можно. Пара минут и Геворк поймал болтающийся снизу шнур и закрепил его. Всё теперь путь к отступлению готов. Но бой ещё идёт и линять не пришло ещё время. Начало светать. И наконец-то стало можно рассмотреть картину боя. В километре от стен крепости стояли две полевые пушки и неторопливо прямой наводкой разваливали каменную кладку стен. В одном месте стена уже рухнула. Ворота и караулка рядом с ними – уже куча разбитых камней. В правой угловой башне уже по видимому – турки. Но на остальной стене и в казармах первого яруса еще в их сторону отстреливаются курсанты. По тактическому полю, что между пушками и замком, перебегают турки иногда стреляя по стенам. Пулемётов со стороны обороняющихся уже не слышно, стреляют только автоматы и винтовки. К пушкам из-за холма подъехал грузовик. И с него артиллеристы споро начали сгружать снарядные ящики. Дистанция до позиций батареи была для снайперского выстрела конечно великовата, но Геворк всё равно решил попробовать. Куда попадали его пули он не видел, но с пятого выстрела турки у пушек начали нервно озираться. Девятый выстрел попал в цель. Грохнуло знатно. Грузовик исчез в вспышке взрыва, а пушки и их расчёты раскидало в стороны. Из казарм раздался радостный вой. А Геворк перенёс огонь на перебегавшую по полю пехоту. Минут через пятнадцать перестрелка внизу затихла. Кто-то из курсантов побежал от казармы к лестнице. Начал подниматься по ней, и когда был на полпути до позиции Геворка, треснул выстрел и парень медленно осел на ступени. Геворк замер и начал изучать местность в поисках турецкого снайпера. В прицел снайперки это было делать не удобно, а бинокля у него не было. Геворк медленно отполз назад в столовую. Лестница на третий ярус пряталась в расщелине и её можно было просматривать только со стороны моря. Поэтому не опасаясь выстрела, на сколько мог резво побежал на третий ярус. В помещении штаба он застал Стюарта. Капитан сидел на полу привалившись к стене и был очень бледен. – У майора в кабинете должна быть аптечка. Принеси чего-нибудь от боли. Не могу терпеть. Геворк ломанулся к кабинету начальника школы. – Здесь заперто. – Ломай нахрен. Дверь была конкретная, сколоченная из толстых дубовых досок, и не поддавалась. Пришлось повесить на ручку гранату. Рвануло. Вошёл. Пыль. Гарь. Начал искать аптечку. Сначала на глаза попался бинокль. Потом – аптечка. Идём к капитану. Мужику хреново. Дал ему хлебнуть из пузырька опийной настойки. Полегчало. У него пуля перебила ключицу. Рука не действует. Повязка вся в крови. Геворк делает перевязку попутно просвещая об обстановке внизу. В ответ узнает, что по радио капитан смог связаться только с каким-то эсминцем, а телефонную линию соединяющую штаб и первый ярус видимо перебило. Что на острове творится не известно. Нашёл и поставил рядом с капитаном пару фляг с водой. Всё бегом вниз. Занимаем осторожно позицию. Оппа. На лестнице ещё прибавился один труп курсанта. Снизу Геворку кричат, что б скинул чего пожрать. Ползком на склад. Ага, ящики с консервами. Тащит парочку ящиков к дверному проёму, и не высовываясь наружу начинает метать консервы вниз. Благодарные крики. Пулемётная очередь по второму ярусу. Ответные очереди из казарм. Геворк опять на позиции. Начинает осматривать поле боя. Пулемётчика с напарником нашёл, снайпера – нет. Всё же он не профессиональный снайпер, а просто хороший стрелок. Была не была. Выстрел по пулемётчику. Попал. Осколки царапают щёку. Это турок успел выстрелить. Но и Геворк его наконец-то нашёл. Хорошо замаскировался. Но у Геворка хорошее превышение позиции. Со стены турка не разглядеть, а вот со второго яруса – плохо, но видно. Геворк отполз в столовую. Сдвинул два стола, на них поставил третий и забрался на эту конструкцию. Турецкий снайпер осторожно отползает. Ага. Отползал. Отползался. Ещё выстрел по второму номеру пулемёта, сменившему покойного товарища. Всё больше видимых целей нет. Курсантская казарма продолжает вяло перестреливаться с турецкой башней. Через пару часов на поле выезжает тентованный грузовик и на полном ходу несётся к замку. Чей грузовик не понятно. Никто по нему не стреляет. Наконец в бинокль можно рассмотреть кабину. Турки. Геворк начинает стрелять по грузовику. На втором выстреле грузовик вильнул и стал останавливаться. Из него ссыпались турки, человек двадцать-двадцать пять. Начинается пальба. Треть успевает добежать до стены и укрыться за ней, треть уползает за холм. Ну а оставшиеся больше ни куда ползать не смогут. День почти прошёл. Кого-то где-то бомбили, то с одной то с другой стороны слышалась канонада. А у замка Святого Иллариона всё потихоньку стихло. Обе стороны экономили боеприпасы. Ночью скорее всего турки пойдут на штурм. Геворк чуть не проморгал. Неожиданно из казарм с двух разных сторон выбежали две группы курсантов и ринулись к башне на которой засели турки. С остатков стены атаку поддержали выстрелами. Несколько секунд и в башне кипит рукопашная. Ещё через пару минут – победный вой и из башни выкидывают трупы турок. Вверх по лестнице бежит солдат из роты охраны. По нему ни кто не стреляет. Через некоторое время по лестнице осторожно поднимается майор Джонс. Благодарит курсанта за бой. Спрашивает о Смите. Получает ответ и удаляется на третий ярус. Через полчаса майор спускается. В этот момент из-за ближайшего холма раздаётся шум танкового двигателя. Майор забирает у Геворка бинокль и начинает всматриваться в начинающиеся сумерки. – Наши, – выдыхает Джонс. На склон выползает Валентайн (124) и Кавалер (125). – Отбились, – одновременно произносят курсант и майор. Со стены начинают махать руками курсанты. Майор отдаёт бинокль и начинает быстро спускаться по лестнице. Внизу ухает танковая пушка. Снаряд разрывается недалеко от Джонса. Майор падает. Танки начинают садить по замку. Турецкая пехота пока не появляется. Против танков у курсантов ничего нет. Геворк бежит к майору. Тот жив. Рана в боку и голова в крови. Пыхтя, курсант затаскивает Джонса в столовую. Бегом за аптечкой. Возвращается, делает перевязку. Внизу танки превращают стены и казармы замка в щебень. Скоро опустится темнота зимней бесснежной и безлунной ночи. И тогда сюда придут турки. Геворк подтаскивает начальника школы к туалету. Бегом на слад. Вытряхивает картошку из мешков. Канистра керосина. Бежит на верх. Стюарт без сознания. Идёт в кабинет Джонса. Шкаф, ящики стола из них всё в мешки, тоже самое в штабе. Некогда разбираться. Мешки вниз. Опять вверх за Стюартом. Стюарта на лестницу, обливаем кабинет Джонса и штаб керосином. Гори ясным пламенем. И опять бегом на второй ярус. У стен замка затихают выстрелы. В сгущающейся темноте видна перебегающая турецкая пехота. Из замка никто не стреляет. Удирать через отхожее место ещё рано – могут увидеть. Геворк ждёт полной темноты. Турки входят на первый ярус замка. Одиночные выстрелы. Достреливают. Геворк кидает вниз одну за другой две гранаты. Взрывы. Заполошная стрельба. Танки пытаются стрелять по второму ярусу, но они слишком близко им так высоко не достать. Геворк делает несколько выстрелов из автомата Джонса. Снизу стрельба. Танки, судя по шуму, отползают назад. Наконец их пушки могут задраться вверх. Раздаётся первый выстрел. Разрыв уже на втором ярусе. И уже темно. Геворк бежит к туалету. Офицеры без сознания. Сначала скинуть мешки вниз. Потом обвязать Джонса шнуром и обдирая руки спустить его на сто пятьдесят метров вниз, к подножию скалы. Шнур вниз. Стюарта оттащить на свою позицию. Под бок ему гранату без кольца. Под руку ему автомат. Ещё одну гранату кинуть вниз, чтоб турки не расслаблялись. Всё. Прости капитан. Но двоих Геворк не утащит. Геворк не лошадь и не карета Скорой Помощи. В туалет. Второй шнур. Хитрый узел на перемычке. Спуск вниз. Земля. Камни. Но здесь уже можно стоять и даже осторожно спускаться дальше. Рывок. Второй шнур упал. Джонс нашёлся сразу. Стонет. Мешки пришлось поискать. Джонса чуть придушить. Чтоб не стонал и не очнулся. Мешки связать между собой и на шею. Джонса на закорки. В руки винтовку и вперёд. Молодой организм кряхтел и скрипел, но упрямо удалялся от обители святого отшельника и грешного короля. В середине ночи Геворк наткнулся на развалины древнего акведука. Выбрал наиболее сухое место под древними камнями и спрятал под ними мешки с архивом разведшколы. Осмотрелся, тщательно запоминая ориентиры. Пописал на дорожку. И продолжил путь втроём. Он, Джонс и винтовка. Под утро Геворк вышел к небольшой рыбацкой деревушке. Греческой – судя по кресту на небольшой часовенке. У деревянного пирса покачивалось два мелких кораблика. Один парусный, а второй явно имел ещё и двигатель. Хорошо иметь богатого отца. Геворк не был моряком, но у отца была хорошая яхта и азы морской науки Геворк освоил. Полчаса ушло на то, что бы разобраться с двигателем и управлением. В баках на две трети солярка. До Египта 300 миль, должно хватить. Последний взгляд на остров и в море. 2 января 1943 год. г Претория, ЮАС. Утром Роби повели на допрос. Отец прислал хорошего адвоката. На допросе Роби признал свою вину и выразил желание сотрудничать со следствием.