Тот покрутил издалека узнаваемую печать от бутылочки с омолаживающим зельем в руках и бросил ее на стол. – Печать Миртина из Эвры. Но не надейся, ты меня подобным не удивишь. Меня даже совсем бы не удивило, если он эти зелья купил, а не на море взял. – Даже так? – заинтересовался сын. – Мальчик мой, – снисходительно взглянул на него отец, – ты обращал внимание на его речь? Не на акцент, а на слова? – И что он у нас тогда делает? Пояснять, что отец имел в виду, сыну не потребовалось. – Понятия не имею. Может быть, что и действительно в крушении сумел выжить. Но я так думаю, врёт. Просто пираты на берег ночной порой высадили. Будь он пассажиром на купце, даже контрабандисте, в порту бы сошел. – С описаниями морских разбойников не сличали? – Сличали. И по людям Серебряных островов, и по кайнрийцам, и по всем остальным, когда еще в Клоаке сидел. Пустота, в описаниях похожие лица есть, но это точно не он. Что Великий океан пересек, наверняка можно верить. У наших берегов таких не пропустишь. – Пираты одинокого пассажира через океан перевезли? – не поверил отцу младший ан Феллем. – А почему нет, если заплатил? – Пап, у него сундук с вещами железом обшит и наверняка колдовской работы – никаких запоров не видно, и ключом он не пользуется. Да и за один гарнитур[13], я даже не знаю как пираты, а в Клоаке его не задушили. – Мальчик мой! Твоего отца некоторые могут назвать сволочью и мерзавцем, но дураком, я надеюсь, не считает никто. Кроме тебя сейчас. Так что ты тоже так не считай. Понявший, что ляпнул, что-то сильно не то, сын немного смутился. – Для чего мне нужны эти мечи и доспехи? За закрытыми дверями одному на них любоваться? Многих знаешь, кто не взятым в честном бою родовым оружием похваляется, если этот род не вымер? – А что ты тогда сказал их прибрать, если его в бою прибьют? – А какие тогда к нам могут быть претензии, если он пал в бою? Пусть проверяют, убедятся – если хорошо заплатят, можно будет даже вернуть. Межродовая вражда по такой глупости нам не нужна. Так и до убийц в доме может дойти, а мы даже не поймём, от кого они. – Состорожничал, значит, пап… – хихикнул сын. – Не ожидал от тебя. – И зря. По одной жадности связываться с человеком, которого пираты через океан не ограбив перевезли, редким дураком надо быть. – А что тогда наместнику его не сдал? Пусть бы с ним мстители и разбирались. Если вообще бы объявились. – А ты сам подумай… – пожал плечами отец. – Только из-за меня, что ли? – Не только. Но и хорошего лейтенанта в роту сына тоже просто так не найдешь, а что чужой здесь, так это даже к лучшему. – То-то же мне мама шкатулку с ядами в тот день подарила, – ехидно задумался вслух над совпадением появления в роте заокеанского второго лейтенанта и таким странным подарком юный капитан. – Отравитель ты бестолковый, но чтобы яда в вино плеснуть, много ума и не потребуется. Когда поймешь, что в роте хозяином становится он, а не ты – можешь на убой отправить, можешь отравить, можешь Тельфа своего подослать, можешь даже выгнать попытаться, если убить испугаешься или не захочешь. Но в роте его быть не должно. Если такой человек решит стать капитаном, не испугавшись моей мести, выжить из вас сможет только один. – А он точно так решит? – Как-то неуверенно высказался вслух озабоченный серьёзностью обсуждаемого вопроса капитан. – Тоже успел понравиться? – На этот раз на лице Мохана ан Феллема не было ни тени улыбки. – Не знаю. Будь он близкого тебе возраста, было бы легче. Вы, может быть, даже подружились бы. А так… мы даже не знаем, сколько ему лет. Что между вами общего? Если он человек чести, и ты не будешь сильно глупить, тебе, конечно, ничего и не угрожает. Сам локти начнёшь кусать, коли решит уйти. Но где сейчас того можно найти, кто от идущей в руки роты откажется? В песнях? Родные братья за пригоршню золотых друг друга режут. – Я понял, пап. – Поморщился сын. – Хоран, конечно, за ним присматривает, да и не он один. Пока эти люди верны, опасаться тебе нечего. – Отец откинулся на спинку плетеного кресла. – Но война это война. Кто знает, может быть, что их завтра прикончат и твоя жизнь будет зависеть от людей, которых ты сам подберешь взамен. Которые и сами предать могут. Сын кисло сморщил физиономию, отец, не обращая на это внимания, продолжил читать нотацию: – Своему дружку ан Скаллису я на твоем месте верил бы ещё меньше, чем ему. Что эта семейка хорошо умеет, так это лбами сталкивать. А потом подсылать убийц и расчищать дорогу ядами среди уцелевших. – Ты меня хочешь запутать, пап? – Нахмурился сын. – Ты считаешь? – Саркастически усмехнулся папаша. – Но хоть за «друга» своего не вступился, не совсем, значит, безнадежен. – Отец! – рассердился сын. – Теперь ты меня дураком не считай! Думаешь, что про ан Скаллисов только ты один много чего знаешь? Про отравителей их, убийц с бретерами и шашни с кровососами из катакомб? Отец вспышку сына воспринял с неожиданным для того одобрением: – Не зря в «Гильдии» жизнью рисковал! – И тут же его голос лязгнул металлом. – Но про катакомбы даже тут без нужды не трепи. В этом городе с Ночным народом уже сотни лет все сильно сложно, и каждому слуге в душу не заглянуть. – Я тоже не жалею, – начал успокаиваться сын. – А с Гармом разберусь и без ваших подсказок. Тебе ли не знать, сколько говна среди охотников плавает? Он у меня три дня в роте, а ты его уже отравить предлагаешь. – За эти три дня в роте он сколько народа сумел к себе расположить? – обосновал причины нотации отец. – Даже тебя в их числе. Я не предлагаю ни его, ни кого-то еще отравить, мой мальчик. Не будет посягать на твое положение – пусть живет, и даже в нашем доме будет желанным гостем. Но по-отцовски предостерегаю, чтобы набрать лишней власти в роте её капитан никому не позволял. Упустишь, останется только убивать. Иначе тебя самого убьют, и третьему не бывать. Ты чем меня только что слушал? – Ушами, отец, – из упрямства оставил последнее слово за собой сын. Мохан ан Феллем, махнув рукой, спрятал улыбку. – Папа, а эти четыре наглых кровососа кто такие? – воспользовавшись заминкой, Лойх ан Феллем поспешил сменить тему разговора на куда более его интересовавшую. – У них что, мозги в катакомбах сгнили? Что они в «Дрофе» потеряли? – Кто знает? – Подал плечами отец. – Может быть, тебя хотели убить. Может быть, барона. А может быть, и твоего лейтенанта. Их даже не опознали еще, рано меня спрашивать. – Ден Гарм-то к ним как? – Задумался младший ан Феллем. – Лично он – безусловно, никак. Но как он в твою роту попал, помнишь? – Считаешь, наместник заказал? – в голосе юного капитана сквозило непритворное изумление. – Императорский наместник с вампирами спутался? – Ничего пока не считаю. Эта пьяная драка могла быть и случайной. – Вампиры в Мраморном зале «Золотой дрофы» оказались случайно? Ты надо мной издеваешься? – Лойх! Мой мальчик… Ты можешь мне не поверить – но Ночной народ Бир-Эйдина туда захаживает не так уж и редко. – И ты про это знаешь?? – В этом городе я очень мало про что не знаю. Договоренности с главами семей Ночного народа города были заключены задолго до нас. После этого войны за катакомбы и прекратились, да и на ночных улицах стало куда безопаснее. Большинство вампиров этих семей сейчас даже не там, а наверху, во Внешнем Городе живут. Только во Внутренний им ходу нет. – Что?! – Вот этого сын не знал. – А как ты… – «Охотники» городу нужны, чтобы вся наша нелюдь знала слово «страх». Да и стража, как ты знаешь, нередко их головы приносит. Для кровососа человек бурдюк с кровью, живущий только для того, чтобы вампир с него питался. В их восприятии есть только одно исключение – человек, убивший вампира или который может его убить. Ты их убивал. Я их убивал. Нас они тоже могут убить, но мы с тобой, как и твой старший брат, для них уже не пища. – Тут Охотник Мохан точно таким же жестом, как сын, почесал затылок и немного поправился: – Точнее не только пища. Изумлённый столь неожиданными новостями, молодой ан Феллем чуть было не сплюнул на пол в ответ. – До этого я думал, что братец меня с охотниками случайно свел! На самом деле с твоего, наверное, разрешения? – Ты меня недооцениваешь, мой мальчик. По моему настоятельному совету. – Б…!!! Старший ан Феллем, не скрываясь, разродился улыбкой. Младший задумался, обидеться ему на отца или нет, но потом тоже улыбнулся. – Ах вы, интриганы! – О сейчас сказанном никому не болтай. Ни друзьям, ни даже жене, когда появится. Никому. – Хорошо, – кивнул отцу впечатленный введением в тайную жизнь города сын. – Но ты так и не сказал, коли мы с ними продолжаем друг друга убивать, почему ты говоришь, что войны нет? – Рассказы что бир-эйдинские вампиры, если не злить, живыми отпускают, в городе часто слышал? – И даже знаю, кто такие слухи распускает, – оскалился молодой ан Феллем, имевший пару неприятных контактов с так называемыми «слугами». – Это не слухи, это правда. Хотя нет, – тут же поправился старший ан Феллем, – часть правды. Договор у нас только с двумя городскими семьями, и одно из его условий – пить кровь, раз надо, Ночной народ пусть пьет, но трупов при этом должно избегать. С пришедшими извне кровососами и уж тем более посягающими на их положение ничего подобного у нас нет и быть не может. – Я высосанных вампирами и истекших после них кровью мертвецов и внутри стен видел. – Такое тоже бывает. Коли залетный кровопийца внутрь стен проникнет, свой разумом повредиться – а у них такое случается, или опять найдутся ополоумевшие идиоты, решившие, что договорённостями с пищей можно подтереться. Чтобы такие в городе не размножались, «воины Тира» со стражей и нужны. – Вот значит как… Отец, с удовольствием продолжающий разбивать сыну шаблоны, в очередной раз хмыкнул. – Договор договором, но нобилитет слишком много силы и власти кровососам в этом городе набрать не дает. Я только что, почти что о том же самом о твоей роте говорил. – Б…!!! – Да, да. Нарушителей договора они и сами давят, но нам, как это ни странно, подобную сволочь искать легче. Людей в городе гораздо больше, чем их. А вот чужих вампиров, которые извне к нам лезут, в катакомбах первыми именно наши вампы давят. – Что?!