Не удивительно, что старушка не очень-то распространялась о наличие такого лекарства и даже вкус травы прятала за ядреным отваром какой-то травяной смеси, отбивающей запах не то что у имперских гончих, а и у взрослых оборотней. Тем не менее, невзирая на всю отвратительность и тошнотворность, отвар выполнил свое предназначение и спустя несколько ударов сердца, я снова была полна сил и вдохновения на новые подвиги и приключения. На столе меня уже ждала яичница. И я с аппетитом принялась за завтрак. Вот она чудо трава в действии, будто и не искала недавно опору, чтобы не свалиться к гарховой матери. Кстати, полагалось бы мне бегать и прыгать. И я снова уставилась на травницу. — Корень простухи и листья вербены, — ответила она на мой молчаливый вопрос. Я кивнула сама себе. Эти две травки вместе замедляли работу сердца. А с балун- травой самое оно, чтобы не носило, как на осиное гнездо села. — Вилента так и не было? — спросила я, прожевывая остатки завтрака. — Был. Зашел сказать, что переночует на сеновале. Они уже собираются. — Что ж и мне пора. Спасибо тебе бабушка. — Райна, дитя. Здесь я Райна. Иначе меня не называют. Держи, — протянула она маленькую подвесочку в виде зеленого листочка на тоненькой цепочке. — Я не могу… — Я могу. Это не просто красивая вещица. Это поможет тебе держать мысли закрытыми, — постучала она скрюченным пальцем по виску и тут же вложила подарок в мою раскрытую ладонь. — Некоторые маги могут читать мысли. Даже я могу. А тебе не надо, чтобы кто-то знал, что ты думаешь. Да и мне спокойней будет. Жутко хотелось узнать, как ее сюда занесло, но язык не поворачивался, а едва настраивалась — мысль тут же перескакивала на другую, а после на третью и терялась. Не иначе, сама травнице не желала отвечать на неудобные вопросы. Потому спросила то, что смогла: — А почему ты не вершишь суд в деревне? Райна рассмеялась. — Нарри, это люди. Сколько бы их ни тыкали носом в правду, все равно не поверят. Онри еще думает, что возможно изменить человека, но я слишком долго живу на этом свете, чтобы верить в подобное. Это у них от темных богов — самоуверенность и твердолобость. Ступай уже, дитя. И помни, твоя жизнь и судьба зависит только от тебя. И больше никого не слушай. Прощай. Выходить из дома, чтобы проводить меня, Райна не стала, а лишь на мгновение показалась в окне и махнула на прощанье. Не очень разобравшись в том сумбуре, что сейчас творился в душе, а точнее окончательно запутавшись, я решила ничего никому пока не говорить. Быстро натянула на шею цепочку и спрятала ее под рубашку. Мужчины уже ждали возле лошадей. Онри выглядел слегка измученным и хмурым. И мне стало его жаль. Вот во сколько он спать лег? И спал ли вообще? Вилент выглядел лучше. А Дрог, как всегда прекрасен, весел и полон сил. Я улыбнулась, глядя, как здоровенный пес прыгает, на квохчущую курицу с десятком писклявых цыплят и тут же отпрыгивает назад, получив клювом в любопытный кос. Проверять, чем закончиться неравное единоборство, мы не стали. Позвав Дрога, взяли лошадей под уздцы и зашагали в сторону лесной опушки. Провожать нас вывалилась вся деревня. Староста, расчувствовавшись, хлюпал носом и просил обязательно к ним заходить, если вдруг найдется свободное время. Нам будут всегда рады. Я осторожно взглянула на измученного Видящего и поняла, что он сюда явится не скоро, если вообще, здесь появится. — Вы только по этой тропке к болоту выйдете, а там у нас болотный! Злющий… страх! Уже столько народу к себе затянул. Так что вы там осторожнее. Онри благодарно кивнул. Я потопталась на месте и позвала не молодую женщину. — Можно попросить краюху хлеба на дорогу? — спросила я, под удивленными взглядами мужчин. Женщина заохала, замотала чернявой головой и что-то шепнула такой же чернявой девчушке лет пяти и та, кивнув, припустила к третьей по счету избушке. Староста, воспользовавшись заминкой, начал снова благодарить «Господина Императорского мага». Маг стойко сносил все благодарности и, как и полагается Имперскому магу, величественно кивал в ответ. Не прошло и минуты, как девчушка появилась на дороге, переваливаясь под тяжестью огромной буханки хлеба. Такие пекут в больших семьях, чтобы всем хватило. Я подумала, что лишним он не будет и, взвесив в руке разломила пополам. Иначе бы ни в одну сумку он не влез. Кивнула малышке и та засветилась и раздулась от гордости. Подвела мои ходячие мослы к забору и совсем не красиво, вскарабкалась в седло. Спутники, видя мои потуги хмыкали, явно стараясь сдержать смех. А могли бы и помочь. Выехали мы под радостные пожелания доброй дороги и успехов. Я не оглядывалась. Ни к чему. Хоть и хотелось хоть раз еще взглянуть на странную старуху-травницу, способную заглядывать в душу. Ничего. Однажды, я обязательно вернусь, чтобы снова с ней увидеться. Наверное. Глава 16 Лесная тропа оказалась… лесной тропой. Узкая настолько, что ветки кустов то и дело норовили стащить у меня мои уже немногочисленные пожитки, а то и меня саму выдернуть из седла. Хотя столь умелая наездница, как я, могла бы и сама достойно свалиться с лошади. К тому же, вихляла наша дорога, как бешеный пес хвостом. И если Онри, возглавляющий наш отряд, мог хоть как-то ориентироваться на резких поворотах, петлях и кочках, то мне и тем более Виленту, приходилось нелегко. И только жизнерадостное животное Дрог, которому настроение испортить не смог бы даже конец света, шуршал кустами и поскуливал от восторга, разгоняя стайки мелких птиц с кустов. Настроение было… не хорошее и не плохое. Его можно было бы назвать задумчивым. Или спокойным. Слова совершенно незнакомой старухи-травницы разъедали мою уверенность в попутчиках, как капля негашеной извести — глаз. Так и хотелось окликнуть Онри и спросить, а что она имела в виду — старушка, что живет в захолустье на окраине деревни? И только здравый смысл не позволял раскрывать рта и молоть чепуху. Или все же не чепуху? В общем, меня мучил вопрос, правильно ли я поступаю слепо доверяя пусть и кровному, но совершенно чужому родственнику. И еще, что ждет меня там в конце пути. В ордене Стихийников. Не просто так мой новоявленный родственник злился на мать, скрывшую первые проявления моего дара. — Онри! — окликнула я мага. Понять, что он услышал меня можно было разве что по едва заметно напрягшейся спине. — Что делают с теми, кто не приходит в Орден когда у них проявляется дар? Некоторое время он молчал. Раздумывал, наверное, стоит ли отвечать на мой вопрос. — Смотря к чему приводит это нежелание подчиняться общим законам, Нарри. Порой последствия плачевны. И за это кто-то должен отвечать. Иначе, к чему тогда все эти законы. — Их убивают? — сделала я весьма закономерный вывод. — Казнят. Потому лучше тебе помалкивать о том, что мать пыталась спрятать тебя от Стихийников. Я не видела его лица. Не могла ничего понять из интонаций. Читать между строк явно не мой конек. Но разговаривать на эту тему резко расхотелось. Противно жужжащий комар описал круг вокруг меня и приземлился на щеку. Я легко прихлопнула насекомое. Болото уже рядом. Первые вестники этого — настырный и до ужаса голодный гнус. Чем дальше, тем гуще рои мошкары, почувствовавшие приближающийся обед. Я сопела и отбивалась. Но силы были неравны и уже скоро все открытые участки кожи покрылись красными волдырями и чесались, как в первые дни ветреной чесотки. Так, что взвыть хотелось. Запах стоялой воды и болотных трав дохнул в лицо вместе с резким порывом доселе недвижимого ветра. Я на радостях даже подпрыгнула в седле. Более ли менее ловко слезла с лошади и отправилась на поиски трав, отпугивающих мошкару. Искомое нашлось очень быстро. Густой куст мяты, полынь возле дороги все размять и хорошенько натереться. Чем я с упоением и занималась, постепенно превращаясь в зеленоватую кикимору. После натерла и Песчинку и, кажется, она облегченно вздохнула. Ну да ей же тяжелее отбиваться от комаров, мошек и оводов. Тем более со мной на спине. Я растроганно почесала ее по носу. Хорошая она у меня. Спокойная и терпеливая. Песчинка ткнулась носом в ладошку и фыркнула, ничего в ней не обнаружив. Не время. — Позже ты у меня получишь свою порцию вкусностей, — пообещала я и лошадь замотала головой, кажется, соглашаясь. Ну вот и ладно. Болото… Вообще, я люблю болото. И жителей его люблю. Картина была многообещающей. Казалось, все вокруг собрано из кусочков мозаики. Не потревоженные лужи отражали голубое небо подернутое лоскутами облаков. Кочки, разбросанные в одним богам известном порядке, поросли густыми зарослями камыша и аира. Из воды поднималась резучая осока и чахлые, покореженные стволы мертвых деревьев, в которых невозможно было опознать, к какой породе они относятся. А между ними, рассекая ковер из ряски, сновали дикие утки с выводками. Нда. Без хорошего провожатого нам здесь точно не пройти. — Ты ничего не сможешь сделать? — спросил магистр. Я даже не сразу сообразила, что это он ко мне. Наверное, очень уж дяденька расстроился, раз решил к недоучке с просьбой обратится. Возвращаться и опять делать круг не хотелось никак. Я пробралась к ближайшей открытой воде, измазавшись в грязи так, что могла спокойно сойти за местного жителя. При том не сильно живого. А вместе с зеленоватым оттенком лица, могла бы еще и довести до пожизненной икоты любого неосторожно на пути попавшегося. Слава богам, что сюда мало кто забредал. Оглянулась на мужчин, которые были непривычно хмурыми и сосредоточенными. Даже обычно веселый Вилент обзавелся складкой между бровями. Ну что ж теперь нельзя их разочаровывать точно. Нащупав относительно твердую кочку, я взгромоздилась на нее и похлопала по воде ладонью. Раз. Второй. На третий, лужа подалась рябью и из нее вынырнуло нечто. Я аж дернулась. Наш болотный конечно тоже красотой не блистал, но это… зеленовато-синяя чешуя на том месте где у людей лицо, спутанные зеленые волосы, водянистые глаза с вертикальными зрачками, и острые, как иголочки зубы, торчащие в разные стороны. Я мысленно взмолилась, чтобы дальше он не вылезал. Не страшно, но противно, жуть. Подняла руку, давая мужчинам понять, что все нормально. А то полезут спасать от жуткого и злого, вытаскивай их тогда из топи.