— Милли, господи, это ты? В ответ только пение — точно умирающая птичка в колодце. — Милли, я здесь. Где ты? — Голодная, — произнес голос Милли. — Я очень голодная. Теперь Буэла сообразила. Голос доносился из погреба. Но там давно ничего нет, кроме воды. Внезапно Буэлу осенило. Милли заблудилась. С дилижансом случилось что-то ужасное, и Милли заблудилась. Теперь она помешалась от голода и прячется в погребе. В тухлой воде. Буэла подоткнула юбки и кинулась к погребу. — Дорогая, сейчас я тебя накормлю. Немного потерпи. Я тебя накормлю. Буэла рывком открыла люк в погреб. Пение стихло. Только глухая чернота. Змейки страха проползли по ее спине. — Милли? Она просунула лампу глубже в погреб. Во тьме возникло лицо Милли. Грязная луна с массой копошащихся червей. Слизь на волосах. — Господи, — ахнула Буэла. Пальцы Милли схватили запястье руки, державшей лампу, и рванули. Крик Буэлы быстро оборвался. Вместе с лампой она ушла под воду. Но, отдавая Буэле должное, она накормила Милли. (10) Работа у гробовщика шла полным ходом. Мерц подготовил Ната Фостера и нарядил его в костюм, захваченный шерифом из дома банкира, после чего заключил, что Нат никогда не выглядел лучше. Черви должны оценить его рвение. С другой стороны, он порядком намаялся с Натом. Если учесть, что друзей у того не больше, чем у земляного гремучника, Ната следовало заколотить в ящик и закопать, пока не раздулся. Оглядывая распростертого на плите Нолана, он решил, что именно так с ним и поступит. Никто из этих двоих не привлекал плакальщиков — хотя Нату нашлось чем их оплатить. Парни вроде них больше привлекают мух. Мерц прикинул, что лучше завернуть Нолана в старую простыню и положить в простой сосновый гроб. А с утречка зарыть, пока он совсем не протух и не выпер за стенки. На дешевых похоронах такое разок случилось. Он засунул старого Крайдера в гроб без бальзамирования и продержал так ночь. На другой день на погребении — июльский денек выдался жаркий — говнюк раздулся, как кит. В тот раз удача Мерцу не изменила, и тело не выдавило боковины гроба, пока родственники не разошлись. Вонь стояла, как от бочонка тухлой рыбы. Мерц и могильщики свалили труп в яму и побыстрее закидали. Нолан, ясное дело, уже пованивал. И довольно мерзко. Мерц обошел вокруг тела. Уродливый hombre. Хотя бы грязь из пустой глазницы выковырять. Да. Назвался груздем — полезай в кузов. Остается раздеть его, обложить льдом и оставить до утра. Двое могильщиков подряжены. Управиться недолго, а после — похороны Ната, где удастся срубить деньжат. Пусть до Ната никому нет дела. А иные будут только рады. Мерц выкрутил фитиль у лампы над плитой, прошел Нолану в ноги, повернулся спиной, ухватился за один кучерский сапог и потянул. Снятый сапог он поставил рядом с собой. Нет, размер не годился. Он взялся за второй и потянул. Тот не хотел слезать. — Ну давай, сукин кот! Нолан сел на своей плите. Грязь посыпалась из глазницы и с волос. Мерц перестал тянуть. По затылку пробежал озноб. От другой плиты, где лежал обряженный Нат, донесся шорох. Покосившись в ту сторону, он разглядел в дымчатом свете лампы, как Нат слезает с плиты. «Мальчишки балуют», — подумал Мерц. И в этот миг заметил севшего за спиной Нолана. Он бросил сапог и развернулся. И Нолан его сцапал. Глава седьмая (1) В темноте лаборатории Дока сосуды с частями игрока стали подрагивать. Сгнившая плоть поползла вверх по стенкам и надавила на крышки. В других задребезжали кости. Картонная коробка, где лежала голова, задрожала. На стенке коробки проступило пятно, затем блеснули зубы. Голова игрока прогрызала путь к свободе. В большой банке костяная рука сжала пальцы в кулак и настойчиво забарабанила в стекло. Док сидел за столом в кабинете, разложив сбоку несколько стопок книг и раскрыв перед собой одну из них. Разорванные на полоски листки записной книжки торчали тут и там в качестве закладок. В стопках лежали «НЕКРОНОМИКОН», «ТАЙНЫ ЧЕРВЯ», «КАББАЛАТ ШАББАТ», «КУЛЬТЫ УПЫРЕЙ», «ЧЕРНАЯ КНИГА ДОФИНОВ», «СОБРАНИЕ НЕЧИСТИ». Читал же он «ВЫЗЫВАНИЕ ДЕМОНОВ». Послышался звук. Док поднял голову и прислушался. Звук долетел из примыкавшей к кабинету приемной. Похоже на звон стекла. Открыв ящик стола, он достал маленький револьвер, встал и прошел к двери между кабинетом и приемной. Снова звон разбитого стекла. Он взвел курок, открыл дверь и вышел в темный коридор. Сейчас стало ясно, что звук шел из лаборатории, куда он поместил останки игрока. Кто-то туда проник. Док прекрасно знал дорогу и не потрудился зажечь лампы в коридоре. Он осторожно подкрался к двери в лабораторию и прислушался. Внутри будто с хрустом прошли по битому стеклу. Он распахнул дверь. В помещении смутно проступали очертания полок и оборудования — мензурок и прочего. Перехватив револьвер в левую руку, он взял с ближайшей полки спичку, чиркнул ею и произнес: — Кто здесь? Ответа не последовало, но стекло захрустело сильнее. Спичка потухла. Захватив еще горсть спичек, Док шагнул в темноту. Что-то ткнулось в его ботинок, и он пинком отбросил это в сторону. Вернув револьвер в правую, левой рукой он зажег спичку о брючину и поднял перед собой. С одной из верхних полок донесся странный скрежет, и он увидел, как коробка с головой мертвеца дрогнула. Проклятые крысы — добрались-таки. Тотчас же он убедился, что это не крысы. Голова с горящими как угли глазами таращилась на него через прогрызенное в коробке отверстие. Зубы громко щелкнули. Док вскинул револьвер и выстрелил в голову в тот же момент, как погасла спичка. Насколько выстрел был удачен, судить в темноте было трудно. Он видел лишь черный шар, слетевший с полки на пол с громким стуком.