Дж. Мелвиш оглянулся: — Бакалея в Ползите. У нас в почтовой конторе дальше по дороге кое-чем торгуют. Если нужен супермаркет, лучше съездить в Уэйдбридж. — Кивнув, он пошел дальше. — Знает про Фреду Кемп, — взволнованно заключил Тоби, садясь в машину. — Просто с нами не захотел говорить. — Вполне понятно, — согласилась Мередит. — Мы остановились в коттедже. Известие о случившейся там необъяснимой смерти может испортить нам отдых. — Н-ну… — задумался Тоби. — По крайней мере, ясно, что наш приезд не шальная авантюра. Люди помнят, что здесь жила Фреда Кемп. — Пока что один человек, — поправила Мередит. — Пока мы больше ничего не узнали. Возможно, он сказал правду. Это было практически до него. Он был мальчишкой двадцать пять лет назад. Едва ли много знает. — О предполагаемом убийстве? — воскликнул Тоби. — В таком месте? Могу поспорить, ни о чем больше деревенские и не говорили. Если б я очутился здесь в десять лет, ходил бы по пятам за полицией вокруг места происшествия, щелкал фотоаппаратом, составил альбом. Мальчишки настоящие вурдалаки. — Поэтому я и надеялась на местный магазин, — вздохнула Мередит. — Там можно было бы поспрашивать, найти кого-то с долгой памятью. Что ж, попытаем счастья на почте. Однако служащая почты не помогла им при всей своей приветливости. Она жила тут всего пару лег. Они вернулись в коттедж, выпили кофе, поспорили, что делать дальше. Поскольку уже минул полдень, решили пойти пешком в паб чего-нибудь съесть. — И раздобыть какую-нибудь информацию, — с надеждой добавил Тоби. — Пабы — самое подходящее место. Понимаете, там собираются все старожилы. Любят посплетничать, и если угостить их пинтой… К несчастью, ничего не вышло. В пабе подавали только сэндвичи. Хозяева, подобно служащей с почты, жили здесь два года. Перебрались в Корнуолл из Бейсингстока. Жителей старшего возраста в пабе не было, только пара туристов и накачанный молодой человек с серьгой и татуировками. — С ним говорить бесполезно, — шепнул Тоби. — Как только поймет, что нам нужна информация, скажет за пятерку что хочешь, руководствуясь исключительно своей фантазией. — Вечером еще раз попробуем, — сказала Мередит на выходе. — Может быть, будет больше народу. В конце концов, зачем местным ходить на ланч? Наверняка все где-то работают. Они снова пошли по дорожке вдоль края утеса. Не разговаривали, не обменивались идеями, просто шли против крепкого морского бриза. Мередит вдруг осознала, как сильно тоскует по Алану. Возможно, когда все это кончится, они в конце концов поженятся, вместе приедут сюда, отдохнут, погуляют. А с Тоби она отправилась в Корнуолл не за тем. Должен быть другой способ выяснить, что случилось двадцать пять лет назад. — Полагаю, Алан не обронил намека, — горестно проговорил Тоби. — Не бросил нам ниточку? — Ничего. Не сказал ни слова о следствии с той минуты, как мы решили ехать в Корнуолл. И раньше особенно не рассказывал, кроме того, что нашлась резинка для волос. Мередит остановилась. — Но у меня есть идея. — Какая? — спросил Тоби, вытряхивая из туфли камешки. — Есть один человек, которого можно найти и который все знает о Фреде Кемп. Полицейский, который вел дело. — Он, должно быть, в отставке, — заметил Тоби. — Все равно, возможно, живет где-то рядом. Если работаешь в Корнуолле, разве уедешь куда-нибудь, выйдя на пенсию? Больше того, я знаю, как его зовут. Барнс-Уэйкфилд. Сколько в местном телефонном справочнике абонентов с такой фамилией? Нам нужна местная библиотека. Идея понравилась Тоби, он оживился. Они доехали до Уэйдбриджа, отыскали библиотеку с полным набором справочников, как и надеялась Мередит. Там значился всего один Барнс-Уэйкфилд. — Что мы ему скажем? Нужен повод для расспросов о таком деле. — Тоби с надеждой ждал ответа. — Скажем почти правду, — просто ответила Мередит. — Вы кузен Элисон. Ну, более или менее. Через столько лет она по-прежнему стремится обелить свое имя. Понимает, что судебного вердикта недостаточно. Очень любила тетку, хочет знать правду о ее смерти. Барнс-Уэйкфилд клюнет, поверьте. К нему обратились за помощью, за сведениями, которые только ему известны. Он будет польщен. Даже если не захочет помочь Элисон, все равно с нами встретится и побеседует. Получит возможность показать себя. Такова человеческая природа. Не откажется. Отставной старший инспектор Барнс-Уэйкфилд жил в безупречном бунгало на окраине Ньюки. Передний сад в основном занимала альпийская горка и крошечный пруд для рыбы. Возле него две ярко раскрашенные фигурки с миниатюрными удочками. — Гномы! — воскликнул Тоби. — Глазам своим не верю! Неужели их до сих пор ставят в садах? — Слушайте, — сказала Мередит. — Вы должны относиться к старшему инспектору Барнс-Уэйкфилду как к высокопоставленному представителю дипломатического корпуса не совсем дружественной державы. Следите за каждым своим словом, ладно? Вам его сад понравился. И особенно гномы. Поведайте о своем счастливом детстве в этих местах. Перетяните его на нашу сторону. — Не надо меня учить, — обиженно насупился Тоби. Барнс-Уэйкфилд предупредил Мередит по телефону, что может не услышать дверной звонок и в таком случае надо пройти к черному ходу. Они обогнули бунгало и очутились в ухоженном заднем саду. В дальнем конце теплица, в которой кто-то был. Тоби шагнул вперед, опередив Мередит, сунул голову в открытую дверь теплицы. — Старший инспектор Барнс-Уэйкфилд? Меня зовут Тоби Смайт. Как я понял, вы нас ожидаете? Очень благодарен за согласие встретиться. — Он протянул руку. Барнс-Уэйкфилд оказался жилистым седовласым загорелым мужчиной, проводящим почти все время под открытым небом. Глаза, некогда темные, выцвели с годами, приобрели цвет кофе с молоком. Однако взгляд из-под густых бровей острый. Он всесторонне оценил Тоби. — А это Мередит, — поспешно продолжал Тоби, — моя приятельница и коллега по министерству иностранных дел. — У вас очаровательный сад, — без промедления объявила коллега. Старик улыбнулся, подозрительность слегка ослабла. — Неплохо, правда? Воздух очень соленый, приходится тщательно выбирать растения, которые это терпят. Садоводство всегда было моим хобби, а после кончины жены в прошлом году стало образом жизни. Мередит с Тоби выразили соболезнования. Барнс-Уэйкфилд слушал, глядя в пространство, а когда речи завершились, осведомился: — Желаете в дом зайти или здесь останемся? Тоби покосился на Мередит. — По-моему, здесь будет очень приятно. Довольно тепло. В детстве я проводил много времени в Корнуолле и буду страшно рад посидеть, подышать здешним воздухом. — Тогда устраивайтесь поудобнее на той скамейке. Я только руки вымою. Они проследили, как он идет по лужайке, скрывается в доме. — Похоже, вполне готов поболтать, — заключил Тоби. — Вряд ли у него много гостей. — Довольно печально, — вздохнула Мередит. — Жену потерял, кроме хобби, ничего не осталось… Надеюсь, Алану не уготован подобный конец. — Посмотрите с другой стороны, — предложил Тоби. — Вы за него еще не вышли, значит, не овдовеет. Вернулся Барнс-Уэйкфилд с тремя кружками на подносе, который поставил на деревянный столик. — Кофе приготовил. Выпьете? Сахар принес отдельно. Себе сыплю три ложки. Посетители согласились, Барнс-Уэйкфилд уселся, устремив на них обманчиво безмятежный взгляд. — Итак, вы хотите спросить меня о деле Кемп. — Это утверждение, а не вопрос. — Я уже пыталась объяснить по телефону… — начала Мередит. — Элисон Харрис, ныне Элисон Дженнер, — перебил ее Тоби, — вышла замуж за моего кузена. И получила несколько угрожающих анонимных писем. Барнс-Уэйкфилд хлебнул кофе. — Вам неприятно слышать такое о члене семьи, но я и тогда был уверен, и до сих пор убежден, что доказательств было достаточно. Присяжные решили иначе. Я огорчен, что мы проиграли. — Послушайте, сэр, — честно сказал Тоби, — мне не хочется вступать в дискуссию на эту тему. Мы с вами явно расходимся во мнении о виновности жены моего кузена в смерти мисс Кемп. Кстати, она решительно предполагает несчастный случай. Барнс-Уэйкфилд медленно покачал головой: — Нет. Не несчастный случай. Убийство, замаскированное под несчастный случай. Так я смотрел на дело тогда… и сейчас. Мы живем в стране, где признается вердикт присяжных. Но я не изменил свое мнение и долго после отставки раздумывал о деле Кемп. Ни один следователь не любит проигрывать. Есть что-то пугающее в этом пожилом джентльмене, думала Мередит. Заранее решил, что Элисон виновна. До сих пор верит. Возможно, решимость обвинить ее отразилась на следствии. Возможно, он не хотел слушать контраргументов. И сейчас не хочет. Слава богу, Алан не такой. В любых обстоятельствах старается рассуждать непредвзято. — Автор анонимных писем к Элисон знает о деле, — объяснил Тоби. — Но с тех пор прошло двадцать пять лет. Может, оно подробно описано в какой-нибудь книге? — Не слышал, — пожал плечами Барнс-Уэйкфилд. — В газетах в свое время много писали. — Особенно в местных? — подсказала Мередит. Бесцветный взгляд упал на нее. — О да, у местной прессы был праздник. — Как я понимаю, — вставил Тоби, — экономка в то время охотно высказывалась. — Имеете в виду уборщицу миссис Тревис? Мередит почувствовала, как пошатнулась уверенность Барнс-Уэйкфилда. — Да, — подтвердила она. — Именно так. Элисон кажется, что эта женщина относилась к ней неприязненно.