– Артур… – Лика осеклась. Она очень растерялась и, судя по всему, тоже была крайне удивлена его появлению. Оттого-то и несла какую-то бессвязную чушь: – Это Данила… Мы с ним… Как-то в двух словах не опишешь, что мы с ним… Блин, как же глупо вас друг другу представлять, ведь вы знакомы! Данила, это Артур, мой бывший. – Бывший? – Царев понизил среднюю температуру воздуха еще на пару градусов. – Ну да… помнишь, мы раньше встречались, а потом расстались? Глупее этого разговора ничего так сразу и не придумаешь. Но я свел брови, тряхнул головой, чтобы прийти в себя, и поинтересовался почти нейтрально – новая мысль меня так потрясла, что я даже руку Лики выпустил: – Я не понял, а кто сейчас в мэрии выигрывает тендер, если мы оба здесь? Глава 5 Лика Я вообще перестала что-либо понимать в Артуре Андреевиче. Чем больше я ему приносила результатов от его дурацкой затеи, тем более странно он себя вел. Для начала я уже вечером пятницы сообщила ему по телефону: – Поздравляю, Артур Андреевич! Благоустройство нового спального района – ваше! – С чего вдруг такая уверенность? – он быстро собрался. – Потому что Мамонтова на торгах не будет. – Он сам так сказал? Но… это просто глупо с его стороны – уступить мне сделку без боя… – Нет, дело в том, что я его в понедельник тащу на море. Кстати говоря, весь мой рабочий день вы оплачиваете по уговоренному тарифу. И уж определенно не сможете сказать, что я играю не на вашей стороне. Он долго молчал, непонятно о чем размышляя. Затем сухо попрощался, забыв даже поблагодарить. Однако оказалось, что ему мало таких бонусов, он словно мне не доверял и постоянно контролировал наши перемещения, спрашивая через СМС, точно ли мы поехали и куда конкретно, не сняли ли номер, много ли людей на пляже – в общем, всякую чушь. Но, если честно, то мое влюбленное сердце во всех этих вопросах улавливало неприкрытую заботу. Царев о Даниле очень плохого мнения; вполне вероятно, считает его заодно и насильником – и потому хотел убедиться, что я хотя бы в безопасности. И, если уж признаться откровенно, то он в своих опасениях не так уж сильно ошибался – нет, Данила не собирался меня насиловать или обижать, но уж очень напористо перешел к откровенным ласкам в воде. А я еще несколько минут соображала, отчего не возмущалась этому факту. Даже тогда, когда он сжал мой сосок, забравшись ладонью под лиф купальника, и когда беспардонно запустил вторую руку вниз. Я остановила, почти обездвиженная своим смущением, но мой протест даже в собственных глазах выглядел нерешительно. Моя реакция была обусловлена совсем не тем, что я впервые в жизни была прижата к такому потрясающему и сильному телу, хотя и это некоторую роль сыграло. Но причина скорее всего содержалась в самом отношении к Мамонтову, так неожиданно и ярко осознанному. Вопреки всем моим установкам и личным предпочтениям, он мне нравился. Какая банальность – выбирать идеально сложенных сероглазых блондинов, этот шаблон еще в подростковом возрасте набил мне оскомину. Но в компании Данилы я буквально оживала и совсем не раздражалась его легкомыслию. Оказывается, я раньше даже не замечала, в каком напряжении находилась в последние недели – влюбленность держала все мое тело в тугом узле. А тут неприкрытое обожание, искренние комплименты и горячий взгляд – просто так, просто за то, что я здесь. И это оказалось лекарством для сердца. Я могла глупо пошутить – и он тут же поддерживал веселый тон. Я могла пересказать какую-то историю из своей жизни, в которой нечем гордиться, – и он смеялся от всей души, отыскивая в моем характере какие-то грани, которым давал точные определения. И даже его откровенное желание затащить меня в постель не злило, а напротив, раззадоривало, провоцировало вести себя примерно так же. Как будто мы соревнуемся в «кто кого перетянет» и наслаждаемся самим этим процессом. Заодно он ради меня отказался от выгодной сделки – и это яркий показатель того, что заинтересован серьезно, а такое желание не может не греть самооценку. И, клянусь, если бы я уже не мучилась влюбленностью в своего шефа, то сейчас бы сама усложнила правила этой забавной игры. А может, так и поступлю? Для полной реабилитации от болезненной зависимости! Вот только увидев на берегу Царева, я вмиг забыла о Даниле и на несколько секунд была парализована: сначала его позой, которая с самого начала вызывала во мне неосознанное влечение, а потом и мыслью – какого черта он здесь забыл? Неужели он именно для этого спрашивал, где мы находимся? Но ведь одним этим маневром он всю мою легенду в море вышвырнул! Я что-то бубнила, пытаясь расставить хоть какие-то акценты, но в себя окончательно пришла после разумного вопроса здравомыслящего Мамонтова: – Я не понял, а кто сейчас в мэрии выигрывает тендер, если мы оба здесь? Царев перевел хмурый взгляд на него: – В душе не гребу. Достанется какому-то новичку – как выигрыш в лотерею. Или не достанется, тогда торги проведут в другое время. А я тоже заслужил день отпуска. Не возражаете, Данила Владимирович? И, развернувшись, пошел звать администратора – видимо, приказывать своим отработанным безапелляционным голосом добыть ему шезлонг и поставить именно под наш зонтик. К его удаче, он был гигантским, Данила заранее постарался, а теперь, наверное, жалеет. И именно потому в тоне последнего зазвенела издевательская нотка: – Артур Андреевич, вы никак не можете остаться здесь – тут же везде песок, люди, бактерии. Мало ли, какая зараза витает в воздухе! – Переживу, – бросил тот, не обернувшись. – Но рад, Данила Владимирович, что вы так честно называете себя заразой. Мое уважение. Что он творит?! Зачем он это творит? То есть я через себя переступила, чтобы нейтрализовать его конкурента, но он, вместо получения трофея, сейчас расстегивает белую рубашку и закатывает рукава? Я готова была схватиться за голову или зарыться в песок. Мне-то что теперь делать? Уйти, оставить их вдвоем ругаться без прослойки в виде меня? Или остаться и посмотреть, кто победит, если дело дойдет до драки? Данила, конечно, больше габаритами, но хладнокровный Артур являет собой тихий омут с самыми непредсказуемыми чертями… Данила остановил меня, придержав за локоть: – Лика, послушай. Во всех остальных случаях я бы посоветовал: сначала разберись в чувствах к своему ревнивому дятлу, а уже потом прыгай в чувства ко мне. Но в случае Царева я такого выговорить не сумею. Потому не могу в твоей ситуации применить правило «Сначала без меня закрывай старую историю, а потом начинай новую», ведь вообще не понимаю, как к нему может возникнуть даже легкая симпатия. – Разве он некрасив? – я не понимала эту насмешку. – А разве я некрасив? Дело ведь не может быть только во внешности. На нее падки только полные дуры, у которых под оболочкой так же пусто. Значит, я полная дура. Немного обиженная, пошагала дальше, выбрав все же посмотреть на продолжение аттракциона. Еще раз бросила взгляд на профиль босса. Красивый черт, но все же не только оболочка в нем привлекает – он очень умный, сдержанный и немного таинственный. Одни сжатые до тонкой полоски губы чего стоят – всякий раз заставляют соображать, что он скрывает под таким выражением лица. Заняла свой шезлонг, который теперь оказался посередине, Данила сел на свой и протянул: – Кажется, пора переходить на алкогольные напитки. Проще вызвать потом водителя, чем пережить этот день. Как вы нас нашли, уважаемый Артур Андреевич? Или вы в свою бывшую девушку маячок вставили – легко представить, учитывая ваш параноидальный характер. – Я вас и не искал, – ответил ему Царев монотонно. – Просто решил отдохнуть немного, приехал сюда и увидел знакомые лица. Совпадение. – То есть вы на пляж осознанно ехали в деловом костюме? Или просто еще не дозрели до переодевания? – Это не деловой костюм, Данила Владимирович. Я в быдловские шорты с пальмами не наряжаюсь даже дома. – Не удивлен. – Странно. А я-то думал, что вы удивляться способны даже мороженке – вы очень удачно тормознули развитие в семилетнем возрасте. Я почти не слушала их переругивания, но до меня только теперь доходила целиком фраза Мамонтова, который назвал Артура «ревнивым дятлом». Понятно, что он обманут и оценивает ситуацию, исходя из выданной ему информации, но… если хорошенько подумать, если внимательно посмотреть… – Данила, – я заговорила резко, перебивая очередную саркастичную фразу, – намажешь мне спину кремом? Хочу выбраться на солнце. – Давай тюбик. Я села к нему спиной, чуть склонила голову, но неотрывно смотрела на лицо Артура. И отчего-то от его взгляда становилось прохладно даже в такой жаре. Темные глаза прищурились, скулы будто натянулись, плечи заметно напряглись. Но он, поймав мой взгляд, выдохнул и совершенно неожиданно улыбнулся – почему-то в улыбке этой я рассмотрела какой-то ужасающий подтекст, будто бы думал он вовсе не о чем-то веселом. «Ревнивый дятел»… Глупость же, да? Но тогда зачем нестись сюда и вот именно так смотреть на меня? Не знаю, заметил ли Данила это выражение лица или просто решил подлить масла в огонь, но дернул вязку под предлогом, что надо везде пройтись солнцезащитным средством. Я едва успела вскинуть руку к груди, чтобы лиф не упал. Цыкнула на него, но он лишь рассмеялся. Артур перевел взгляд на мое запястье, прижимающее ткань к груди, и улыбка его стала еще немного более ужасающей. Черт… Черт-черт-черт! Он и впрямь ревнует! Он с трудом держится, глядя на то, как меня трогает другой мужчина! У меня сердце заколотилось бешено, горло воздухом перекрыло. Я ему небезразлична! Уж точно не настолько безразлична, как сама всегда считала! Но почему же он ни разу не показал свои чувства, зачем бросил в эту авантюру – как раз для участия в подобных сценах? Или его ревность проснулась, только когда собственными глазами увидел? – Глаза не сломайте об мою девушку, Артур Андреевич, – подначил внимательный Данила. – Вашу девушку? А я-то думал, что она моя. – Бывшая! – немного выдал раздражение Мамонтов. – Я вот сейчас смотрю на свою Лику и не могу вспомнить, почему же мы расстались. Не напомнишь, любимая? Вообще-то, обычно я сообразительная, легко ориентируюсь в любой стрессовой ситуации. Но сейчас уровень стресса зашкалил до невменяемости. «Почему расстались»? «Любимая»?! Да он с ума сходит от ревности! Но если об этом заявить прямо – будет отрицать. Вполне возможно, что его больше раздражает участие Данилы, оказался бы какой-то другой мужчина на месте того – Царев бы так не зациклился. А это означает, что его чувства ко мне – не совсем полные! Но они уже есть, их нужно просто раскрутить в верном направлении. Кто бы мог подумать, что дурацкая затея обернется именно таким боком? Ревность… надо давить на нее, пока Артур не сорвется и не признается для начала самому себе, а потом и мне. Я поинтересовалась, стараясь не улыбаться во весь рот от надежды: – Данила, а ты как относишься к пляжному волейболу? – Пойду добуду нам мяч, – он ответил сразу решимостью к действию и поставил тюбик рядом со мной. Я выкрикнула, когда он сделал шаг из-под тени: – Подожди! Обратно завяжи! Ну да, он ведь сделал вид, что вообще забыл о болтающихся вязках лифа! Завязывал демонстративно медлительно, не забывая оглаживать мою кожу пальцами. Я невольно прикрыла глаза от удовольствия: страсть Данилы, перемешанная в воздухе с ревностью Артура, били в голову похлеще крепкого алкоголя! Но, когда он ушел, я поставила ногу на шезлонг Царева и принялась усердно натирать бедро, приговаривая, как будто ничего не заметила: – Вы уж простите, Артур Андреевич, что я вас при нем только по имени называю, но сами понимаете – легенда. Он вас видел возле ресторана, пришлось сказать, что мы с вами раньше встречались. – Ясно. – Артур сел. – Лика, я при нем тоже буду на ты. А может, и без него. Короче, ты не заигралась ли? Повторяю в десятый раз – ни о чем подобном я не просил! Так какого черта ты устраиваешь? – Выигрываю вам тендеры – осталось просто пойти и взять. Но вы зачем-то здесь. Зачем же? Он как будто серьезного вопроса и не слышал, продолжая: – Меня чуть не перекосило, когда он твою спину наглаживал. Самой нравится, когда такие гниды руки распускают? – О-о, далеко не только спину, вы немного поздно пришли, – припомнила я «морское приключение». – Что, прости? – сухо, сдавленно. – А что? – я глянула на него прямо. – Вы – типа мой бывший. Он – типа тот, кто мне нравится. И чем дольше я в этой роли, тем естественнее себя в ней ощущаю. Артур внезапно подался вперед и выхватил у меня крем. А потом схватил за лодыжку, удерживая ногу на месте. Выдавил немного на ладонь и прижал к внутренней стороне бедра. Меня от его прикосновения голос подвел: – Артур Анд… вы что делаете? – Ну, я же бывший – и не такое с тобой делал, верно? Расслабься, Лика, и ощущай свою роль как можно естественнее. Эту дикость надо было прекратить, но я физически не могла. Желанный, сексуальный, притягательный Артур вел своими длинными пальцами по моей коже, не забывая о нажиме почти у самого края трусиков. У меня внутри все сжималось от накативших эмоций. А он тоже умеет быть напористым – и против как раз его напора у меня не было никакого иммунитета. Наклонился, подхватил вторую мою ногу и упер с другой стороны от своего бедра, принявшись теперь за нее. В нашей позе был океан пошлости. Артур как бы невзначай прошелся и по ложбинке, едва прикрытой тканью, я задрожала и попыталась сжать колени, но он отодвинул нервно плечом и продолжил свою экзекуцию. Я разрывалась между желаниями немедленно прекратить безобразие и откинуться назад, чтобы позволить ему делать что угодно.