Потому что никаких перспектив не было. – Мне нравится моя работа. – Правда? – спросила она, склонив голову. – Да. – Почему? – Я инспектор. Не знаю, какая должность может быть важнее… Кроме вашей, конечно. Я бы не посмел… Мужчина в очках полистал какие-то бумаги. – Передо мной лежат ваши последние шесть отчетов, мистер Бейкер. Хотите знать, что я здесь вижу? Линус не хотел. – Да, пожалуйста. – Я вижу очень внимательного человека. Никаких лишних эмоций. Поразительно холодная работа. Комплимент?.. Тон, по крайней мере, не предполагал комплимента. – Инспектор должен быть эмоционально отстранен, – заученно проговорил Линус. Лысый хмыкнул: – Разве? Откуда это? Звучит знакомо. – Это из «Правил и положений», – подсказал Красавчик. – Странно, что вы не узнали. Вы же сами написали большую их часть. Лысый высморкался в платок. – Вообще-то узнал. – А почему важно быть эмоционально отстраненным? – спросила женщина, глядя на посетителя сверху вниз. – Пристрастный инспектор неэффективен, – сказал Линус. – Я посещаю приюты, чтобы убедиться, что они работают, как им положено. Благополучие детей в целом важно. Однако личные чувства к детям могут исказить мое восприятие. – Но вы беседуете с детьми, – сказал Красавчик. – Да, – согласился Линус. – За семнадцать лет работы вы когда-нибудь рекомендовали закрыть приют, мистер Бейкер? – спросил Лысый. Они наверняка уже знают ответ. – Да. Пять раз. – По каким причинам? – Там было небезопасно. – То есть вам все же не все равно. Линус заволновался. – Я и не говорил, что мне все равно. Я просто делаю то, что от меня требуется. Я не формирую личного отношения к детям, но забочусь об их благе в целом. Об этих детях некому больше заботиться. Именно поэтому они в сиротских приютах. Они не должны ложиться спать с пустым желудком или работать от зари до зари. То, что этих сирот следует содержать отдельно от обычных детей, не означает, что к ним следует иначе относиться. Все они дети, не важно, какой у них… характер или на что они способны. – Вы правда так думаете? – спросил Лысый. – Да. – А что стало с детьми в тех приютах, которые вы закрыли? Линус моргнул. – Это вопрос к Надзору. Я даю свои рекомендации, а Надзор решает, что делать дальше. Думаю, их разместили в школах, которыми управляет Департамент. Красавчик откинулся на спинку стула и посмотрел на остальных. – По-моему, он идеально подходит. – Согласен, – сказал Лысый. – Для такого дела нам нужен именно он. Очкастый пристально посмотрел на Линуса. – Вы умеете держать язык за зубами, мистер Бейкер? Линус почувствовал себя оскорбленным. – Я каждый день работаю с магической молодежью, – произнес он чуть более резко, чем собирался. – И никогда не болтаю об этом. – Да, он годится, – кивнула женщина. – Простите, но могу я спросить, о чем именно вы говорите? Для чего я гожусь? Красавчик потер лицо рукой. – Что будет сказано дальше, не должно покинуть эту комнату, мистер Бейкер. Вам ясно? Четвертый уровень секретности. Линус мысленно ахнул. Четвертый уровень секретности – это высшая категория. Однажды он имел дело с секретностью третьего уровня. В приюте была девочка, которая оказалась банши – вестницей смерти. Департамент уведомили, что она начала рассказывать другим детям об их скорой смерти. Оказалось, конечно, что она была совершенно права. Директор приюта задумал использовать детей в языческом обряде жертвоприношения. Линусу удалось сбежать вместе с детьми, после чего ему дали двухдневный отпуск – и это был самый его длинный отпуск за много лет. – Почему я? – спросил он почти шепотом. – Потому что такое больше никому не доверишь, – просто сказала женщина. Линусу следовало бы возликовать. Но он ничего не чувствовал, кроме страха, скрутившего живот. – Отнеситесь к этому как к обычной инспекции, – пожал плечами мужчина в очках. – Мы не получили известий о нарушениях, но приют, в который вы поедете… он особенный, мистер Бейкер. Шестеро детей, которые там живут, отличаются от всех, кого вы видели прежде. Они… проблемные. – Проблемные? Что зна… – Вам надо убедиться, что приют работает, как ему положено, – улыбнулся Красавчик. – Это важно. Хозяин приюта, некий Артур Парнас, конечно, вполне квалифицирован, но у нас есть… беспокойства. Эти шестеро детей весьма уникальны, и мы должны быть уверены, что мистер Парнас способен их контролировать. Каждый из них может создать проблему, а сразу шесть… Линус порылся в памяти. Он был уверен, что знает обо всех директорах в их регионе, однако… – Я никогда не слышал о мистере Парнасе. – Разумеется, не слышали, – повысила голос женщина. – Потому что он классифицирован как четвертый уровень секретности. Если бы вы о нем слышали, это значило бы, что произошла утечка информации. А мы очень не любим утечек, мистер Бейкер. Понятно? Утечки необходимо немедленно затыкать. – Да, да, – поспешно сказал он. – Конечно. Я бы никогда… – Конечно, вы никогда, – кивнул Лысый. – Потому мы и выбрали именно вас. Один месяц, мистер Бейкер. Вы проведете один месяц на острове, где находится приют. Мы ожидаем еженедельных отчетов. Но обо всем, что вызывает тревогу, сообщайте немедленно. Линус вытаращил глаза: – Месяц? Я не могу уехать на месяц! Мои обязанности… – Ваша текущая нагрузка будет перераспределена, – сказал Очкастый. – Распоряжение уже отдано. – Он полистал еще какие-то бумаги. – Здесь сказано, что вы живете один. Ни супруги, ни детей. Если вам придется надолго уехать, искать вас не кинутся. Это причинило внезапную боль. Ничего нового, конечно, но, когда это было сказано так откровенно, у него сжалось сердце. Хотя вообще-то… – У меня есть кошка! Красавчик фыркнул. – Кошки – существа независимые, мистер Бейкер. Она и не заметит, что вас нет. – Отчеты направляйте напрямую Чрезвычайно Высокому Руководству. На имя мистера Вернера, – сказала женщина, кивнув на Красавчика. – Но изучать их мы будем все вместе. – И мы ожидаем, что ваши отчеты будут столь же тщательными, как прежде. Или даже более тщательными. – Мисс Дженкинс… – Мисс Дженкинс проинформируют о вашем особом задании, – заверил Красавчик-Вернер. – Но без подробностей. Считайте это повышением, мистер Бейкер. Которое, я уверен, вы давно заслужили.