Юльку звать не пришлось, она уже нарисовалась за спиной у Савельевой. – И что это за делегация? – спросила Юля тоном потревоженной королевы. – Да мы тут это, – заблеял было Эйнштейн, но Жуан не дал ему договорить: – Юль, мы к тебе по делу. – Ну? – Она слегка выгнула бровь и сразу же стала похожа на удивленную королеву. – Может, в дом впустишь? – Жуан был тоже не лыком шит и собственного достоинства не терял. – Проходите, – Юлька небрежно дернула плечом, сказала, теперь уже Савельевой: – Варь, впусти их и свари нам, пожалуйста, кофе. Савельева побледнела еще сильнее, молча кивнула, исчезла на кухне. – Что это было? – спросил Жуан, снимая дубленку. – Ты о Варьке? Да так, ничего особенного. Просто моя матушка, добрая душа, привыкла опекать всяких… убогих, – Юлька снисходительно улыбнулась, – вот и наняла Савельеву, чтобы та помогала по хозяйству. Ну там, подай принеси, пыль смахни, кофе свари. – Да, матушка у тебя меценатка, как я посмотрю. – Жуан сбросил ботинки, покосился на закрытую дверь кухни. – Моя бы так никогда не поступила. – Ну ты же знаешь, какая у Савельевой ситуация, – Юлька вздохнула. – Отец пьет беспробудно, денег в дом не приносит, вот мама и подумала, что надо человеку помочь. Влад поморщился. Оно вроде и правильно, люди должны друг другу помогать, но не так… демонстративно, что ли. И вообще, двадцатый век на дворе, а тут барство какое то. Мама Влада всегда говорила, что человеческое достоинство унижать нельзя, что это бездушно и мерзко… – Ворон, а ты чего не раздеваешься? – спросила Юлька и улыбнулась так, что он тут же думать забыл про всякое там человеческое достоинство и принялся торопливо стаскивать с себя куртку. Они расположились в гостиной: Влад, Эйнштейн и Жуан на диване, а Юлька, как и полагается королеве, в роскошном кресле напротив. – Варь! – позвала она. – Варя, ну как там кофе? – Уже скоро, – послышалось из кухни. – Вот ведь неумеха, – Юлька снисходительно улыбнулась. – Кофеварка же есть, а она все возится. Не успела она договорить, как на пороге гостиной нарисовалась Савельева с подносом в руках. – Расторопнее надо быть, – сказал Жуан с укоризной. Варька метнула в него острый, как бритва, взгляд, но промолчала. Серая личность, что с нее взять? Ее пинают, а она молчит. – А сливки где? – не унимался Жуан. – Я привык пить кофе со сливками. Савельева бухнула поднос на журнальный столик, выбежала из комнаты. Влад подумал, что она обиделась, но через минуту Варька вернулась с фарфоровым молочником в руках. – Расторопная, – похвалил Жуан. – Ну, налей. И снова этот быстрый взгляд исподлобья. Кажется, заметил его только Влад, Жуан и Эйнштейн оказались увлечены беседой с Юлькой. Журнальный столик был широкий, и тянуться с молочником к чашке Жуана было неудобно, так что в том, что Варька вылила все сливки прямо ему на штаны, не было бы ничего удивительного, если бы не предшествующий этому происшествию взгляд. Но Влад мог поклясться чем угодно, что она сделала это специально. Значит, не такая уж она серая, не такая уж бесхребетная. Жуан разразился возмущенными воплями, попытался дотянуться до Савельевой, но та проворно отпрыгнула в сторону, сказала виновато: – Извини, Дима, я нечаянно. – Нечаянно она! Корова безрукая! – Он схватил со стола салфетку, принялся тереть ею брюки. – Жуанов, не ори! Ты не у себя дома, – сказала Юлька строго. – И вообще, мог бы и сам себе сливки налить. – Сам?! А на кой хрен тогда нужна эта прислуга?! – Жуан чуть не плакал над своими испачканными брюками. – А кто тут говорил о прислуге? – делано удивилась Юлька. – Варя не прислуга, она просто помогает по хозяйству. Варь, – она посмотрела на стоящую в отдалении Савельеву, – а почему ты себе кофе не налила? – Потому что она дура набитая! – рявкнул Жуан. – Юль, я домой пойду, – Савельева спрятала руки за спину, – а то поздно уже. – Ничего не поздно, посиди. Кто нибудь из парней тебя потом проводит, – Юлька обвела их компанию требовательным взглядом. – Не стану я эту безрукую провожать, – буркнул Жуан. – И вообще, у меня штаны мокрые. – А у меня через полчаса репетитор по физике, – сообщил Эйнштейн. – Я провожу, – предложил Влад. – Мне как раз по пути. И вовсе ему было не по пути, у него на этот вечер имелись совсем другие планы, но мама всегда говорила, что унижать человеческое достоинство нельзя, что слабым – Юлька называла их сирыми и убогими – надо помогать. После такого заявления присутствующие воззрились на него с немым удивлением. Даже Жуан перестал причитать над своими штанами. – Я сама, – сказала Савельева и покраснела. – Не надо меня провожать. – А что так? – поинтересовалась Юлька, нервно поигрывая серебряной ложечкой. – Не стоит отказываться от такого заманчивого предложения. – Вот именно, – отмер Жуан. – Второго раза может и не быть. Так что лови момент! Будет потом о чем вспомнить на старости лет. – Он заржал и подмигнул Владу. – Ладно, Савельева, не парься, – сказал тот зло. – Я провожу. Не о чем тут спорить. Да ты садись, не стой столбом. Какое то мгновение она колебалась, а потом решилась – села в свободное кресло, с вызовом вздернула подбородок. Теперь у них получалось сразу две королевы, и надо было еще очень сильно подумать, которая из них настоящая. Если судить по одежде, то, безусловно, Сивцова, а если принимать во внимание осанку и взгляд, то Влад бы поставил на Савельеву. И ничего она не серая, просто старается казаться серой… – Ну, так с каким делом вы ко мне пожаловали? – Юлька заправила за ухо рыжую прядь, забросила ногу за ногу, и сразу стало ясно, что вот она, единственная королева, а прочие мысли – это крамола. – Мы насчет старого Нового года, – Жуан приосанился. – Мои предки на все выходные укатили в Москву. – Ну и?.. – Ну и хата будет в полном нашем распоряжении, можем устроить сейшн. – Сейшн? – Сивцова нахмурилась. – Надо подумать. – Подумай, Юленька, подумай. Вечеринка, как в лучших домах Парижа: с фейерверком, бильярдом, мартини и танцами до упаду. – Мартини? – Да, все, как ты любишь. Соглашайся! – А кто будет? – Ну, все как обычно: я, Эйнштейн, Ворон. – А из девушек кто? – Из девушек ты. – Я и?.. – Юлька рассеянно покачала обутой в красный шлепанец ножкой. – А это ты сама решишь, – сказал Жуан и бросил на Влада заговорщицкий взгляд. – Значит, сама? – Сивцова кивнула. – Ну что же, я хочу, чтобы со мной пошла Варя. – Эта? – разочарованно протянул Жуан, разглядывая пятно на своих брюках. – Да, а что тут такого? – Юлька посмотрела на Савельеву: – Варя, ты когда нибудь пила мартини? – Я не пойду, – отрезала та и уставилась на свои сцепленные в замок руки. – Вот видишь? – оживился Жуан. – Давай возьмем кого нибудь другого. Того, кто знает толк в мартини. – Жуан! – Юлька ударила кулачком по подлокотнику кресла. – Ты только что сказал, что я могу сама решать. Все, я решила: на вечеринку со мной пойдет Варя. – Я не пойду, – повторила Савельева. Юлька вздохнула и ласково пропела: – Мальчики, вы пока допивайте кофе, а мы с Варей посекретничаем. Идем, Савельева, разговор есть. Савельева поднялась с кресла, как показалось Владу, с большой неохотой, побрела вслед за Юлькой на кухню. – Приплыли! – сказал Жуан зло. – Теперь придется еще и эту крокодилицу развлекать.