Дыхание Флоры Айдс, которое я ощущала на лице, было теплым. Но, согласно книгам от Робертины Кавано, духи вообще не дышат и от них исходит могильный холод. Как это называется? Эктоплазма. Робертина считала себя большим специалистом в подобных психических феноменах. Жаль, что я плохо помнила то, что она мне рассказывала. Но если дыхание Флоры было теплым, значит, она такой же призрак, как я сама. Эта мысль почему-то приободрила меня. Прислушавшись, я не услышала ничего, кроме завывания ветра за открытым окном, и, вернувшись в комнату, чтобы закрыть его, увидела, что первого призрака дяди Алекса внизу уже не было. Сидя в темноте комнаты, я постаралась разобраться в своих мыслях. Что здесь творится? Почему духов внезапно стало трое? Мне было абсолютно ясно, что именно второй призрак дяди Алекса привел в ужас Зенит. Не потому ли, что другие два не были настоящими? Необходимо было собраться с мыслями, а я давно уже убедилась в том, что лучший способ сделать это — почитать Библию и попытаться сосредоточиться на прочитанном. Электричества не было, поэтому пришлось зажечь стоящую на столике у южного окна свечу, рядом с которой находилась фарфоровая статуэтка пастушка, которая мне не слишком нравилась и потому, с моей точки зрения, прекрасно годилась для использования в качестве метательного снаряда, в случае если таковой понадобится. Можно было, конечно, рискнуть и попытаться добраться до комнаты Клайда. Однако, полагая, что Зенит находится в комнате напротив меня, я понимала, что сцены в таком случае не избежать. Кроме того, к этому времени мне уже стало ясно, что Клайд руководствуется каким-то собственным планом и что в случае необходимости он придет сам. Прочитав девяносто первый псалом, я собралась было вернуться к двадцать третьему, как вновь раздались стенания Флоры Айдс. Они становились все громче и громче, и вскоре мне стало ясно, что звуки доносятся из обшитой панелями стены, отделяющей мою комнату от коридора. Подойдя на цыпочках, я приложила к ней ухо, действительно убедившись в своей правоте, и, помедлив минуту, произнесла: — Флора Айдс, насколько мне известно, вы такой же призрак, как и я сама. Рыдания стихли, сменившись доносящимся оттуда же свистящим шепотом. — Флора Айдс, я знаю, кто ты такая! — сказала я совершенно неожиданно для себя самой. Разговор замолк, раздался звук закрывающейся двери. На стук стена оказалась полой. Вернувшись в кресло у окна, я долго не отрывала взгляда от панели, но потом вернулась к чтению двадцать третьего псалма, однако не успела еще прочитать его, как по комнате пронесся вихрь холодного воздуха. Это показалось мне странным, ведь все окна и двери были надежно закрыты. Поток исходил от той самой, отделанной панелями стены. Потом до меня донесся другой поток, уже откуда-то сверху, от двери ванной. Определив источники воздушных потоков, я поняла, что они создаются механически. Клайд абсолютно прав — они специально оборудовали эту комнату для того, чтобы было удобнее пугать меня. Последний поток оказался настолько сильным, что даже задул свечу. Это напугало меня, но я заставила себя повторить в уме двадцать третий псалом. Постепенно от западной стены, возле которой я видела вчера Флору Айдс, начал исходить свет. Теперь она стала полупрозрачной, но это не удивило, а скорее заинтересовало меня. Однако удивление тут же сменилось ужасом: за стеной находился Клайд, связанный по рукам и ногам. Он был бос и одет в одну пижаму. Голова его безвольно лежала на груди, тело безжизненно обвисло. Вскочив на ноги, я бросилась к стене, наткнувшись по дороге на круглый столик и сбив стоящую на нем статуэтку пастушка. Стена была твердой на ощупь и сделанной из толстого стекла с наклеенным на нем слоем обоев. Я изо всех сил заколотила по ней кулаками, но Клайд явно был без сознания, волосы упали на его лицо, но сомневаться в том, что это он, не приходилось. Осознав бесполезность своих усилий, я решила поискать в комнате что-нибудь достаточно тяжелое, чем можно было бы разбить стекло, однако, не успев дойти до кровати, заметила, как источник света за стеной загородила какая-то тень. Обернувшись, я увидела появившуюся за стеной фигуру Флоры Айдс и остолбенела от ужаса. Оставь его в покое! — хотелось крикнуть мне, но слова повисли в воздухе — в руках у Флоры был нож с блестящим лезвием. Внимательно оглядев Клайда, Флора Айдс медленно поднесла нож к его груди, но, коснулось лезвие тела или нет, я не увидела. Затем Флора зашла с другой стороны, как будто желая рассмотреть Клайда получше. Похоже, ее беспокоило его бессознательное состояние. Подняв руку с ножом, она ткнула острием в предплечье Клайда. Голова его дернулась. Внезапно Флора встрепенулась и почти бегом кинулась вон. Желая проследить, куда именно она делась, я подошла к стене поближе, как вдруг свет за стеной погас. Однако через несколько минут помещение осветилось вновь, на этот раз одной свечой, в тусклом мерцании которой можно было разглядеть фигуру второго призрака дяди Алекса, появившегося с другой стороны. Свет был крайне тусклым, но ошибки быть не могло. Быстро развязав Клайда, он взвалил бесчувственное тело на плечо и, держа свечу перед собой, исчез в том же направлении, откуда появился. Внезапно в коридоре раздался звук приглушенных голосов. Поплотнее запахнув халат, я решила взглянуть, что там творится. Очутившись снаружи, я успела только услышать, как отворилась дверь на противоположном конце, после чего последовал странный глухой звук. В коридоре было темно. Постояв некоторое время в сомнении, я решила, что смогу пройти по коридору даже в темноте, если буду держаться проложенной по его середине ковровой дорожки, и осторожно двинулась вперед. Дверь, расположенная прямо напротив комнаты Клайда, бывшая ранее всегда на замке, оказалась слегка приоткрытой, и я осторожно вошла внутрь. Очевидно, комната служила когда-то спальней дяди Алекса. Шторы огромного окна, выходящего на север, были раздернуты, и комнату заполнял свет луны. Закрыв за собой дверь, я огляделась и зажгла обнаруженную мною на комоде свечу. При тусклом свете свечи я заметила стоящую на полу лицом к стене большую картину. На обороте значилась фамилия художника и дата написания картины — тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год. Ниже было написано, что это портрет Александера Блейка из Дома на семи ветрах. Я торопливо перевернула картину. Этот портрет нисколько не походил на тот, что висел в столовой. Настоящий дядя Алекс выглядел гораздо более жизнерадостным, его сияющие голубые глаза искрились весельем. Сходство его с портретом бабушки Агаты было поразительным, так же как и с тем, кто всего несколько минут назад освободил Клайда и унес его с собой. Углубившись в изучение портрета, я вздрогнула от скрипа открываемой двери. Одна из панелей в западной стене медленно отъехала назад. Задрожав от страха, я отпрянула назад. В образовавшемся проеме появилась фигура второго призрака дяди Алекса. Поманив меня рукой, он повернулся было, чтобы идти, но я не двинулась с места. Вернувшись, он поманил меня вновь. Видя мою нерешительность, он откашлялся и произнес театральным тоном: — Пойдемте, Вера, вас ждет доктор Уолтерс. Надо спешить, пока они нас не обнаружили! Он вновь повернулся, и я бросилась за ним, второпях задев по дороге портрет. Очутившись в темном проходе, я вздрогнула от звука упавшей на пол картины, но, собравшись возвратиться, чтобы поставить портрет на место, обнаружила, что панель вновь вернулась на место. Было абсолютно темно, если не считать слабого свечения, исходящего от призрака дяди Алекса. Взяв меня за руку, он показал, что надо немного подождать. Приложив ухо к панели, я услышала звук разговора и узнала голоса Алистера Мэхью, миссис Парвер и четы Квайлов. Но, кроме того, там присутствовал и пятый человек, властным тоном отдающий приказы. Голос был незнакомым… хотя где-то я его уже слышала. Да, несомненно, слышала, но только не в Гнезде Ворона. Кто это может быть? Память ничего мне не подсказывала. — Она была здесь, — сказал полузнакомый голос. — И видела настоящий портрет Александера. — Что же нам теперь делать? — спросила Зенит. — Найти ее, идиоты! — взревел он. — Здесь должен быть потайной ход, в доме их полно. Где он, Инесс? Ты должна знать. — Это единственная комната, куда я не имела свободного доступа, — ответила миссис Парвер. В моей памяти всплыла вырезанная на скамье павильона, а потом зачеркнутая надпись: «Ларри и Инесс». Я ясно слышала, как они простукивают стены комнаты дяди Алекса. Призрак жестом показал мне следовать за ним. Не без некоторого опасения я подчинилась. Глава двадцатая Продвигаясь вслед за светящимся призраком по темному, узкому, затянутому паутиной проходу, я все еще слышала их возбужденные голоса. Мой проводник шел метрах в пяти впереди. Неуверенно продвигаясь вслед за ним, я то и дело натыкалась на стены, пока наконец не догадалась расставить руки, коснувшись ими обеих стен тоннеля, покрытых пылью и паутиной. Вряд ли этим проходом пользовались часто, во всяком случае последние несколько лет. Светящаяся фигура дяди Алекса впереди меня завернула за угол, но света горящей в его руке свечи было вполне достаточно, чтобы увидеть поворот. Ускорив шаг, я поспешила к нему. Медлить было нельзя, хотя голосов отсюда слышно уже не было. Повернув, я едва не закричала от страха, почти наткнувшись на призрак покойного дяди, поджидающий меня на первой ступеньке винтовой лестницы, и остановилась. Он ободряюще кивнул. Судя по звуку, под ступеньками была пустота, и тут я заметила, что слышу не только свои шаги, но и шаги моего проводника. Мне припомнились слова Робертины о том, что подобные создания должны быть прозрачными, не отбрасывать тени, беззвучно ходить, а может быть даже летать, и, наконец, испускать затхлый, почти тошнотворный, запах. От призрака же исходил легкий аромат мужского одеколона, несомненно очень дорогого. Тут было о чем задуматься. Лестница казалась бесконечной. Насколько можно судить, мы находились уже глубоко под землей, воздух становился все более влажным и душным. Перила лестницы липли к рукам, но обходиться без них было бы рискованно. Время от времени я на мгновение останавливалась, чтобы перевести дыхание, затем спешила вновь догнать своего проводника. Чем глубже мы опускались, тем более сырым становился воздух. Казалось, что мы спускаемся в самые глубины земли. Меня бил озноб, но я не отставала. Винтовая лестница привела нас в большую комнату, из которой выходило несколько дверей. По всей видимости, это был винный подвал. Одну его стенку занимали полки, возле другой громоздились ряды ящиков. Над головой нависали массивные деревянные балки, стены были кирпичными, а пол земляным. — Вы можете говорить? — спросила я светящуюся фигуру, неуверенно переводящую взгляд с одной двери на другую. — Тише! — ответил он шепотом и показал в сторону лестницы. — Тут хорошее эхо. Выбрав наконец нужную дверь, мой проводник двинулся по длинному извилистому коридору, идущему большей частью под уклон. Наши шаги гулко раздавались по крытому булыжником полу, звук казался каким-то потусторонним. Время от времени по разные стороны коридора открывались какие-то проходы. Я было заглянула в один из них, но там стояла кромешная тьма, и мне представилось, что сейчас на меня нападет оттуда какой-то фантастический монстр. Заторопившись, я едва не наткнулась на моего внезапно остановившегося Вергилия. Сделав мне знак подождать, он прошел вперед. Я прислушалась, но не услышала ничего, кроме своего тяжелого дыхания. Теперь мое воображение разыгралось действительно не на шутку. Мне показалось, что Робертина действительно находится рядом, а ее голос, повествующий мне о страшных призраках и описывающий чудовищные детали, неотвязно звучал в моей голове. Я заткнула уши, но это не помогло. Внезапно раздался громкий писк, и передо мной промелькнула большая серая тень. Вскрикнув от ужаса и проигнорировав инструкции моего проводника, я осторожно двинулась в том направлении, в котором он скрылся. Через минуту, показавшуюся мне вечностью, он вернулся и жестом пригласил меня следовать за ним. Круто свернув направо, мы прошли еще метров тридцать под уклон и оказались в очередном большом помещении с несколькими дверями. Опять, как и в прошлый раз, мой гид остановился, послюнявил палец и медленно повернулся кругом. Я почувствовала какое-то дуновение воздуха, во всяком случае мне становилось все холоднее и холоднее. — Идите в этот проход, — прошептал мой спаситель. — Держитесь все время правой стороны, и метров через сто пятьдесят увидите на дороге довольно большой камень. Осторожно, не споткнитесь. Возле камня находится потайная дверь. Просто стукните три раза по стенке справа от камня, а войдя внутрь, стукните один раз по левой стене. После этого дверь закроется за вами. — Кто вы такой? — спросила я, не в силах сдерживать бьющую меня дрожь. — Сейчас не время для расспросов, — шепотом оборвал он меня, зажигая другую свечу и передавая ее мне. При этом его рука коснулась моей, и я убедилась, что она из плоти и крови. — Только скажите ему, что капитан Нортгейт продолжает принимать свои лекарства, а желтые капсулы уже на пути сюда. И прежде чем я успела спросить, что все это означает, он скрылся в одном из проходов. Мне захотелось окликнуть его, но я побоялась, что звук голоса, усиленный эхом, может привлечь ко мне нежелательное внимание со стороны преследующих меня — в этом у меня не было ни малейших сомнений — обитателей Гнезда Ворона. Глядя на колеблющееся от моего дыхания пламя свечи, я попыталась вспомнить, откуда мне знакомо имя капитана Нортгейта. О Господи! — вдруг осенило меня. Конечно, это имя упоминал Клайд в телефонном разговоре, когда давал инструкции тете Циннии! Но какая тут связь и что означает упоминание о желтых капсулах? Пару минут я размышляла над загадкой желтых капсул, и это несколько успокоило меня. Но как же с Клайдом, что случилось с ним? Совершенно очевидно, что «призрак» никак не мог отнести его сюда и вернуться за мной. Это означает, что либо мой проводник оставил его где-то по дороге и сейчас вернулся за ним, либо у нас есть еще один союзник. Я склонялась в пользу последнего предположения. Вероятно, все-таки меня привели к Клайду, иначе кому я должна рассказать о капитане Нортгейте, принимающем свое лекарство, и желтых капсулах, которые уже находятся в пути? С отчаянно бьющимся сердцем от вселившейся в меня надежды найти Клайда я направилась в указанном направлении. Пол прохода не был замощен камнем, а представлял собой утрамбованную землю, местами совершенно влажную. Стены также были земляными. Время от времени на пути встречались поддерживающие кровлю крепления. На полу тут и там попадались лужи. Попав в одну из них, я закричала, не подумав о том, что могу быть услышана, ибо мой крик со всех сторон отдался многоголосым эхом. Свеча мешала идти быстро, как ни пыталась я загородить пламя рукой. Впереди показалась очередная лужа. В попытке обойти ее я как можно ближе прижалась к стене и неожиданно оказалась в маленьком алькове. Спина моя уперлась в дверь, которая внезапно поддалась нажиму, так что я чуть было не потеряла равновесия. С трудом удержавшись на ногах, я просунула свечу в образовавшийся проем. За дверью оказалась довольно большая комната. Подняв свечу, я обнаружила в углу какое-то шевеление. Внимательно присмотревшись, я увидела уставившиеся на меня два маленьких, как у крысы, красных глаза и негромко вскрикнула от испуга. Глаза немедленно исчезли. Мучимая любопытством, я шагнула вперед и вдруг увидела ботинок. Первая моя мысль была о Клайде. Потом, на некотором расстоянии от первого, показался второй ботинок.