На мгновение перед моим мысленным взором промелькнула фотография, которую показывал мне мистер Лавендер, и я с внутренним содроганием подумала, что Робертина может оказаться права. — А знаешь, что в мире существует по крайней мере четырнадцать или пятнадцать замков… можешь называть их особняками или как угодно, — сообщила она, — в которых существование привидений доказано? — Роб, пожалуйста… — Я вздохнула, мне совершенно не хотелось обсуждать этот вопрос. — Ты помнишь книгу, которую я тайком протащила сюда после прошлого Рождества? Так вот, говорю тебе, что во всех этих старых домах есть секретные ходы и другие таинственные закутки, представляющие собой идеальную сцену для реальных или воображаемых призраков? — Я хочу принять душ, — решительно заявила я и направилась в ванную. — Трусиха! — Робертина шлепнулась обратно на кровать, и я представила себе, какие мистические образы встают сейчас перед ее мысленным взором. Больше всего хлопот было с паспортом и прививками. Я купила себе два новых чемодана, три платья, одно на каждый день и два для особых случаев, если таковые возникнут, и кое-что из бижутерии, помогающей, как мне казалось, выглядеть постарше. Школьные подруги преподнесли мне кейс из крокодиловой кожи для личных вещей и некоторые дорожные принадлежности. Я положила в кейс два сборника поэзии, молитвенник, блокнот и авторучку и, кажется, гордилась им больше, чем всем остальным багажом. Мисс Сандерс отвезла меня в монреальский аэропорт, который оказался ближе всего к Брейсвеллу. Всю дорогу она излагала мне правила поведения, приличествующие молодой девушке, особенно когда она находится в присутствии незнакомых мужчин. Она обращалась со мной как с маленьким ребенком, и я никак не могла дождаться, когда же наконец освобожусь от ее назойливой опеки. Интересно, что сделало ее такой противной? Может быть, несчастный роман, разочарование в любви? В некотором роде мне даже было жаль ее, но все же я была глубоко уверена, что, в чем бы ни заключались проблемы этой женщины, виновата во всем была только она сама. Оказавшись на борту самолета, я постаралась поскорее выкинуть мисс Сандерс из головы, дабы память о ней не помешала мне воспринимать новые чудесные впечатления. Оставалось только уповать на то, что мир состоит не из одних мисс Сандерс. Наконец самолет оторвался от земли, и я увидела, как она уходит все дальше и дальше вниз. Я лечу! И может случиться так, что мне никогда больше не придется возвращаться в Брейсвелл и общаться с мисс Сандерс. В памяти вдруг всплыли слова Кертиса Лавендера о состоянии здоровья отца. Меня беспокоил их скрытый смысл и не совсем понятные мотивы подобного заявления. Хотя я и вела замкнутый, можно даже сказать одномерный, образ жизни, однако нисколько не сомневалась в своем психическом здоровье. Поэтому мысли о Кертисе Лавендере я отбросила с такой же решительностью. Не говоря уже об историях и теориях Робертины насчет привидений. Чем дольше длился полет, тем больше мною овладевали романтические мечты о Гнезде Ворона — Доме на семи ветрах. Я пыталась представить себе, на что может быть похож этот волшебный замок. Но никогда еще я не была так далека от истины… Глава вторая Авиалайнер прибыл в лондонский аэропорт в два тридцать пополудни. Полдороги я проспала, но была слишком возбуждена, чтобы как следует отдохнуть. Согласно инструкциям мистера Лавендера, в аэропорту меня должен был встретить представитель фирмы «Сатч и Кларк», представляющей интересы моего покойного дяди. Я не имела никакого понятия о том, кто именно это будет, но полагала, что он — вне всякого сомнения, это должен быть мужчина, — поискав глазами, сразу же обнаружит ошеломленную, может даже несколько испуганную, американскую школьницу. Мне было несколько не по себе от перспективы оказаться одной в незнакомом месте и оставалось только надеяться на то, что представитель фирмы «Сатч и Кларк» объявится достаточно быстро. Я прошла в главный терминал, почти испугавший меня своими гигантскими размерами. Вокруг сновали толпы бесцеремонных, толкающихся людей, и я металась из стороны в сторону, подобно опавшему листу, затянутому в воздушный вихрь. Взяв себя в руки, я отошла к билетной кассе, где попала под подозрительный взгляд клерка, видимо понявшего, что меня никто не встречает. Вероятно, надо было попросить сделать объявление о том, что прилетевшая из Монреаля Вера Блейк ожидает у такого-то места, но я только улыбнулась клерку и спросила, не могу ли постоять здесь несколько минут. Направившаяся ко мне женщина была одета в консервативного вида твидовый костюм и строгого фасона шляпку. Походка ее была мужской, строгой и деловой, а прямая прическа заставляла вспомнить фильмы времен Второй мировой войны. На шее женщины висела цепочка с прикрепленными к ней очками. Подняв их и осмотрев меня со всех сторон, она подошла поближе. — Мисс Блейк? — Голос ее был низким и звучным. — Меня зовут Эстер Тааб. Я секретарь мистера Кларка из фирмы «Сатч и Кларк». Вы уже получили свой багаж? — Нет, — робко ответила я. — В таком случае нужно сделать это немедленно. Вперед! Нечего терять время! Эстер Тааб погнала меня к багажной стойке, и через несколько минут, получив чемоданы, мы уже шли к автомобильной стоянке. Чтобы поспевать за ней, мне приходилось почти бежать. Засунув чемоданы в багажник, она жестом указала мне на сиденье по левую сторону автомобиля. Сидеть на «неправильной» стороне казалось мне очень странным, и я попыталась было пошутить по этому поводу, но мисс Тааб не нашла в этом ничего смешного. Собственно говоря, она лишь бросила на меня косой взгляд. Пока мы ехали к вокзалу, Эстер Тааб, державшая руль так крепко, как будто боялась, что он выскользнет у нее из рук, не сказала ни слова. Вцепившись в подлокотники сиденья, я тщетно пыталась выглядеть непринужденно. Припарковав машину возле вокзала, Эстер Тааб вытащила из сумочки конверт с билетами и, проверив, все ли в порядке, объяснила, какой поезд мне нужен, откуда и в какое время он отходит. Подозвав носильщика, она поручила ему мои чемоданы. Не успела еще я со своими вещами оказаться вне машины, как секретарь мистера Кларка нажала на педаль газа и маленький автомобильчик затерялся в оживленном уличном движении. Может быть, она и попрощалась со мной, но я этого не услышала. Купив журнал, я провела оставшиеся до отъезда два с половиной часа за чтением и, когда объявили мой поезд, первой заняла свое место в купе, способном вместить шесть человек средней комплекции. Удостоверившись в том, что мой багаж сгрузят в Ветшире, я снова было взялась за журнал, но в это время дверь открылась и в купе вошел красивый белокурый молодой человек лет двадцати четырех и, расплывшись в широкой белозубой улыбке, быстро осмотрел меня с головы до ног. Он был высок, худощав, немного сутулился и носил длинные волосы и бачки. Одет молодой человек был на английский манер — на мой взгляд, довольно стильно, но несколько кричаще. — Ну и ну, вот так удача! — присвистнул молодой человек и, положив свою сумку на полку над головой, уселся прямо напротив меня с веселым и довольным выражением на удлиненном лице. Я уткнулась в журнал и, ощущая на себе его взгляд, лихорадочно пыталась припомнить кое-какие наставления мисс Сандерс. — Ишь ты, какие мы строгие! — прокомментировал он через несколько минут. — Эй, это я вам. Нас ведь тут только двое, так что если бы я говорил не с вами, то, значит, с этими чертовыми стенами, не правда ли, милочка? Я с трудом сдержала улыбку. Порывшись в карманах, молодой человек вытащил оттуда визитную карточку и протянул мне. — Меня зовут Фарнсворт Ипсли. Вот моя визитная карточка, все чин чином. Взглянув в его жизнерадостное лицо, я опустила глаза на карточку. — Смотрите-смотрите, — не отставал он. — Вон там, справа: Фарнсворт Ипсли. Видите, написано, что я актер. Так оно и есть. Припомнив все, что говорила мисс Сандерс об ужасной репутации актеров, я вновь углубилась в чтение. Буквы расплывались у меня перед глазами, но приходилось играть свою роль, хотя я все время чувствовала на себе его взгляд. — Что, в первый раз видите актера, милочка? — Его настойчивость становилась назойливой, хотя, надо признаться, такое внимание к моей особе было мне приятно. — Моя специальность киношка. Когда удается заполучить роль, конечно. Иногда появляюсь и на сцене. И, без сомнения, вы видели меня в журналах мужской моды, если, разумеется, когда-нибудь удосуживались заглянуть в них. — Несколько смутившись, он прокашлялся. — Хотя вряд ли, совсем не похоже, чтобы вы этим интересовались. Да и не удивительно. — Он немного помолчал, а затем продолжил: — Пару раз даже удалось попасть в рекламу сигарет и дезодоранта для подмышек. В последней пришлось позировать в майке. — Ипсли говорил об этом с большой гордостью, и, похоже, его задело мое равнодушие. Я вытащила из кейса молитвенник, надеясь на то, что это заставит его прекратить болтовню. Однако я ошиблась. — Видали святошу, она считает, что на актеров надо смотреть сверху вниз. Нет, подумать только. — Он издевательски рассмеялся. — Нет, это надо же, читать молитвенник в поезде… Особенно когда в одном купе с тобой сидит парень недурной наружности. Покраснев как рак, я почувствовала себя настолько неловко, что взмолилась про себя о том, чтобы Господь послал в купе еще какого-нибудь пассажира. — Если вы ничего не имеете против, я предпочла бы почитать. Будет просто замечательно, если вы займетесь своими собственными делами. Засунув свои большие руки в карманы, Фарнсворт Ипсли наклонился вперед, так что его колени почти коснулись моих. — Вот что я вам скажу, мисс, — многозначительно произнес он. — Мне вроде как привалили кое-какие деньжата, так что не пойти ли нам выпить по этому поводу? Когда я никак не отреагировала на его предложение, он развернулся и плюхнулся на сиденье рядом со мной. — Может быть, вы меня не слышали, милочка? — Фарнсворт склонился почти к самому моему уху. — Если надумаете, я куплю вам что-нибудь освежающее. Немного выпивки… — Мистер Фарнсворт, — перебила его я и, захлопнув книгу, строго взглянула ему в глаза. — Мистер Ипсли, если хотите, чтобы все было чин по чину. — Хорошо. Мистер Ипсли, мне, кажется, придется сообщить вам, что я дала обет воздержания, — солгала я. — Буду весьма признательна, если вы прекратите этот разговор. Я собираюсь молиться. — Разговаривая таким образом с назойливым актеришкой, я от всей души надеялась, что мне удалось перенять манеру мисс Сандерс. — Вот тебе раз! — Фарнсворт прищелкнул пальцами. — С такой-то мордашкой! Но есть еще время отказаться от этой глупости. Я когда-то снимался в одной киношке, так там в сценарии были две монашенки. — Он многозначительно прокашлялся. — Меня это не интересует. — Поднявшись, я пересела в дальний угол купе. Фарнсворт поднялся было, собираясь последовать за мной, но в это время дверь открылась и в нее боком протиснулась очень крупная женщина. Актер уселся обратно и негромко присвистнул. — О Боже, что за день! — объявила женщина и, взглянув на Фарнсворта, решила сесть рядом со мной. Закатив глаза в притворном ужасе, актер откинулся на спинку дивана. Дама с неудовольствием взглянула на его туфли на высоких каблуках. Ее взгляд красноречиво свидетельствовал, что она вообще невысокого мнения о молодом поколении. Недовольно проворчав что-то, женщина повернулась ко мне и улыбнулась. Поезд тронулся. Пришедший за нашими билетами проводник, видимо будучи человеком семейным, тоже отнесся к Фарнсворту с некоторым подозрением. — Далеко вы едете, моя дорогая? — спросила меня женщина, когда проводник ушел. — В Ветшир, — ответила я. Бросив на Фарнсворта очередной неодобрительный взгляд и повернувшись ко мне, соседка объявила: — А я до самого конца, до Виндингема. Это значительно дальше Ветшира, в глубине страны. Ветшир ведь на самом побережье, знаете? Сплошные скалы и тому подобное… — С видимым неодобрением такого пейзажа она брюзгливо передернула плечами. Поезд замедлил ход и остановился на первой из многочисленных станций. Через несколько минут он вновь тронулся и не успел еще набрать скорость, как дверь открылась и в купе вошел мужчина средних лет в очках с очень толстыми линзами и большими моржовыми усами на длинном лице. Сняв шляпу, он поклонился моей соседке и мне, продемонстрировав при этом прекрасную седую шевелюру, и бросил неодобрительный взгляд на развалившегося на сиденье Фарнсворта. Актер подобрал ноги, и мужчина сел рядом с ним. — У нас тут, кажется, собралась приятная компания. — Голос его показался мне отдаленно знакомым, хотя говорил он с сильным оксфордским акцентом. — Разрешите представиться, меня зовут Алан Тоби Айнсворт. Еду недалеко, но почему бы не провести время с приятностью, не так ли? — Добрый вечер, — ответила толстая леди. — Меня зовут Гелиотроп Ронмейер, я еду в Виндингем. Услышав имя корпулентной леди, Фарнсворт хихикнул, а я с трудом сохранила серьезное выражение лица. — А вас, мисс? — Мисс Блейк, — ответила я как можно вежливее.