— Нет! — закричала я, уверенная в том, что сейчас меня столкнут с обрыва. Но держащие меня руки были сильными, а их хватка — крепкой и уверенной. Меня осторожно оттаскивали назад, до тех пор пока плечи мои не уперлись в чью-то теплую грудь. Оглянувшись, я увидела улыбающееся симпатичное лицо Клайда Уолтерса. — О, Клайд! — вырвалось у меня. Клайд держал меня несколько минут, тепло его тела, казалось, переливалось в мое. Потом, обняв рукой за плечи, он отвел меня к павильону и усадил рядом с собой, так и не убрав руки. — А теперь расскажите, что с вами творится, молодая леди? — произнес Клайд тоном врача, сидящего у постели пациента. — Не знаю. Я смотрела на море, когда что-то вдруг произошло… Я потеряла равновесие. Не могу объяснить причину. — Я поправила волосы. — У меня было ощущение падения, падения… — Ну-ну, успокойтесь. Теперь все в порядке, — перебил меня Клайд. Слегка улыбаясь, он пристально смотрел мне в глаза. — А как тут очутились вы? — спросила я. — Приехал, чтобы вернуть ваш кейс. — При разговоре на щеках у Клайда образовывались ямочки, придававшие ему мальчишеский вид. — Вчера вы были несколько рассеянны. Полагаю, что вас сильно расстроил вид трупа. Я прав, не так ли? — Да. — Вам ведь не приходилось видеть трупы раньше? — продолжил он допрос. — Только на похоронах, после гибели родителей… — Я замолчала, и Клайд сочувственно сжал мои пальцы. — Да, загадочная история, — задумчиво произнес он. — Гарт Гренджер, мой старый друг, служащий теперь в полиции Ветшира, сказал, что они понятия не имеют, кем был этот бедолага, как оказался в сундуке и зачем приехал в Ветшир. Старина Гарт вам понравится, я уже говорил ему о вас. — Говорили? — Взглянув ему в глаза, я потупилась. — По словам Гарта, при нем не оказалось ничего, что позволило бы опознать его личность, карманы были совершенно пусты. Теперь они пытаются выяснить что-нибудь по отпечаткам пальцев. — Клайд скептически покачал головой. Видно было, что эта история вызвала у него неподдельный интерес. Судя по всему, любое событие в Ветшире все-таки лучше чем ничего. К тому же оно дает возможность кое-кому из местных жителей попробовать себя в роли частного детектива. — Господи, что это я болтаю всякую чепуху, когда вы все еще дрожите от страха? Может быть, нам лучше немного пройтись, чтобы разогреть кровь? А не хотите ли пробежаться? Я любитель бега, это помогает сохранять форму, — добавил Клайд, видимо желая успокоить меня. — Но мне… известно, кто он такой, — с запинкой произнесла я. — Что? О ком вы говорите? — О человеке в сундуке. Мы ехали с ним в одном купе. Он… как бы это сказать… пытался познакомиться со мной, — призналась я. — Его зовут Фарнсворт Ипсли. — Фарнсворт Ипсли? — Он произнес это имя так, как будто оно было ему знакомо. — Вы уверены? — Да. У меня в кейсе есть его визитная карточка. Он дал ее мне, желая произвести впечатление. А где мой кейс? — По-прежнему в машине, — ответил Клайд, и озадаченное выражение на его лице сменилось широкой улыбкой. — Я подумал, что, оставив его там, смогу соблазнить вас автомобильной прогулкой со мной. Хотя вряд ли тетя Цинния одобрила бы мой способ действий. Она предпочитает откровенную тактику. — Он сокрушенно склонил голову. — Но мне, наверное, нужно еще многому учиться, когда дело касается… противоположного пола. Хотя не то чтобы я вел уединенную жизнь, но все-таки профессия обязывает. — Он рассмеялся, потом вдруг посерьезнел. — Как не раз мне приходилось объяснять тете Циннии, я жду, когда встречу подходящую девушку. Но тетя, разумеется, говорит, что все это чепуха. Просто я недотепа и пошел неизвестно в кого, только не в Хоббсов и не в Уолтерсов. — Клайд хмыкнул. — Правда, когда тетя Цинния начинает напирать на меня со всей этой чепухой слишком уж сильно, я всегда напоминаю, что сама она осталась старой девой. На что тетя, конечно, отвечает: «Не по своей вине, вовсе не по своей вине!» Я рассмеялась и позволила ему поднять меня на ноги. — Как сказала бы Робертина Кавано, ваша тетя Цинния та еще штучка! — Кто такая Робертина Кавано? — спросил он, увлекая меня за собой. — Моя соседка по комнате в Брейсвелле, — ответила я, мысленно представив себе Робертину. — А что она собой представляет? Мы направлялись к его автомобилю, припаркованному за воротами. — Полная противоположность мне: открытая, жизнерадостная, полная веселья. — А вы разве не такая? — спросил Клайд, внимательно глядя на меня. — Я… не знаю, Клайд. Я ведь вела очень замкнутую жизнь… сиротскую. — Извините. — Он сочувственно пожал мне пальцы. — Просто я думал, что все американские девушки жизнерадостны. Стоит только посмотреть их фильмы… — Клайд, пожалуйста, — с обидой воскликнула я. Мы остановились. Повернувшись ко мне лицом, Клайд поднял руки и отвел упавшие мне на лоб волосы. — Вера, я вовсе не смеюсь над вами. Зря вы так думаете. Просто дайте мне познакомиться с вами получше, узнать ваши чувствительные места и научиться обходить их. — Его лицо было совсем близко, и на какое-то мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать меня. Вместо этого он положил руки мне на плечи. — Мне не хочется слишком торопиться, Вера. — Опустив руку вниз, он сжал мою ладонь. Очевидно, мы оба не знали, как преодолеть неловкость, в определенные моменты возникающую между нами; больше того — мы немного боялись ее преодолеть. В этот момент я поняла, какой прекрасный человек Клайд Уолтерс и до какой степени он нравится мне. Клайд совсем не походил на мужчин, о которых так много говорила мисс Сандерс. Я не сомневалась, что таких, как он, в лучшем случае один на миллион. Желая сменить предмет разговора, я рассказала Клайду о ночных призраках. Посмеявшись над моим рассказом, он начал уверять меня в том, что во всем виновата усталость после долгой дороги и разыгравшееся воображение, но я настаивала на том, что все случившееся вполне реально. Клайд опять рассмеялся, подозревая в этом, как мне кажется, одну из фантазий Робертины Кавано. Он определенно не поверил моему рассказу, что задело и немного обидело меня. — Англия знаменита своими историями о призраках, Вера, — сказал Клайд, когда под лай бегающих по дорожке собак мы подошли к воротам усадьбы. — А старинные дома весьма способствуют распространению этих историй. И как человек науки я должен честно признаться, что совершенно не верю в подобную чепуху. — Так вы считаете, что мне все это привиделось? — раздраженно спросила я. — Знаете, похоже, это было что-то вроде галлюцинаций. Вы, несомненно, начитались романтических историй о домах с привидениями, — ответил он, открывая передо мной дверцу машины, — и под впечатлением первой ночи в Гнезде Ворона они всплыли из вашего подсознания. — Улыбнувшись мне, он обошел вокруг машины, чтобы занять место водителя. Когда Клайд открыл дверь, я не вытерпела. — Романтические истории, говорите? Что может быть романтического в миссис Парвер! — Сдаюсь! Сдаюсь! — Он поднял руки вверх. — Сдаетесь? — Знаете что, — сказал он с широкой улыбкой на губах, — давайте я отвезу вас на чай к тете Циннии. Она как раз специализируется на сверхъестественном, и вы сможете поведать ей о своих впечатлениях. Ей и так уже не терпится с вами встретиться. Боюсь, я прожужжал ей о вас все уши. — Клайд повернул ключ зажигания. Собаки подняли ужасающий вой, и он обернулся ко мне. — Немного шумновато, не правда ли? — Зачем они здесь вообще? — Охраняют. Охраняют от нежелательных гостей. — Или не позволяют выйти отсюда узникам? — заметила я и сама удивилась вырвавшейся у меня фразе. — Узникам? — Клайд рассмеялся, но на этот раз в его веселости прозвучала нотка озабоченности. Машина тронулась с места. — Если честно, то в настоящий момент меня гораздо больше интересует ваше знакомство с Фарнсвортом Ипсли. — С Фарнсвортом Ипсли? Он проявил большую настойчивость. Правда, в это время в купе вошла Гелиотроп Ронмейер, что несколько охладило его пыл. — Гелиотроп Ронмейер? — Да, такая полная и высокая; она еще сказала, что ее мать выставляет где-то на выставках выращенные ею розы. — Вспомнив свою знакомую по поезду, я рассмеялась. — Вскоре вошел еще один мужчина. Странно, никак не могу вспомнить, как его зовут, хотя это, наверное, не так уж важно. — Он был старше? — Да, средних лет, в очках с толстыми стеклами. Как же все-таки его зовут? — Знаете, вы должны обязательно вспомнить. — Тон Клайда был вполне серьезен. — Должна? Но почему? — Это может оказаться важным. — У него были два имени, то есть в том смысле, что он упорно называл себя двумя именами. С какой же буквы начиналось первое имя?.. Погодите, дайте вспомнить. — Я принялась мучительно рыться в своей памяти. — Кажется, это было А… да, точно А. Но все остальное совершенно вылетело из головы. — Чем больше я об этом думала, тем больше у меня путались мысли. — Может быть, его помнит Гелиотроп Ронмейер. Мы с ней обменялись адресами. Она производит впечатление женщины, которая запоминает даже малозначительные детали. Клайд рассмеялся, его руки лежали на рулевом колесе, и одна из них дернулась, как будто ему захотелось сжать мою ладонь, но, покосившись в мою сторону, он еще крепче вцепился в руль. Тем временем я нашла визитную карточку Фарнсворта Ипсли, вытащила ее из книги, загнула в этом месте уголок страницы и протянула карточку Клайду. — Вот она, — сказала я. — Спасибо. — Взяв карточку, он бросил на нее беглый взгляд. Было видно, что он чувствует себя столь же неловко, как и я. — Могу я оставить ее у себя? — Ради Бога, — беззаботно рассмеялась я. В последовавшую за этим паузу я вспомнила рассказы Робертины Кавано о поездках с мужчинами в автомобиле. Прекрасно зная о ее склонности к преувеличению, я все-таки покраснела и постаралась переключить свои мысли на что-нибудь другое, все равно на что. Не найдя ничего лучшего, я рассказала Клайду о сне, в котором мне явился Фарнсворт Ипсли. Чем дольше я об этом думала, тем больше убеждалась в том, что актер знал мое имя и, может быть, хотел сказать мне нечто важное. В первый раз за все время Клайд воспринял мои «фантазии» всерьез. — Это может оказаться важным, Вера… я имею в виду Фарнсворта Ипсли. Я где-то слышал это имя. Может быть, Гарт Гренджер сумеет пролить свет на эту загадку. Пока вы с тетей Циннией займетесь этим, я ему позвоню. — «Займемся этим»? Что вы имеете в виду? — Вы поймете, как только познакомитесь с тетей Циннией. — Прежний беззаботный смех вернулся к нему. — Старушка вам понравится.