Глава первая Почувствовав на своей обнаженной руке чьи-то холодные пальцы, я испуганно вскрикнула. Такая реакция на неожиданное вторжение в мои мысли — вероятно, несколько чрезмерная — являлась результатом постоянного ощущения неуверенности в себе. Пытаясь взять себя в руки, я, все еще дрожа, подняла голову и взглянула в холодные серые глаза, смотрящие на меня с длинного мрачного лица. Уголки губ мисс Сандерс обычно были опущены, а в тех редких случаях, когда она пыталась изобразить улыбку, вытягивались в прямую линию. Обернувшись и глядя снизу вверх на стоящую передо мной высокую, прямую как палка женщину, я отдернула руку, все еще продолжая чувствовать неприятное прикосновение. — Вера Блейк, — проскрипела мисс Сандерс своим грубым голосом, — в библиотеке вас ожидает посетитель. — Посетитель? — Я с недоумением уставилась на помощницу директора Брейсвеллской женской школы. Будучи сиротой и имея лишь одного известного мне родственника в Англии, я редко видела посетителей. — Причем джентльмен. — Мисс Сандерс ненавидела мужчин лютой ненавистью и не скрывала этого. — Мистер Кертис Лавендер; так, во всяком случае, значится в его визитной карточке. Он представился адвокатом и заявил, что хочет вас видеть по поводу какого-то наследства. — Наследства? Тяжелые веки мисс Сандерс опустились, придав ее лицу столь зловещее выражение, что я невольно отшатнулась, ожидая, будто она вот-вот ударит меня. Губы вытянулись в ровную линию, что должно было означать улыбку. — Библиотека как комната, предназначенная для общего пользования, мисс Блейк, единственное подходящее место для свиданий с джентльменом… при условии, конечно, что он действительно джентльмен. Если в нормальных обстоятельствах мисс Сандерс терпеть было еще можно, то в чрезвычайных — она превращалась в злобного тирана. А присутствие в женской школе мужчины, несомненно, относилось к числу чрезвычайных обстоятельств. Согнав с лица язвительную усмешку и предостерегающе подняв бровь, она резко повернулась, чтобы покинуть крохотную комнатку, которую я делила с Робертиной Кавано. Чувствуя себя все еще не в своей тарелке от общения с этой, мягко говоря, малоприятной женщиной, я смотрела, как ее величественная фигура исчезает в дверях, и в мое сердце закрадывался священный ужас: не дай Бог остаться старой девой и превратиться в существо, подобное мисс Сандерс. Моя соседка по комнате часто говорила, что эта дама является угрозой для психики несчастных девушек, имевших неосторожность попасть в Брейсвелл. Вспомнив о Робертине, я искренне пожалела, что ее нет рядом, и тяжело вздохнула. Но ничего не поделаешь — в настоящий момент та сдавала экзамены по химии. Взгляды подруги на окружающую действительность всегда казались мне весьма мудрыми; кроме того, если только верить ее словам, она является абсолютным авторитетом во всем, что касается мужчин, — вопрос, в котором, с грустью признаться, я мало что понимала, не говоря уже о каком-либо опыте. Но, в конце концов, как часто шутила Робертина, мне было уже восемнадцать и пора было узнать кое-что о мужчинах. А они, по утверждению всезнающей Робертины, отличаются от нас не только анатомически, но и, что не менее существенно, психически. Слово «наследство», прозвучавшее в устах зловещей мисс Сандерс, вдруг всплыло в моей памяти. Не поддавшись искушению предаться детским фантазиям, я вновь пожалела об отсутствии Робертины. Будь подруга на месте, она без разговоров согласилась бы пойти вместе со мной на встречу с Кертисом Лавендером. Собравшись с мыслями, я уставилась на свои руки и дождалась, чтобы они перестали дрожать. Прямо передо мной стоял обшарпанный туалетный столик с зеркалом, украшенным переводными картинками, которые наклеили девушки, занимавшие эту комнату прежде. Моим вкладом в эту пинакотеку являлась открытка, изображавшая знаменитый вашингтонский мемориал, — сувенир, приобретенный мною во время экскурсии, устроенной несколько лет назад курирующим Брейсвелл религиозным обществом. Робертина добавила несколько наклеенных на стену вокруг зеркала фотографий молодых людей — как я полагаю, киноактеров или певцов, — отличительной чертой которых были сияющие глаза и восхитительные белозубые улыбки. На какое-то мгновение я позволила было себе помечтать, но потом вспомнила об ожидающем меня мистере Лавендере. Поправив темно-синюю форменную юбку и проверив, хорошо ли застегнуты пуговицы блузки, я расчесала свои длинные темно-рыжие волосы, тщательно распределила их по плечам и завязала вокруг головы белую атласную ленту. Светло-голубой форменный жакет висел рядом на спинке стула. Надев его, я вновь осмотрела себя в зеркале. Робертина все время убеждала меня употреблять побольше косметики, в особенности теней для век, утверждая, что это теперь модно и будет лишь подчеркивать изумрудную зелень моих глаз. Кстати, эпитет «изумрудная» принадлежит ей, а вовсе не мне. Но я обычно обходилась самым минимумом и то лишь с целью скрыть веснушки, так свойственные всем рыжеволосым людям. На мгновение меня охватило искушение воспользоваться тенями подруги, но, сразу же передумав, я вымученно улыбнулась своему отражению и тяжело вздохнула. В возрасте четырнадцати лет, после трагедии, случившейся с моими родителями, мне уже приходилось несколько раз встречаться с адвокатами. Отец оставил некоторую сумму на мое образование, но кроме этого почти ничего. Поэтому адвокаты всегда ассоциировались у меня со смертью. Дверь в библиотеку была открыта. Войдя, я увидела стоящего возле стола седовласого лысеющего мужчину среднего роста с удлиненным лицом. Приближаясь к нему, я увидела, как он вытаскивает из своего кейса несколько бумажных листов. Выражение его лица, казавшегося напудренным, словно у приготовленного к похоронам мертвеца, было суровым. Из-под очков в черной оправе виднелись густые брови. Почувствовав мое присутствие, мужчина поднял голову и, сняв очки, уставился на меня пронзительным, каким-то недобрым взглядом. Несколько испугавшись, я нервно сцепила пальцы и опустила взгляд. Легко постучав очками по лацкану пиджака, он скривил губы, что, видимо, должно было означать улыбку. — Кертис Лавендер, к вашим услугам, — нарушил наконец молчание мужчина. — А вы мисс Блейк? Мисс Вера Блейк? Я кивнула и села в кресло возле стола, на которое он мне указал величественным жестом. Он расположился напротив и вновь начал перебирать свои бумаги. Потом прокашлялся, как будто готовясь произнести речь. — Мисс Блейк, вы слышали когда-нибудь о Ветшире? — спросил мистер Лавендер. — Да. Там родился и жил мой отец, пока не переехал в Америку. — А о доме под названием «Гнездо Ворона»? — Да. Это фамильный особняк Блейков. Но отец редко говорил мне о нем. — Тогда, полагаю, вы должны были слышать о вашем дяде, покойном Александере Блейке. — Покойном? Мужчина бросил на меня почти насмешливый взгляд. — Так вы не знаете, что ваш дядя умер? — Нет. — Что ж, дело обстоит именно так, — сухо и безразлично, как будто он говорил о совершенно обыденном факте, продолжил Кертис Лавендер. — На прошлой неделе, если говорить точнее. У меня с собой письмо от лондонской фирмы «Сатч и Кларк», которая занималась делами вашего покойного дяди. — Достав из кейса с документами фотографию, он протянул ее мне. На плохом снимке был изображен чудовищного вида старый особняк, но детали были почти неразличимы. — Они сообщили мне, что вы унаследовали имение Гнездо Ворона и большую часть состояния вашего покойного дяди, достигающего нескольких сот тысяч фунтов стерлингов. Точная цифра мне неизвестна. — Что вы сказали?.. — Мой рот открылся отнюдь не самым деликатным образом. — То, что слышали. У меня с собой письмо, которое я оставлю вам, — бесстрастно ответил мистер Лавендер. — Однако причина, по которой меня послали сообщить вам эту информацию, заключается в том, что завещание вашего покойного дяди содержит определенное условие. Для того чтобы завещание обрело законную силу, вы должны будете прожить в Гнезде Ворона… — он постучал пальцем по фотографии… — некоторый период времени. Полагаю, около трех месяцев. Но это и к лучшему, все равно на выполнение всех формальных процедур понадобится не меньший срок. — Формальных процедур? На губах мистера Лавендера появилась покровительственная улыбка. — Британская законодательная система несколько сложновата и весьма неповоротлива, знаете ли. Хотя не вижу причин, почему бы ей и не работать вполне успешно. Просто на все уходит больше времени, вот в чем дело. — Дядя Алекс… Скажите, как он умер? — От естественных причин, ничего подозрительного. — Я имела в виду не это. Он болел? Кертис Лавендер поиграл своими очками, проведя концом пластмассовой дужки по щеке. — Вы ведь не знали своего дядю Александера, не так ли, мисс Блейк? — Да. Я только знала, что у отца есть брат в Англии и что они поссорились еще в молодости, после чего отец уехал в Америку, где повстречал мою мать и женился на ней. Мистер Лавендер многозначительно прокашлялся. — Ваш дядя был человеком эксцентричным, с большими странностями. — Вы хотите сказать, что он был психически неуравновешенным? — Не то чтобы неуравновешенным. Возможно, несколько увлекающимся и, несомненно, весьма неординарным. Странно, однако, что мне приходится объяснять это вам, ведь у него, в свою очередь, возникали сомнения относительно душевного здоровья вашего отца… Наследственная болезнь, знаете ли. — Он впился в меня взглядом. — Мой отец был… — Хорошо ли вы его знали, мисс Блейк? — Он вернул фотографию в свой кейс. — Насколько я понимаю, вас поместили в закрытую частную школу для девочек еще совсем маленькой и родители редко виделись с вами. Похоже, вы даже не все каникулы проводили в кругу семьи. — Да, это правда. Но я знаю своего отца, он был прекрасным человеком, — возразила я, хотя его слова о том, что родители виделись со мной редко, были чистой правдой. Даже до автомобильной аварии, в которой они оба погибли, я нередко ощущала себя сиротой. Интересно, не является ли упоминание о подозрениях насчет душевного здоровья отца намеком на то, что я тоже могу страдать некоторым наследственным психическим расстройством? И не по этой ли причине мне придется провести в Гнезде Ворона три месяца? Не глядя больше на меня, мистер Лавендер убирал свои бумаги обратно в кейс. Что-то в этом человеке внушало мне беспокойство. Стиснув зубы, я попыталась взять себя в руки и рассмотреть его повнимательней. Кроме ощущения исходящей от адвоката опасности, в манере его поведения чувствовалась какая-то искусственность. — И когда я должна появиться в Гнезде Ворона? Он окинул меня оценивающим взглядом. — Как можно скорее. — А деньги на дорогу? — преодолевая естественную в таких случаях неловкость, спросила я. — У меня их не так много, только на карманные расходы. На какое-то мгновение его улыбка стала благожелательной. — Обо всем этом позаботился Леонард Сатч. — Благожелательность куда-то исчезла. Закрыв кейс, мистер Лавендер щелкнул замком. — Если вы в состоянии уехать на следующей неделе, я сделаю все необходимые распоряжения. Как, сможете? — Да, уверена, что смогу. — Отлично. До конца недели вы обо мне непременно услышите. — Как бы в раздумье Лавендер медленно поднял руку, словно собираясь протянуть мне ее на прощание. — Да, чуть не забыл… — Так и не дотронувшись до моей руки, он сунул свою в карман пиджака и, вытащив бумажник, протянул мне чек. — На текущие расходы, мисс Блейк. — Улыбнувшись странной, болезненной улыбкой, адвокат повернулся и вышел из библиотеки. Оставшись в кресле, я смотрела ему вслед. Он двигался уверенно — походкой человека, довольного успешно выполненной миссией. Мельком взглянув на полученный чек, я попыталась разобраться в сумбуре своих мыслей и чувств. Не приснилось ли мне все это? Неужели я действительно стала наследницей такого огромного состояния? Мой взгляд упал на письмо, потом на чек. Я прочитала письмо, потом стала перечитывать его снова и снова, и каждый раз перед моим мысленным взором упорно возникала фотография ужасного дома, именуемого Гнездом Ворона. С наружной двери библиотеки меня поджидала возвышающаяся башней мисс Сандерс. Внимательно посмотрев на меня, она, очевидно, решила затеять разговор. Спасения не было. — Ну как, мисс Блейк? — В голосе ее звучало любопытство. — У вас все в порядке? — О да, абсолютно. — На меня напало игривое настроение. Подавив самодовольную ухмылку, я продолжила: — Мистер Лавендер сообщил, что умер мой дядя Александер, оставив мне все свое состояние и особняк в Англии.