Чрезвычайные обстоятельства велели: «Кибернетизируйте организм!» Неужели Сестринство в настолько отчаянном положении? И она была вынуждена отвечать утвердительно. Что ж делать — решение это было не совсем по душе, но в душе уже созрело оправдание. Диктат необходимости. Бутлерианский Джихад оставил на людях несмываемые отпечатки. Борьба и победа… на время. И вот очередная битва в этом вечном конфликте. Но теперь на весах лежала жизнь Сестринства. Сколько технических специалистов осталось на Дюне? Она знала ответ без подсказки. Мало. Одрейд наклонилась и нажала кнопку передачи: — Кибернетизируйте организм, — произнесла она. Беллонда хмыкнула. Одобрение или неодобрение? Она никогда не скажет. Это арена Великой Матери, так что добро пожаловать! Кто победил в этом сражении? Одрейд не знала. ~ ~ ~ Мы шагаем по хрупкой черте, увековечивая гены Атридесов (Сионы) в нашем народе, поскольку это скрывает нас от предвидения. Мы несем в этой сумке Квизац Хадераха! Воля сотворила Муаддиба. Предсказания Пророков становятся явью! Осмелимся и мы вновь игнорировать наше чувство Тао и угождать культуре, ненавидящей риск и молящей о пророчествах? Архивный Обзор (адиксто) Одрейд прибыла на не-корабль как только рассвело, но Мурбелла уже встала и занималась с тренировочным механо, когда на этаж тренировок вошла Великая Мать. Последний клик Одрейд шла через кольцевые сады вокруг космополя. Ограниченные ночным временем облака поредели при приближении рассвета, а потом рассеялись, обнажив усеянное звездами небо. Она чувствовала перемену погоды, позволяющую собрать в этом районе лишний урожай, но уменьшающую количество осадков, что навряд ли сохранит в живых сады и пастбища. По ходу движения Одрейд овладевала тоска. Только что прошедшая зима явилась с трудом отвоеванным перед бурей затишьем. Жизнь была всесожжением. Опыление трудолюбивыми насекомыми, плодоношение и сев, а затем цветение. Эти сады были скрытой бурей, чья мощь заключалась в обильном токе жизни. Но — оххх! — смерть. Новая жизнь несла перемены. Надвигался Реформатор, всегда разный. Песчаные Черви принесут пустынную девственность древней Дюны. Опустошительность той изменяющей силы захватывала воображение. Она могла нарисовать себе этот пейзаж, превращенный в гонимые ветром дюны, обиталище потомков Лито II. И искусство Дома Ордена претерпит трансформацию — мифы одной цивилизации будут сменены другими. Дымка этих дум рассеялась, когда Одрейд вступила на этаж тренировок и окрасили ее настроение, когда она увидела блестящую от напряжения Мурбеллу, завершившую очередной раунд сражения и отступившую, тяжело дыша, назад. Мурбелла пропустила выпад большого механо, и сзади на ее левой руке появилась красная тонкая царапина. Автоматический тренажер возвышался в центре комнаты золотой колонной, его оружие сверкало взад-вперед, как чувствительные жвалы разъяренного насекомого. На Мурбелле было одето зеленое облегающее трико, а на открытом теле сверкали капли пота. Даже беременная, с уже заметным животом, она казалась грациозной. Ее кожа светилась здоровьем. Она дышала им, решила Одрейд. Отчасти из-за беременности, отчасти из-за чегото более фундаментального. Это запечатлелось в памяти Одрейд с момента их первой встречи, это же отмечала и Луцилла, перехватившая Мурбеллу и вытащившая с Гамму Айдахо. Здоровье гнездилось внутри нее, превращаясь в линзу, фокусирующую внимание на обильном половодье живости. Мурбелла заметила гостью, но занятий не прекратила. Не сейчас. Великая Мать. Я жду ребенка, но нужды тела остаются. И тут Одрейд заметила, что механо разыгрывал гнев, запрограммированную реакцию на неудачу его действий, заложенную в его цепях. Весьма опасный режим! — Доброе утро, Великая Мать. Голос Мурбеллы был несколько сухим из-за прилагаемых ею усилий: она уворачивалась и вертелась с молниеносной быстротой, которую сама же и вызвала. Механо рассекал воздух, пытаясь достать ее, сенсоры вспыхивали и потрескивали, пытаясь уследить за ее движениями. Одрейд фыркнула. Говорить в такой момент, увеличивая опасность механо. Риск отвлечься во время столь рискованной игры. Достаточно! Управление механо выполнялось с большой зеленой панели на стене справа от входной двери. В цепях были видны корректировки Мурбеллы: свешивающиеся провода, лазерные поля с вмонтированными в них кристаллами памяти. Одрейд протянула руку и остановила механизм. Мурбелла повернулась к ней лицом. — Зачем ты изменила схемы? — настоятельно спросила Одрейд. — Ради гнева. — Так делают Чтимые Матры? — Как гнется ветка? — Мурбелла терла пораненную руку. — Но что, если ветка знает как гнуться и принимает это? Одрейд внезапно почувствовала возбуждение: — Принимает? Почему? — Потому что в этом есть… что-то благородное. — Ты идешь на поводу у собственного адреналина? — Вы знаете, что это не так! — Дыхание Мурбеллы вернулось к норме. Она смотрела на Одрейд. — Тогда как же? — Это… когда бросаешь вызов и делаешь невозможное. Когда не подозреваешь, что можешь быть настолько… хорошей, настолько искусной и идеальной во всех отношениях. Одрейд подавила восторг. Mens sana in corpore sano. Наконец-то она наша! — Но какой ценой тебе это достается! — воскликнула Одрейд. — Цена? — голос Мурбеллы был удивленным, — Пока у меня есть такая возможность, я рада платить. — Брать, что хочешь, и платить? — Это ваш волшебный рог изобилия Бене Джессерит: чем более идеальной я становлюсь, тем сильнее возрастает способность платить. — Осторожнее, Мурбелла. Этот рог изобилия, как вы его называешь, может превратиться в ящик Пандоры. Мурбелла поняла намек. Она стояла абсолютно неподвижно, обратив все внимание на Великую Мать: — Да? — Звук ускользал. — Ящик Пандоры дает дорогу мощным раздорам, на которые уходит твоя жизненная сила. Ты часто говоришь, что находишься «в стремнине» и становишься Преподобной Матерью, но так и не знаешь ни смысла этого, ни наших к тебе требований. — Значит, вы искали в нас не наши сексуальные способности. Одрейд с величественной элегантностью сделала вперед восемь шагов. Раз Мурбелла попалась на этой теме, ее нельзя останавливать обычным решением, — безапелляционным приказом Великой Матери, обрывающим спор. — Шиана легко отшлифует твои способности, — сказала Одрейд. — Так вы используете ее на этом ребенке! Одрейд услышала в ее словах недовольство. Это был культурный осадок. Где в человеке начинается сексуальность? Шиане, дожидающейся сейчас в комнатах охраны не-корабля, приходилось иметь с этим дело. «Я надеюсь, вы распознаете источник моей нерасположенности и скрытности. Великая Мать.» «Я знаю, что общество Свободных наполнило твой мозг ограничениями, прежде нежели ты попала в наши руки». Это расчистило атмосферу между ними. Но как перенаправить этот обмен с Мурбеллой? Придется не сдерживать его, пока я не найду выхода. Будут повторения. Всплывут нерешенные вопросы. Тот факт, что практически все слова, произносимые Мурбеллой, можно предвидеть, станет ловушкой. — Почему вы теперь избегаете этого проверенного способа давления на других, хоть и говорите, что вам нужен Тег? — спросила Мурбелла. — Рабство, этого ты хочешь? — парировала Одрейд. Глаза почти закрыты, Мурбелла обдумывает вопрос. Считаю ли я мужчин рабами? Возможно. Я создаю для них минуты дикого, безумного самозабвения, поднимая до высот экстаза, о котором они и нее мечтали. Меня обучали этому, и, соответственно, мужчины становились предметом моей воли. Пока Дункан не сделал того же самого со мной. Одрейд увидела, как захлопнулись веки Мурбеллы, и поняла, что в псише этой женщины есть вещи, связанные в узел, который нелегко будет распутать. Дикость процветает там, куда мы не добрались. Естественная чистота Мурбеллы как будто была навечно запятнана, а потом эту грязь закрыли и даже замаскировали сам покров. В ее искаженных мыслях и действиях проявлялась резкость. Слой на слое, слой на слое… — Ты боишься того, что я могу совершить, — сказала Мурбелла. — В твоих словах есть доля истины, — согласилась Одрейд.