Но не искусства в частности. У меня есть связанная с тобою Шиана проблема. Ты тревожишь некоторых сестер, — И меня. Есть в тебе дикий пунктик, который мы никак не найдем. Генные следы Атридесов, которые Дункан предложил поискать, заложены в твоих клетках. Что они дают тебе? — Тревожу Сестер? — Особенно когда они вспоминают, что ты — моложе всех, когда-либо прошедших Агонию. — Ну, кроме Отклонений. — И ты что, тоже? — Великая Мать? — Она никогда умышленно не ранила моих чувств просто так. — Ты прошла через Агонию, влекомая своей непокорностью. — А может лучше сказать, что я воспротивилась зрелому совету. — Юмор иногда смущал ее. В дверях появилась Престер, помощница Шианы. Она постукивала по стене, пока на нее не обратили внимания. — Вы велели мне немедленно сообщить вам о возвращении поисковой бригады. — О чем они сообщают? Облегчение в голосе Шианы? — Бригада номер восемь хочет, чтобы взглянули на их результаты. — Они всегда этого хотят! Интонация Шианы была подчеркнуто разочарованной: — Не хотите ли взглянуть со мной на их результаты, Великая Мать? — Я подожду здесь. — Я ненадолго. — Когда они ушли, Одрейд подошла к западному окну: ясный вид на лежащую за крышами новорожденную пустыню. Маленькие дюны. Почти закат и сухая жара, так напоминающая о Дюне. Что скрывает Шиана? Молодой парень, почти мальчик, загорал голышом на соседней крыше, лежа кверху животом на матрасе цвета морской волны, набросив на лицо золотое полотенце. Загар у него был бронзовым, под цвет полотенца и рыжеватых волос. Ветерок приподнял уголок полотенца, забросив его на лицо. Устало двинулась вялая рука и восстановила покров. Как он может бездельничать? С ночной смены? Может быть. Безделье не поощрялось, а он выставлял его напоказ. Одрейд улыбнулась сама себе. Могли простить любого, приняв за ночного работника. Он мог рассчитывать на это. Весь фокус заключался в том, чтобы не попасться на глаза тому, кто знал обратное. Я не буду спрашивать. Разум заслуживает награды. И, в конце концов, может, — он и действительно с ночной смены. Она подняла взор. Вдали разворачивалась новая картина: неземной закат. Над горизонтом была прочерчена узкая полоска оранжевого; вздымающаяся на месте, куда только что село солнце. Серебряно-голубой цвет над оранжевой полоской темнел, уходя ввысь. Она не раз видела такое на Дюне. В метеорологические объяснения она старалась не вдаваться. Лучше дать глазам впитать эту сиюминутную красоту, а ушам и коже — почувствовать внезапное спокойствие, распространяющееся вокруг после резко наступающей темноты, стирающей оранжевую грань. Краем глаза она заметила, что юноша собрал матрас, полотенце и скрылся за вентилятором. Из коридора послушался топот. Вбежала запыхавшаяся Шиана: — Они нашли залежи спайса в тридцати кликах от нас! Небольшие, но плотные! — выдохнула она. — А это не ветряные наносы? — засомневалась Одрейд. — Не похоже. Я установила за ними круглосуточное наблюдение, — Шиана взглянула на окно, у которого стояла Одрейд. Она видела Требо. Наверное… — Я уже спрашивала тебя, Шиана, сможешь ли ты работать с Белл. Это важный вопрос. Там стареет и уже вскоре надо будет искать ей замену. Будет голосование, конечно. — Я? — Это было полной неожиданностью. — Мой первый кандидат. — Теперь повелительно. — Я хочу, чтобы ты была рядом, и я смогла бы следить за тобой. — Но я думаю… ведь план Миссионарии… — Может подождать. И найдется другой пастух червей… если эти залежи спайса — наша надежда. — А? Да… несколько наших людей, но ни одна из них… Разве вы не хотите проверить, повинуются ли мне Черви? — Работа в Совете на это не повлияет. — Я… ну, вы видите, насколько я удивлена. — Я бы сказала, ошеломлена. Скажи мне, Шиана, что тебя в эти дни действительно интересовало? Расследование продолжается. Ну, Требо, помогай мне. — Обеспечение нормального развития пустыни, — Правда! — И конечно же моя сексуальная жизнь. Вы видели юношу на крыше? Требо, новенький. Его послал для шлифовки Дункан. Даже когда Одрейд уже ушла, Шиана пыталась понять, что такого веселого нашлось в этих словах. Впрочем, от Великой Матери удалось-таки уклониться. Не было нужды даже в уступках правде: «Мы обсуждали возможность нанести на Тега штамп и этим воскресить память Башара». Удалось избежать полной исповеди. Великая Мать так и не узнала, что я проникла в способ реактивации тюрьмы не-кораблей и узнала, как обезвредить установленные там Беллондой мины. ~ ~ ~ Никакие сладости не скроют определенные типы горечи. Если горько — выплюнь. Так поступали наши давние предки. Кода Бене Джессерит Мурбелла поднялась ночью, продолжая видеть сон, хоть и проснувшись и четко воспринимая окружающее: спящего рядом Дункана, слабое потрескивание машин, проекцию времени на потолке. Позже она настояла на том, чтобы Дункан спал вместе с нею, боясь оставаться в одиночестве. Он винил ее в четвертой беременности. Она сидела на краю кровати. Комната казалась нереальной в неверном свете хронопроектора. Видения не исчезали. Дункан заворчал и перевернулся в ее сторону. Брошенная рука упала ей на колени. Она чувствовала, что причиной этого вторжения в разум был не сон, хотя оно и обладало некоторыми его признаками. Это был результат занятий Бене Джессерит. Они и их проклятые предложения насчет Скитейла… и вообще всего! Они убыстряли темп, которым она и так уже не могла управлять. Этой ночью она заблудилась во внутреннем мире слов. Причина была ясна. Беллонда утром обучила Мурбеллу девяти языкам и провела подозрительную ученицу по дороге разума, называемой «Лингвистическим Наследием». Но влияние Белл на это ночное безумие не спасало. Кошмар. Она была существом микроскопических размеров, загнанная в огромное звенящее эхом пространство, разрисованное огромными буквами, встречающими ее везде, куда бы она не повернулась: «Резервуар данных». Оживленные буквы с перекошенными челюстями и страшными, тянущимися к ней щупальцами. Хищные звери, а она — их добыча. Уже проснувшись и понимая, что она сидит на краю своей постели, а на ее коленях лежит рука Дункана, она все равно видела зверей. Они собирались у нее за спиной. Она знала, что ее затягивает назад, хотя тело и не двигалось. Они тащили ее на страшную пытку, которую она не могла видеть. Она не повернет головы! Она не только видела этих тварей (они закрывали элементы спальни), но и слышала какофонию их речи на девяти языках. Они разорвут меня на части. Хотя она и не могла развернуться, она знала, что ждет ее: еще большее количество зубов и когтей. Угроза кругом! Если она будет загнана в угол, они набросятся, и она обречена. Готова. Мертва. Жертва. Под пыткой. Легкая добыча. Ее переполнило отчаяние. Почему Дункан не проснется и не спасет ее? Его рука была свинцовым грузом, частью душащих ее сил, и позволяла этим тварям заталкивать ее в причудливую ловушку. Она дрожала. По ее телу стекал пот. Ужасные слова! Они объединялись в гигантские комбинации. Тварь с клыками-кинжалами подошла прямо к ней, и она опять увидала в черноте ее разверстой пасти, между клыками, слова. Посмотри наверх. Мурбелла захохотала. Она не контролировала смех. Смотри наверх. Готова. Мертва. Жертва. Смех разбудил Дункана. Он сел, включил нижний глоуглоб и уставился на нее. Каким он был взъерошенным после их ночного сексуального столкновения. Выражение его лица переходило от умиления к огорчению, пока он приходил в себя. — Чего ты смеешься? От смеха она стала задыхаться. Бока у нее болели. Она боялась, что его понимающая улыбка вызовет новый спазм. — Ой-ей-ей, Дункан! Сексуальное столкновение!