Сила привычки у людей очень велика, и каждый раз на новом месте мы пытаемся воссоздавать традиции, повторяющие уклад старого места. Вот и сейчас, просыпаясь, я услышал приглушенные звуки тренировки во дворе. Мое нежелание присоединяться к этим неугомонным спортсменам тоже стало даже не традицией, а принципом. Изменения в привычные расклады внес Вадик, решив не затягивать дело, и провел переговоры с матерью в сжатые сроки. Светлана Степашина выглядела лет на тридцать пять по земным меркам. Здесь они мало что значили, но только для тех, кто имел деньги на услуги лекарей-косметологов. Темноволосая, как и сын, с резкими, но довольно миловидными чертами лица. И все же такой типаж меня никогда не привлекал. Что в данной ситуации даже хорошо. – Доброе утро, – поздоровался я со всеми и уселся за стол. Светлана и Вадик вскочили со своих мест и замерли. – Присаживайтесь, – махнул я рукой. – Собеседование проведем вечером, а сейчас можете считать себя гостями в этом доме. Семейство Степашиных в полном составе приуныло, но все же вернулось на места. Из-за неразрешенных проблем и отсутствия Златки завтрак прошел немного скованно. Допив кофе, я принялся раздавать указания: – Пан, броневик в порядке? – Да, шеф, – тут же откликнулся старый поляк. – Хорошо, выезжаем через пять минут. Гена, ты с нами? Шушукавшийся с Гретой Баламут рассеянно кивнул, но затем подобрался: – Как снаряжаемся? – Как в гости к хорошим людям. – Но автомат в багажник я все же заброшу, – в своем стиле заявил мой напарник. Сборы действительно заняли пять минут, впрочем, нам и собирать-то особо нечего, потому что действительно ехали к хорошему человеку. На ответное радушие я не рассчитывал, потому что понимал, сколько людей проходит через руки главного инструктора Полигона Захара Мстиславовича Лебедева по прозвищу Коршун. Но это ничего, думаю, мой подарок изменит ситуацию… по крайней мере, надеюсь на это. Наш броневик катил по той же дороге, по которой я ехал на Полигон в прошлый раз. Теперь мой взгляд начал подмечать нюансы, пропущенные весной. То, что Бесшабашка застроена и ухоженна получше соседних кварталов, было замечено еще при заселении, но вот разруху окраинных кварталов я как-то упустил. Вот где опасное местечко, на его фоне зимовье повольников выглядело почти как Диснейленд с милыми сказочными персонажами. Впрочем, все познается в сравнении. И все же интересно, это что – признаки упадка Китежа или закономерное для любого города расслоение? Пояс трущоб оказался не таким уж широким, и в складские районы он перешел практически незаметно. Там царила деловая суета, но, как утверждал Анджей, в этих местах тоже хватало бардака и бандитизма – это вам не портовые склады, где рядом и база дальнобойщиков и Горхран, защищенный покруче любого Форт Нокса. Выезд на простор городских полей прошел внезапно, да так, что дух захватывало. Чернеющие вспашкой пространства казались бескрайними, но я все равно вычленил почти на горизонте тонкую спицу башни магопреобразователя Полигона. Туда и направлялся наш броневик. Понимая, что в таких местах охрана нервная по определению, броневик мы остановили метров за пятьдесят до пропускного пункта на внешнем кольце валов. С обоих ДОТов на нас уставились крупнокалиберные пулеметы. Дальше я пошел один. Проверка моего инди-чипа, где я значился как служащий города, успокоила охрану, но вопросов у них меньше не стало. – По какому делу? – Дружинник с петлицами сержанта хоть и хмурился, но говорил вполне вежливо. – Мне хотелось бы поговорить с даром Лебедевым. – Он вас ждет? – спросил дружинник, окинув меня настороженным взглядом. – Нет, но то, что я хочу сообщить уважаемому дару, наверняка его заинтересует. В ответ дружинник скептически хмыкнул, но все же взялся за трубку проводного телефона: – Сеня, где сейчас Коршун? Ага, скажи ему что пришел… – …Смотритель Туманного перевала, – поняв причину заминки, подсказал я. – Смотритель с Туманного, – повторил охранник и тут же возмущенно повысил голос: – Сам ему звони. Ты же дежурный. А если что-то важное пролетит мимо Захара? Если пустышка, он тебя просто пошлет, а так точно пришибет. Поэтому звони. В трубке что-то возмущенно прокричали, а затем звонок прервался. – Ждите. К счастью, долго ждать не пришлось. Через пару минут вновь зазвонил телефон, и меня пропустили на территорию. Сейчас у меня направления не было, и по режимному объекту я мог передвигаться только в сопровождении рядового дружинника. Он и привел меня к уже знакомому ангару, в бункере под которым свил свое гнездо старший инструктор Полигона. Вниз мне пришлось спускаться самому, потому что дружинник лишь надулся и сказал, что подождет меня у ворот ангара. Инструктор обнаружился в центральной комнате бункера, от которой отходили коридоры в специальные залы тренировок. Здесь же Захар оборудовал себе кабинет с раритетным дубовым столом и массивным креслом. Если учесть настольную лампу с абажуром, то получился почти кабинет чекиста. Хотя сравнение некорректное, потому что чекистов и вообще коммунистов этот человек ненавидел люто и истово. Он ничуть не изменился – такой же широкоплечий, почти квадратный мужик с черной бородой и длинными волосами, стянутыми обручем удаленного доступа. И тот же наряд из длинной рубахи с вышивкой под коричневым кожаным жилетом. Даже когда Захар сидел, все равно было видно, что с ним не все в порядке. Какими бы искусными ни были лекари Китежа, но пришитые к телу чужие руки и ноги не могли работать как родные. И все же лезть в драку с этим калекой я бы не посоветовал никому. – Че надо?! – оторвав взгляд от бумаг, угрюмо спросил инструктор. Я, конечно, не рассчитывал на то, что меня примут с распростертыми объятьями, но это уже слишком. Впрочем, отвечать на подобное хамство я не собирался. Полгода назад этот человек в ответ на вопрос, не боится ли он обучать совершенно чужого человека способам противостоять истинным магам, ответил: «Я боюсь только одного – не дожить до того момента, когда вот такой, как ты, однажды сядет за мой стол и молча положит на столешницу перстень убитого им истинного мага». Так что я, не говоря ни слова, подошел к столу и бросил на него бронзовый, с серебряной окантовкой перстень Коломбины. Он долго смотрел на перстень, затем заскрежетал зубами и поднял на меня налитые кровью глаза: – Это что? Это где? – Чуть успокоившись, он задал более внятный вопрос: – Чье это? – Ее называли Коломбина. Хотела сделать из меня тупую марионетку. Не получилось. Благодаря вашим советам не получилось. Так что спасибо, учитель. Мой легкий поклон и уважительный тон были совершенно искренними и шли от сердца. – Да! – заорал инструктор, так грохнув кулаком по столу, что я чуть не подскочил вместе со здоровенным предметом мебели. Ох и тяжело мне без моего обруча. С ним я улавливал перепады настроения собеседника до того, как они получали выход в виде действий. – Да уж, порадовал ты старика. – Захар вскочил со своего кресла и заковылял к большому металлическому шкафу, который ну никак не гармонировал с дубовым резным столом. – Ты садись, чего стоишь? Вон стул у стены возьми. Сейчас мы это дело обмоем, и ты расскажешь все в подробностях. – И в интимных тоже? – сам не знаю зачем ляпнул я. – Чувствую, байка будет очень интересной, – хмыкнул старый маг, застыв у раскрытой дверцы шкафа. Через минуту на стол встали две граненые рюмки и бухнулось дно бутылки. Я сразу заметил, что там плавает очень знакомая личинка. Неужели это местный тигровый мескаль? В смысле дистиллят из красного кактуса, настоянный на личинке тигровой пчелы. Говорят, он имеет некие психотропные свойства. Впрочем, удивляться нечему, я и сам выдел, как плющило Чучу после поедания такой личинки. – Захар Мстиславович, утро на дворе… – Можешь называть меня дядькой Захаром. А утром бухать нельзя, обмыть же важное событие очень даже можно. Мы по чуть-чуть. Ты же небось и не пил никогда такой экзотики. – Не, мескаль мы пока делать не пробовали. Рецепта не знаем. Медовуху сварили, а вот куда определить личинки, еще не решили. – Да ладно? – Опять замер старый инструктор. – Ты прямо ларец с сюрпризами. Но сначала давай рассказывай о Коломбине. Слышал я кое-что о ней, но мельком. Да и поговаривали, что эта тварь давно подохла. – Не, – мотнул я головой. – Когда заявилась ко мне в гости, то была до омерзения жива и здорова. В смысле телесно, с головой у нее все плохо было. Ну а дальше пошел мой рассказ о том, как на станцию прибыла истинная магиня. Намекнул на наши интимные отношения, но не стал рассказывать о компьютере запредельцев. Подал все так, будто Коломбина могла закабалить меня и без помощи магического искусственного интеллекта. От второй рюмки беловодского мескаля я отказался – и без того в голове начало шуметь, а настроение стало подозрительно пофигистическим. Коршун пару минут переваривал рассказ, а затем задал неожиданный вопрос: – Сколько хочешь за перстень? Он мне душу согреет, когда опять хандра навалится. Действительно, а сколько такой может стоить? Скорее всего, даже если не найдется покупатель, то с деньгами ко мне прилетит куча проблем. – Это – подарок. Спорить он не стал, но понятливо заявил: – Судя по тому, как ты лихо обжился на внешке, уверен, уже знаешь, что хочешь получить в ответ. – Да, дядька Захар. Мне нужен совет и помощь, – не стал я ходить вокруг да около. Не та ситуация и не тот человек.