– Ничего. – Но, Сильвия, ты стоишь босиком в саду в три часа ночи. Ты не замерзла? – О, я даже не заметила. – Сильвия посмотрела на ноги. Она все так же стояла на месте, словно во сне, и Николь не могла избавиться от ощущения, что сестра устала от этой жизни. – Идем. – Она обняла Сильвию за талию. – Приготовим тебе горячего шоколада. Сильвия слабо улыбнулась ей, и Николь заметила в глазах сестры слезы. Она не хотела делать поспешные выводы, но ей показалось, что внутри Сильвии что-то надорвалось. На следующий день они не вспоминали об этой ночной встрече, словно ее и не было. * * * Несколько дней спустя они с Сильвией снова оказались в саду. Николь все еще не получила вестей от Марка, и его отсутствие сильно ее тревожило. Она ждала письма, но в то же время боялась получить телеграмму с известием, что он погиб или пропал без вести. Несмотря на былую уверенность Сильвии в их бизнесе, два крупных магазина шелка в старом квартале уже несколько недель были выставлены на продажу, а отсутствие покупателей вызывало беспокойство. Теперь же сестра сказала, что продала имущество вьетнамке, собиравшейся переделать магазин в ресторан. Сильвия считала, что та женщина поступала глупо. – Если не продадим все сейчас, то можем никогда не найти покупателей, – сказала Николь. – А нам понадобятся деньги. Может, мы сумеем наладить импорт шелка во Франции? Вместе у нас получилось бы. Все лучшие дизайнеры хотят заполучить шелк высокого качества. Сильвия прохаживалась по лужайке. – Не сдавайся так быстро. Не нужно думать о Франции. Мы одержим в этой войне победу. Вот увидишь. Николь заметила, что Сильвия отвечала натянуто, а ее убежденность в том, что все будет хорошо, казалась фальшивой. Ходили слухи о военной операции в Дьенбьенфу, но сестра все так же говорила о притязаниях французов. На самом деле никто не знал истинного положения вещей. Повсюду распространяли сплетни и ложную информацию – кто выигрывал, а кто проигрывал, зависело от той газеты, которую ты читал. – Значит, наш магазин на рю-Поль-Берт продан, как и большой магазин шелка, – сказала Николь. – Остались только моя лавка и два наших дома. – Еще есть экспорт. Когда Селеста подрастет, мы сможем вести бизнес вместе в Хюэ. – Я бы с радостью, – сказала Николь и замолчала. – Но если честно, я не уверена, что мы останемся во Вьетнаме. – Вы с Селестой? – Мы с Марком, да и с Селестой тоже. Лицо Сильвии помрачнело. – А… – Если победа будет за Вьетминем, они запретят частную собственность. Государство заберет себе все. – Только через мой труп. – Об этом я и беспокоюсь. – Давай зайдем внутрь, – предложила Сильвия, игнорируя замечание Николь и явно желая сменить тему. – Не лучше ли нам уехать сейчас, пока еще есть возможность? – И оставить все Вьетминю? Я не хочу уезжать, тем более что все сложится в нашу пользу. Но если ты того желаешь, то поезжай. – Сильвия, ты же знаешь, я не могу оставить тебя тут одну. Я еще немного подожду. Может, Марк скоро объявится. Сильвия что-то проворчала под нос, и они зашли в дом. * * * Через несколько недель у Николь пропало молоко. Она сидела за кухонным столом в слезах, держа покрасневшую от плача Селесту на руках. – У меня не хватает молока, чтобы накормить ее, – простонала Николь, когда крик Селесты достиг пика. – Что, прости? – Сильвия перевела взгляд с окна на сестру. – У меня нет молока. Ты только посмотри на нее. Сильвия словно очнулась ото сна. – Я это улажу. Не волнуйся. Сделаю молоко в бутылочках. Три у меня есть, еще молочная смесь. Все хорошо. Даже отлично. – Но откуда они у тебя? – Надо всегда быть готовой. Мой девиз. Николь поднялась, все еще держа ребенка на руках и надеясь, что сможет укачать ее. Возможно, молоко пропало из-за тревог о Марке. Пока она предавалась размышлениям, Сильвия нагрела воды и размешала смесь в кувшине. – Вот, – наконец сказала она. – Все готово. Давай малышку мне. Она потянулась к Селесте, потом села за стол, держа ребенка на руках, и стала кормить ее из бутылочки. – Если она пьет смесь, значит я съем чеснок. Николь добавила нарезанного чеснока к рагу, потом взяла газету, но не смогла сосредоточиться на чтении. Мгновение спустя она отложила ее и подошла к дочке, чтобы поцеловать в щеку. – Я сама покормлю, – сказала она, потянувшись к ребенку. – Все в порядке. Посмотри, она уже засыпает. – Сильвия поднялась на ноги и закружилась по кухне, убаюкивая ребенка. – Она сейчас быстро уснет. Иди отдохни. Я присмотрю за ней. – Хорошо. Ты уверена? – Я обожаю эту девочку. – Сильвия поцеловала Селесту в носик. – Ты моя красавица, да? – Телефонную линию починили? Сильвия остановилась. – Сначала да, но теперь опять что-то сломалось. Сейчас столько диверсий. Николь вздохнула. Иногда действительно отключали электричество, но причин они не знали. Времена наступили неспокойные, и Николь не нравилось быть отрезанной от мира. Почту взорвали, и отсутствие писем никого не удивляло. Николь улыбнулась, глядя, как сестра целует Селесту в щечки. – Иди же! – сказала Сильвия. – Ложись и поспи. – Уже иду. – Я искупаю малышку. * * * Николь глубже прятала страхи о Марке и мысленно строила планы насчет торговли шелком, которой они займутся за границей. Когда Селеста станет постарше, она начнет все сначала. Если во Вьетнаме ничего не получится, она найдет возможности во Франции и Америке. Николь многое узнала о шелке, но были и другие страны-производители. Когда мысли возвращались к Сильвии, Николь надеялась, что у сестры будет и свой ребенок. Общение с малышкой шло ей на пользу. Без Селесты она становилась взвинченной и рассеянной и не всегда слышала, что ей говорят. Николь волновалась за сестру. Девушка все еще не рассказала Сильвии всю правду о дне своего рождения, трусливо избегая этой темы. Но сколько можно откладывать, пусть вопрос и довольно щекотливый? Николь боялась, что этот разговор разрушит долгожданное перемирие с Сильвией. Для Селесты это ничем хорошим не закончится. С такой обидой будет сложно справиться. Через пару дней они обе сидели в небольшой гостиной и читали, а Селеста спала. Николь решила, что настал момент рассказать правду, но она ужасно нервничала. Оттягивая роковой момент, она смотрела в потолок. – Боже, как же я ненавижу этих летающих ангелочков! – воскликнула она. – А мне они нравятся, – сказала Сильвия. Она заметила перемену на лице Николь и решила приободрить сестру. – Николь, мы не должны сдаваться. Нам нужно верить.