– Во всяком случае, как-то он с этим связан. Симон задумчиво прошелся по комнате, поднимая время от времени какой-нибудь осколок или кусок оплавленного стекла. Под рухнувшей полкой он заметил кучку обугленных досок, соединенных тонкими решетками. Порывшись в ней, лекарь извлек несколько маленьких почернелых костей. Звериных костей. – Дядя твой, судя по всему, держал тут животных в клетках, – пробормотал Симон. – Не очень крупных, каких-нибудь крыс или кошек. Отшвырнув с отвращением кости, лекарь прошел в противоположный угол, где еще дымилась большая куча пепла, и осторожно зачерпнул черную тлеющую массу. Пепел был еще теплым. Симон медленно просеял его сквозь пальцы. Под верхним слоем остались еще не сгоревшие участки и при свете фонаря отсвечивали бледно-синим. Лекарь принюхался и снова уловил чуть сладковатый запах, на который обратил внимание еще в прошлый раз, когда осматривал плесневелую муку в соседней комнате. Что это, просто куча горелой муки? Или остатки алхимического порошка, о котором он до сих пор не знал? «Что, черт возьми, этот Гофман пытался здесь получить?» Внезапно послышался грохот. По полу где-то загремели камни, и в следующий миг мир вокруг них словно перевернулся. – Проклятье, дом разваливается! – крикнул Симон. – Этого я и боялся. Уходим, живо! Магдалена уже выскочила в соседнюю комнату и с кошачьим проворством карабкалась по ступеням. Прежде чем последовать за ней, Симон торопливо насыпал синий пепел в пустой кошелек. Быть может, доведется потом изучить порошок получше. Затем он устремился к колодцу. Громыхало так, словно под тяжестью обломков где-то рушились балки. Магдалена дожидалась в котельной среди расплавленных котлов. На нее градом сыпались пепел и камни. – Обратный путь отрезан! – крикнула Магдалена. Перед узким тоннелем, по которому они забрались сюда, уже выросла целая куча обломков. Потолок со скрежетом прогибался и в любой момент готов был обрушиться. – Должен быть другой выход! – прорычал Симон, перекрикивая грохот. В панике он огляделся и слева, среди обломков, заметил крошечную лазейку. Протолкнув в тесный проход Магдалену, полез следом за ней – и оказался вдруг в бывшей купальне. И здесь потолок грозил рухнуть в любую секунду, а дальняя часть комнаты была уже полностью завалена. Зато впереди, на том месте, где прежде находилась дверь, в стене зиял пролом, которого всего пару минут назад еще не было. Симон подтолкнул Магдалену наружу и нырнул вслед за ней. В следующую секунду весь остов рухнул с оглушительным грохотом, и в небо взметнулось облако пыли. Не в силах произнести ни слова, Симон с Магдаленой лежали на земле и с трудом переводили дыхание. Когда пыль постепенно улеглась, над ними уже стояли Натан и несколько нищих. – Мое почтение, – проговорил король нищих и приподнял шляпу. – Большинство моих ребят поспорили, что вы уже не выберетесь. Грохнуло так, будто телегу с порохом… – Заткни пасть, кретин! – рявкнула Магдалена, снова способная говорить. – Мы там чуть не померли, а они об заклад бьются. Вы в своем уме? О том, чтобы помочь, вам, наверное, и в голову не пришло! – Но как? – робко возразил Натан. – Я уже хотел вас предупредить, но потом все и так загромыхало… – Он понизил голос. – К тому же я бы не советовал так кричать. Иначе сюда вся округа сбежится. Симон оглянулся и заметил, как в соседних домах уже начали распахиваться окна и любопытные обыватели разглядывали маленькое сборище. – Я бы все равно вас позвал, – прошептал Натан. – Хотел показать вам кое-что. Вы, судя по всему, не единственные, кому вздумалось этой ночью взглянуть на купальню. Он обоих взял за руки и обошел с ними пожарище. Затем все трое спрятались за полуразрушенной стеной, и Натан показал на человека в черном плаще. Тот, словно летучая мышь, карабкался по стене одного из домов. – Сначала ребята его даже не заметили, – прошипел король нищих. – Он, видимо, все это время тут ошивался. И думаю, с той же целью, что и вы. Ну да теперь-то он вряд ли найдет что-нибудь. – Господи, Симон! – шепнула Магдалена. – Тот самый наемник из сада! Это он пытался меня убить! Сюда идет! Натан успокаивающе поднял руку. – Не бойтесь, ведь с вами я и мои ребята. – Твои ребята – это слепые, горбатые старики, – прошипел Симон. – Какой от них толк? – Сам посмотри. Натан показал в сторону подворотни: там на ступенях скучали двое его людей. В одном Симон узнал Безумного Йоханнеса, правую руку Натана. Когда незнакомец подобрался поближе, чтобы осмотреть руины, нищие неуверенно двинулись ему навстречу. – Добрый человек, подай старому ландскнехту, потерявшему зрение на войне, – заныл Йоханнес, не отличимый в эти минуты от обнищавшего солдата. – Всего один крейцер на кружечку теплого вина… – Пошел вон! – просипел незнакомец. – У меня нет времени на твое нытье! Между тем к нему приблизился второй нищий и подтолкнул того; «черный плащ» покачнулся, и в тот же миг Йоханнес подставил ему под ноги свой костыль. Убийца вскрикнул от неожиданности и повалился вперед. В следующую секунду из подворотни выскочили еще двое нищих и принялись охаживать его костылями. Слитным, едва уловимым движением незнакомец снова оказался на ногах и выхватил рапиру. Нищие, словно голодные псы, окружили его и костылями рассекали воздух, чтобы удержать противника на расстоянии. «Черный плащ» вдруг переступил ногами, взмахнул рапирой и сделал выпад вправо. Клинок вонзился в плечо Йоханнеса. Тот громко вскрикнул, а незнакомец воспользовался коротким замешательством и вскочил на телегу с навозом. Нищие бросились к повозке и попытались ее опрокинуть. Но противник уже влез в открытое окно на втором этаже и скрылся в доме. В следующее мгновение раздался женский визг, и загромыхали тяжелые шаги по лестнице. Симон посмотрел наверх: «черный плащ» выбрался через чердачное окно и по крышам бросился в сторону реки. – Черт! – крикнул Натан. – Почти поймали! Отовсюду к раненому товарищу стали сбегаться нищие. Лекарь тоже бросился к Йоханнесу. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что тому пришлось несладко. Клинок пробил плечо и вышел с обратной стороны, из раны хлестала кровь. Симон отметил про себя, что кровь была темной, и вздохнул с облегчением. По крайней мере, легкое не задето. – Помогите! – подозвал он нескольких нищих. – Его нужно отнести в катакомбы, только осторожно. Посмотрим, что я смогу сделать. Магдалена еще стояла за разрушенной стеной, и взгляд ее блуждал над крышами Регенсбурга, за которыми только-только показался красный диск солнца. Погруженная в раздумья, мальчишку она заметила, только когда тот уже стоял напротив нее. На вид лет десяти, рыжий и весь покрыт веснушками, от чего лицо его было словно забрызгано грязью. Сначала она решила, что мальчик пришел поглазеть на разрушенный дом, но потом заметила, что он не спускал с нее глаз. – Ты… э… Магдалена Куизль? – начал он боязливо. – Дочь палача Куизля? – Тебе-то что? – рявкнула дочь палача и оглядела его с головы до ног. – Во всяком случае, на стражника ты не очень-то и похож. Мальчик застенчиво помотал головой. – Я Бенджамин Тойбер, сын здешнего палача. Я с друзьями тебя повсюду ищу. Вот, велели тебе передать… – Он протянул Магдалене сложенный лист. – Письмо тебе от отца. – От отца? – Девушка с удивлением приняла листок. Бенджамин кивнул и робко переступил с ноги на ногу. – Он отдал его папе, чтобы тот вручил тебе. И папа велел еще кое-что тебе передать. – Что же? – Что твой папа чокнутый и упрямый ублюдок, каких только сыскать. Магдалена улыбнулась. Лучшего комплимента ее отцу нельзя было и придумать. 9 Регенсбург, 22 августа 1662 года от Рождества Христова, 9 утра Наутро допрос начали сразу с дыбы. Палач Тойбер молча освободил Куизля от веревок и связал руки за спиной. Хирург и трое дознавателей уже заняли свои места: за решеткой копошились их размытые силуэты. Якоб таращился на них, словно мог взглядом растворить решетку и увидеть наконец человека, который так его подставил. С тех пор как его навестил Тойбер, прошла всего одна ночь, полная страдания, и Куизль ни на секунду не сомкнул глаз. Все это время он раздумывал, откуда мог знать имя Вайденфельд. Теперь не возникало сомнений, что в лице третьего судьи к нему явился из прошлого ангел возмездия. Этот незнакомец всю стену расписал посланиями, чтобы вернуть палача в то время, которое тот уже вытеснил на задворки сознания. Вновь пробудились призраки прошлого, и злейший из них скрывался за решеткой, в камере пыток Регенсбурга. Кто он? И зачем его преследовал? Ф Ф К Вайденфельд… Куизль тихонько застонал, когда Тойбер пристегнул его к вертикально поставленной дыбе. Мазь, которой палач смазал раны, имела благотворное действие, хотя об исцелении пока даже речи идти не могло. Тойбер привязал стянутые за спиной руки Якоба к верхней перекладине, острые вращаемые трехгранники врезались в растерзанную плоть. Собственный вес уже сейчас неотвратимо тянул вниз и рвал плечевые суставы. Но худшее было еще впереди. Тойбер затянул петлю на ногах Куизля и прикрепил ее к шкиву у самого пола. Стоило лишь провернуть колесо, и связанные за спиной руки начнет оттягивать кверху до тех пор, пока плечи с треском не вырвет из суставов. – Начинаем вторую сессию, – послышался старческий голос из-за решетки. Теперь Куизль знал, что говорил староста Иероним Рейнер. – Куизль, этих мук можно и избежать; просто признайся, что… – Идите вы к черту, ублюдки! – прорычал Куизль. – Можете хоть на кусочки меня порезать, я никого не убивал! – Быть может, так мы и поступим, – самодовольно произнес третий голос. – Но сначала попробуем дыбу. Тойбер, начинай крутить. У палача на лбу выступили капельки пота, губы сжались в тонкую линию. И все же он повернул колесо на четверть оборота – достаточно, чтобы затрещали суставы. – Избавь себя от ненужных страданий, – призвал Куизля младший из судей, вероятно, Йоахим Кершер. – Доказательства неопровержимы. Мы же знаем, что убийство совершил ты. Но, согласно каролингскому судопроизводству, необходимо твое признание. – Ничего я не совершал, – пробормотал Якоб. – Да мы тебя возле двух трупов поймали, чтоб тебя! Они даже остыть не успели! – взбесился Иероним Рейнер. – Господь все знает, он и сейчас на тебя смотрит! Куизль тихо засмеялся. – Откуда здесь Богу-то взяться. Никого тут нет, кроме дьявола.