— Пока не знаю, — сухо отвечаю, хотя мне безумно хотелось бы остаться с Викой наедине в «Готике» и подарить девушке настоящее удовольствие. То, к которому она стремилась прийти и получить. Мигом образы заполняют глаза, то, что я мог с ней сделать…связать…наказать…и подарить страсть жажды. Научить «теме», и тогда она обретет настоящую свободу в своем теле и чувствах. — Нечего думать, — обрывает друг, и по ту сторону слышится льющийся звук, наверняка он уже пригубил пару стопок виски. Не прошло ни одного дня, чтобы Эдуард был трезв, как стёклышко, и я удивлен, как вообще он держит свой бизнес. По правде говоря, у него все выходит так, как он планирует. В этом никому с ним не сравниться. — Жду, и не забудь, что наш разговор все еще под вопросом. Костя, ты меня втягиваешь в свои разборки, после которых могу пострадать я. — Знаю, но только тебе я могу доверится, как себе, не считая Вики. Девушка не должна быть в эпицентре козней матери, с нее достаточно. И Игорь бы не стал так подставлять меня, он знал, что Евгения просто так ничего не оставит девчонкам, — поделившись с Эдуардом насчет Мирославы и того, что у Игоря была еще одна дочь, друг присвистнул, цыкнув. — Молодец, мужик, не терялся, — рассмеялся он. В это время вошла на кухню Вика. Моя любимая девочка облокотилась о косяк дверей, и скрестив руки на груди, стояла, слушала мой разговор. Распустившиеся волосы обрамляли ее хрупкие плечи, глаза сияли, и коварная улыбка притягивала к себе, заманивая, возбуждая меня. И я желал впиться в ее губы, вновь иссушить до дна, покорить страсть Вики к себе. — Не терялся, — повторяю за Эдуардом, а сам впился взглядом в длинные оголенные ножки Вики. Она демонстративно приподняла край белой рубашки, показывая бедро, затем широко улыбнулась, подмигивая. — Ладно, вечером будем. — Убираю телефон от уха, и словно хищник следую к жертве, только Вика совершенно таковой не является. Напротив, мы оба оказались в клетке, и теперь два сильных хищника рвут друг друга на части, заявляя права на каждого. Я глажу ее ножку, проводя тыльной стороной ладони снизу вверх. Прикосновение настолько наэлектризовано, что каждый импульс пробивает клетки всего тела. Наши дыхания участились, затем Вика откинула голову назад, уперевшись затылком о дверь. Она закрыла глаза, наслаждаясь мгновением, чувственностью и ощущениями, которые пронзали душу насквозь. Я приблизился еще на пару сантиметров, нарушая границы, которых больше не существовало между нами. Наклоняюсь, беря ее за затылок, сам утопаю с поцелуем в лебединую шею Вознесенской. Она застонала; набросившись на пульсирующую венку, я покусывал и посасывал кожу девушки, бесстыдно поднимая другую руку, оголяя ее совсем. Рубашка слетела с ее плеч, и теперь девушка стояла на кухне в моих объятиях совершенно голая. — Я не могу насытиться тобой, — рычу в изгиб ее шеи и плеча, и снова впиваюсь зубами, причиняя немного боли. Вика начала глубоко дышать, затем сама коснулась своей груди и стала мять сосок, который тут же принял форму горошка. Это буквально лишало рассудка, и обезумев, я схватил ее за бедра, усаживая на себя. Член изнывал, желая упругой плоти Вики. Она хохотнула, добившись своего. Коварная кошечка. — Сейчас будет быстро, и только для меня одного. Это твое наказание. Она надула губки, но искоса посмотрела так, что теперь, кажется, я останусь без удовольствия, потому что все отдам Вике. Смахнув рукой две тарелки со стола, я уложил ее на белоснежную скатерть, словно собрался писать картину, и Вика была моей личной статуей-натурщицей. Звук бьющихся тарелок нам нисколько не помешал, лишь напротив усилил искру, которая превратилась в пламя. Выгнувшись, Вика развела бедра, приглашая меня завладеть ею здесь и сейчас. Я видел, как сочилось ее возбуждение, и немного опустившись, впился в естество девушки, ощущая языком соль ее страсти. Сжав обе ягодицы до боли, знал, что после останутся небольшие синяки, и Вика будет недовольна, но так она будет знать, что теперь принадлежит мне. Она моя. Сила мысли может толкать на такие вещи, что, сойдя с ума, пойдешь на все, ради страстного желания. Вырисовывая круги языком в ложбинке естества Вики, я покусывал и посасывал клитор, доводя девушку до изнеможения. Щелкнув по нему, впился поцелуем и в этот момент Вика зарычала, царапая меня по оголенным плечам. — Ах…, — застонала она еще сильнее. Гортанно. Грудь заколыхалась, затем Вика попыталась притянуть меня к своим губам за волосы, но тщетно. Стол шатался под нами, скрепя ножками о плитку. Прекратив пытку над клитором Вики, я прикоснулся губами к ее внутренней части правого бедра, покусывая кожу, царапая зубами… это поистине высшее чувство, наблюдать, как оргазм сливается с возбужденным желанием. Девушка извивалась в моих руках, молила, чтобы я позволил ей кончить, но я намеренно издевался над ней, наказывал. — Костя, — взмолилась еще сильнее, пристав на локоть. Я жадно смотрю ей в глаза, цвет которых стал походить на растопленный черный шоколад. Даже на языке ощутил вкус горечи, смешанной со сладостью. Шумно сглотнув, я выпрямился, стягивая с себя спортивные штаны. Моя плоть набухла до максимально возможного размера, и теперь я жаждал овладеть душой Вики, хотя уверен, она давно уже моя. — А теперь ускоримся, — предупреждаю ее своим охрипшим голосом. Вика раздвинула ноги еще шире, маня указательным пальцем. Твою мать! Я был явно не в себе, когда без всякой осторожности вошел в нее одним резким толчком. Стол жалобно пискнул, сливаясь со стонами Вознесенской. — А…а…а…, — слегка приоткрыв рот, Вика выпускала на волю своих личных демонов. Я насаживал ее на себя, удерживая за бедра. Впиваясь пальцами в нежную плоть, стал массировать ягодицы, ускоряя натиск движений. Девушка закинула руки за голову, и ее прекрасная грудь была абсолютно беззащитной передо мной. Немного замедлившись, налег на нее, и втянул один сосок, получая взамен вновь сладостный стон, превращающийся в рык. Обдуваю его, и снова веду дорожку поцелуев к талии. Затем усиливаю толчок, первый…второй…третий… Вика уже закатила глаза от интенсивности возбуждения. Каждый стон походил на приближающийся вот-вот оргазм. Схватив ее за шею своей левой рукой, я надавил слегка, применяя элемент удушения. Девушка распахнула глаза, но потом… доверилась. И я был счастлив, что моя саба без слов поняла, как вести себя в таком случае. — Я буду трахать тебя каждый день, везде, где только захочу, — обрывками резко бросаю слова, продолжая вколачиваться в нежную плоть Вики, и она принимает меня всего, обвив мой торс ногами в кольцо. — Буду дарить наслаждение, которое никто не получал прежде. — Нежная кожа Вознесенской покрылась розовым, разгоряченным оттенком, соблазняя меня еще сильнее. — Да, — шепчет, облизнув свои иссушенные губы. Она смотрит мне в глаза, источая только любовь и преданность мне. Я размыкаю хватку, наблюдая, как к ее лицу приливает кровь и красит щеки. Башню сносит, но все-таки держу себя в руках, не позволяя большего без смотрителя. Это чувство эйфории, как наркотик, ударяет в мозг и вышибает его напрочь. Можно просто заиграться и прекратить чувствовать рамки дозволенного, и это крайне опасно, когда переходишь подобную черту. Выйдя из нее, я размыкаю за своей спиной её ноги, и на невысказанный вопрос Вики, приподнимаю ее за руку, впиваясь в губы жестким поцелуем. Обнимая меня за шею, она даже не подозревает, что я задумал для ее попки. — А теперь ложись на живот, — разорвав крышесностный поцелуй, я приказываю Вике принять позицию. Девушка вглядывается мне в глаза, а затем опускает свои — смиренно и беспрекословно. Разворачивается, грациозно опускаясь на стол. — Держись за край крепче, — предупреждаю ее, и она мигом ухватилась за него, пребывая в томительном ожидании. — Ты моя, саба, — глажу по ягодице, встав левее. Вика повернула голову на бок, и посмотрела на меня затуманенным взглядом. В это время я переместил руку чуть ниже, накрывая ладонью ее естество, и ощущая кожей влажность возбуждения. Замурчал, как гребаный довольный кот, только что испробовавший высший сорт сливок. Но Вика и есть высший сорт. Несмотря на грязь и мрак избалованной, безбедной жизни, девушка осталась настоящим человеком, способным разглядеть весь смрад. — Твоя, — вновь выдыхает, мило улыбаясь. Искренне и с любовью. Я ввел в нее два пальца, ощутив жар плоти, сам застонал, потому что едва мог сдерживать самого себя. Хотел кончить прямо сейчас, но тогда не получу того, что желал. Я хотел изливаться только в Вике, даря свое семя, потому что именно она его хранительница. Вика ахнула, прикусывая нижнюю губку, затем облокотилась лбом о столешницу, поглощая чувства, которые завладели ею. Следом я нанес жалящий шлепок по правой ягодице, когда резко вынул пальцы из нее. Характерный звук, словно музыка, наполнили пространство кухни, а вкупе с тем, что я прошелся по битому фарфору, скрежещущий звон добавил нот всей композиции. — Хорошая девочка, — поглаживаю место удара, и затем снова опаляю ладонью, шлепнув во второй раз. Вика выгнула спину. — Ах! Костя… — простонала мое имя, и я, закрыв глаза, впитывал ее голос, каким она пропела, зовя меня. — Да, девочка моя, вот он мир, о котором ты мечтала, — уверяю ее, вновь устроившись позади. Слегка развожу ягодицы и вхожу в нее, ощутив тесноту из-за смены позы. — А теперь, мы закончим, саба. На сегодня достаточно, — предупреждаю Вику, и она согласно кивает. Все происходит стремительно, ибо я сам уже на пределе. Оргазм охватывает нас обоих одновременно, отбрасывая в неизведанные грани страсти. Я теряюсь во времени, но все-таки мы еще здесь в реальности. Кончая в Вознесенскую, меня трясло от переизбытка эмоций, что били ключом. И то же самое происходило с Викой. Прежде, я никогда не чувствовал такой силы любви к женщине. У меня были серьезные отношения, которые однажды чуть ли не дошли до брака, но я вовремя остановился, объяснив, что не гожусь для большего. Словно я знал, именно Вика завладеет моим сердцем, и я ждал ее столько времени.  — Я люблю тебя, слышишь, — целую ее между лопаток, опустившись на нее. Мой член все еще пульсирует в ней, и плоть Вики сжимается от оргазма, который до сих пор пронзает своими иглами ее тело. — И я тебя, — выдыхает, расслабленно кивнув в ответ. — Всегда… Вот только бы знал я, чем обернется наша с ней вылазка в «Готику», и что после все пойдет в тартарары. Твою мать! Глава 32 В «Готике» нас уже ждали. После нашего секса с признаниями друг другу, Виктория была в изумлении продолжить наше примирение. Так она обозначила наш союз в данный момент. С матерью она пока не решилась связаться, а вот с Мирославой назначила встречу на завтра у себя на работе. Владленов больше не брал трубку, хотя я названивал ему, как минимум пять раз. Забеспокоившись о наследстве, велел Геннадию прислать несколько парней и разведать обстановку, а также держать на контроле каждый шаг нотариуса. Не нравился мне бывший друг Игоря. И, кажется, Евгения Сергеевна с ним уже лихо отработала. Как только мы прибыли в клуб, мой друг попросил отложить наш разговор на несколько часов, а пока предложил поразвлечься. В соседнем партнерском клубе-БДСМ «666» произошло убийство, и некая красотка-адвокат прибыла к нему по личному вопросу. Конечно, он не глупец, и сперва предпочел общество этой дамы. А, что касалось нас, то Эдуард сдержал слово — подготовил комнату, оборудование и игрушки. Неоновый красный свет мелькал повсюду, как и классическая музыка в современной обработке. Запах дорогого табака витал всюду, и обвивал каждого сидящего за столиками. Чиновники, бизнесмены, девушки легкого поведения и просто новички, ничего не ведающие в «теме», и даже Вячеслав, который теперь исчез с радаров. Как только мой конкурент завидел нас у входа, побагровел от злости, и я знал — мужчина крепко вбил себе в голову, что Виктория все еще его саба. Музыка ускорилась, и в зале погасли софиты, затем очень медленно усиливали освещение, показывая нам на сцене актеров-исполнителей. Танцовщицы исполняли секс-постановку, и их коллектив разбавлял один мужчина, одетый во все черное, кожаное. Обе девушки кружили ему голову, дарили ласку, касались интимных мест, поглаживая при этом член парня по очереди. Зрители, сидевшие у сцены, аплодировали и смаковали каждое движение рукоблудниц, не забывая о своих партнерах. У всех на виду вторили обстановке, которая, словно наркотик подбивала на раскованные действия. — Константин, — из-за спины послышался грубый мужской голос, который я сначала не узнал, но все-таки обернулся. Молодой мужчина не более двадцати пяти лет, гладко выбритый и довольно-таки серьезный. Взгляд его обеспокоенный, и я сразу же понял, что речь пойдет о моей Виктории. — В чем дело? — нахмурившись, я отставил от себя стакан с водой, который мне предложил бармен несколькими минутами ранее. Смотритель неуверенно обвел зал взглядом, а потом вновь посмотрел на меня. Я терпелив, но вопрос, насколько мое терпение резиновое, когда им так беспощадно пользуются. — Ты пришел помолчать? — обрывисто кидаю со злостью, и парень просто кивает в ответ, принимая суровый вид. — Дело в том, что ваша саба уже ожидает в комнате, — хрипло проговаривает, и я начинаю улыбаться, довольный послушанием Вики, но вот вид парня возвращает меня с небес на землю. Здесь явно что-то не так. Метнул взгляд в зал, именно туда, где сидел Вячеслав — но место все еще пустовало, а на соседнем стуле восседала одинокая блондинка, явно не ожидавшая, что так скоро кавалер покинет ее. — И? — подгоняю парня, а сам смотрю на бейдж смотрителя, и снова продолжаю: — Артём, ты можешь уже сказать в чем дело? — и как только я задал вопрос, не стал ждать ответа, впопыхах оттолкнул плечом смотрителя и мигом рванул к коридору, где располагались двери в комнаты для игр. Артём помчался следом, тараторя что-то по переговорному устройству. Из-за углов сразу появились еще пару смотрителей, и шли навстречу к нам двоим. Мигающий неон начал раздражать, как и музыка. Каждый член клуба обратил на меня внимание, ибо было сложно не заметить фигуру, рванувшую и обезумевшую. — Константин, не поднимайте панику, — учтиво просит Артём, как только я оказываюсь у заветных дверей. Что за ними, твою мать? Почему на ручке висит, что комната уже задействована? — Какого хера? — уставился на смотрителей; трое мужчин переминались, сложив руки по швам. — Блядь, — я похолодел, затем сразу сорвал карточку и ворвался внутрь. Замер, охренев от увиденного. — Я сказал, никого не впускать, — зарычал Вячеслав, но взгляд не сводит с моей Вики. Девушка лежит без сознания — это факт. Кляп во рту, руки и ноги связаны, попа оголена. — Ублюдок! — заорал я, и накинулся на Вячеслава. Мужчина, опешив, обернулся. Глаза светятся нездоровым блеском, и сразу ясно, что идиот накачался наркотиками, а, увидев нас, решил воплотить то, о чем думал давно. Завладеть моей женщиной, которая никогда не станет его. Все случилось так стремительно, что даже смотрители не успели за моей реакцией, а сволочь уже лежала подо мной с окровавленным носом. Я бил его, не жалея сил. Затем послышался характерный хруст переломленной кости. Переносица Вячеслава не вынесла ударов, и теперь он глотает собственную кровь. Мне тяжело дышать. Кажется, перед глазами все плывет. Перенапряжение и беспокойство пульсируют в висках, от страха за Вику, готов эту мразь разорвать на части. Я последний раз наношу ему удар, отправляя урода в мир грёз. Затем перевожу взгляд на Вику. Она до сих пор не пришла в себя. Смотрители стояли в дверях — и правильно сделали, потому что я не мог контролировать своего зверя, что теперь вырвался на волю. — Вызовите Эдуарда, — хриплю от бессилия, продолжая сидеть на Вячеславе. Резким движением перевернул идиота на живот, а на спине скрутил обе его руки. Он стонет, что-то гогочет. Но я не слышу его, потому что уши заполняет пульсирующий звон. Ребята, будто приросли к полу. — Немедленно!!! — воскликнул, матерясь всеми благими матами, которые сорвались с языка. Артем и еще два громилы мигом оставили помещение, закрыв на замок дверь, чтобы никто не покинул ее, до распоряжения начальства. Схватив с пуфика пластиковый фиксатор-хомут, закрепил на кистях Вячеслава, передавливая ему сухожилия. Тварь, я даже не стану проверять, поступает ли в пальцы кровь. Встаю. Мигом освобождаю руки и ноги моей Вики. Этот придурок даже не позаботился о правилах и нормах «темы», желал быстрого наказания для девочки, которая ему отказала и уже не в первый раз. — Вика, — глажу по лицу, стягивая с нее кляп, — очнись, любимая. — Она застонала, а потом начала вырываться из рук, колотя меня по лицу и груди. Брыкается, стараясь спастись из лап чудовища. Я крепко прижимаю ее к себе, и начинаю убаюкивать, повторяя одно за другим, что это я, и я рядом с ней. — Отпусти меня! Костя узнает! Он убьет тебя! Отпусти! — Вика в шоке, она никак не может осознать, что угроза миновала. — Вика, это я, родная! — мой голос срывается, и я сейчас испытываю такую гамму чувств и ощущений, которые распирают меня. Я готов прямо сейчас убить Вячеслава, закопать его, и забыть. Но я нужен своей девочке. Беру ее лицо в обе своих ладоней, но Вика закрыла глаза, и не желает видеть мучителя. Она сопротивляется, выбивается, борется со мной. Изнемогая от жажды мести, я встаю вместе с девушкой на руках, чтобы хоть как-то сменить обстановку. — Вика, — гортанным голосом произнес ее имя, будто гром среди ясного неба, и она замерла в моих объятиях. Застыла, превратившись в статую. — Костя? — ее голос дрогнул, и, не веря своим ушам, она раскрыла глаза, из которых текли ручьем слезы. Тушь размазалась, помада тоже. Этот скотина касался ее. Закатив глаза от ярости, я выдохнул. Главное сейчас привести в чувства Вознесенскую. — Это правда ты? — девушка начала щупать мое лицо, ощущая под кожей рук легкую небритость. — Боже, это правда ты, Костя, — заплакала она, улыбаясь. Кинулась в мои крепкие объятия, содрогаясь всем телом. — Тише, родная, — успокаиваю ее, зарываясь носом в изгиб шеи и плеча девушки. — Он… он…, — начинает тараторить, но не может связать пары слов. Быстро окинула взглядом помещение, ища Вячеслава. — Все в порядке, он не тронет тебя, — уверяю ее, указывая на пол, где все еще валяется без сознания мой бывший, деловой партнер. — Теперь никогда, — безапелляционно заявляю, подавляя в себе приступ ярости, что мигом взрастает до пика. Вика по-прежнему дрожит. Костюм, в который девушка переоделась — весь порван. — Он касался тебя? — хватаю ее за лицо, ласково поглаживая по щекам. Она широко распахнула глаза, но замотала отрицательно головой. — Нет, не успел, — шумно сглатывает комок в горле, — я надеюсь на это, — тихо добавляет. — Как долго он был здесь? Почему не позвала на помощь? — засыпаю ее вопросами. Мы снова присели на кровать, и я завернул Вику в широкий махровый плед, стараясь согреть ее. Она искоса посматривает на Вячеслава, словно боится, что он вскочит и вновь нападет на нее. Аккуратно прикасаюсь к ее подбородку и перевожу лицо на себя, шоколадные глаза Вики напуганы, и теперь девушка не скоро вернется в нормальное состояние. На щеке прорисовывается покраснение, которое расползается на всю скулу. Пережив нападение, Вознесенская все еще не может переместиться в реальность. — Я звала, — твердо заявляет. Облизывая свои иссохшие губы. Охрипший голос тому свидетельство, и теперь во мне растет гнев, потому что, как только сюда явится Эдуард, он лишится своих смотрителей мигом. — Просила прекратить, но он ударил меня по лицу, — вспоминает, погружаясь в мысли. Глаза вновь стекленеют, и, кажется, она начинивает задыхаться, переживая это заново. Как рыба, глотает кислород, но не сводит с меня своих глаз. — Дыши, слышишь, — успокаиваю ее, укутывая сильнее в плед. Прижимаю к себе, и в этот момент входят обеспокоенные смотрители и разъяренный Эдуард. Во рту сигара, которую он начал жевать, пока несся сюда. Сплевывает ее, когда видит меня и Вознесенскую, сидящими на кровати. Вячеслав жалобно застонал, хлюпая носом. Эдуард резко отдал приказ своим подчиненным, и громилы кинулись удалять члена клуба, который автоматически попал в черный список друга. Подхватив под локти Вячеслава, смотрители повели того на выход. — Она сама меня пригласила, — завопил он, придя в сознание. — Это все она! — не унимался он, доказывая Эдуарду обратное. — Я посмотрел камеры видеонаблюдения, тварь, — зарычал Эд, сплюнув сигару в ноги Вячеславу, и со всего размаху врезал по лицу. Тот вновь утонул в собственной крови, теряя сознание. Повиснув на руках у смотрителей, те выволокли тело за пределы помещения. Эдуард достал кристально белый носовой платок, и протер окровавленные костяшки пальцев правой руки. Прорычал что-то под нос себе, но мне было трудно уловить его речь, так как я прислушивался к тихому дыханию Вики, заснувшей на моих руках. — Прости, Дубровский, — начал Эдуард, но я шикнул на него, и тот выставил перед собой обе ладони. — Можешь подняться на последний этаж. В мои апартаменты. Я прикажу, приготовить для вас комнату. — Спасибо, — коротко киваю. — Жду тебя внизу, в своем кабинете. Посмотришь видео, — предупреждает меня, а сам бросает взгляд на Вознесенскую и цыкает. — Проблемные бабы, Кость, — замечает, ухмыльнувшись. — Чего тебе одному не сиделось, как раньше. — Раньше не было её, — а сам смотрю на умиротворенное лицо Вики. Пусть она вся потрепанная, но я безумно люблю девушку, и мне наплевать на любого и каждого, кто перейдет мне дорогу и посмеет причинить боль любимой. Эдуард приоткрыл двери, и я вышел из комнаты, неся Вику на руках к запасному лифту. Нас никто не увидит, потому что Эдуард уже все предусмотрел, перекрыв вход в коридор. — Я буду через час, — предупреждаю друга, благодаря его. — Не хочу, чтобы Вика испугалась новой обстановки, если проснется раньше. — Ладно, не спеши, — отмахивается, зачесывая свою густую черную шевелюру. — Калашникова все еще тут, пойду Льва отмазывать.  — Александрова? — удивился я. Эдуард закивал. — Ладно, позже. Я вошел с Викой в лифт, прижимая ее к себе крепко на сколько это возможно. Поцеловав в нежную щеку, закрыл глаза, вдыхая ее аромат ванильных духов. Словно так я успокаивался, словно ее запах был катализатором моих разъяренных чувств… Глава 33 Положив Вику на роскошную, широкую постель, я раздел её, избавляя от тесной ткани. Она даже не шелохнулась. Обессиленная, Вознесенская повернулась на бок, подкладывая ладошку под щеку. — Костя, — сквозь сон зовёт меня, и я присаживаюсь на край кровати. Глажу по лицу, потом продлеваю ласку, спускаясь ладонью по плечу и ее бедру. Ощущая бархатистую кожу подушечками пальцев, шумно сглотнул, преодолевая в себе порыв накинуться на любимую. После пережитого нападения вряд ли она захочет поддаваться соблазнам. — Поспи, — убираю с лица непослушный локон. Вика раскрыла глаза и теперь смотрит на меня пронзительно… неотрывно…