– Тащи свою задницу сюда сейчас же! Когда он проходит мимо, девушки хихикают, уставившись на его зад. Когда Райден наконец подходит ко мне, я уже не в состоянии говорить спокойно. – Драксен, возможно, был снисходителен к тебе, когда ты не выполнял приказы, но я этого не потерплю. Не похоже, чтобы мои слова сильно волновали Райдена. Ветер развевает его волосы, прижимая пряди к шее. Я слишком взбешена, чтобы отвлекаться на это. – Я сделал что-то не так? – спрашивает он. Остальные члены команды притворяются, что заняты своим делом, но я знаю – они все слышат. – Прошлой ночью всем велели оставаться на палубе, но ты демонстративно ослушался и отважился отправиться на гауптвахту. Он оглядывается на остальных. – И кто же утверждает, что видел, как я ослушался приказа? – Я видела. Идиот. Его глаза на мгновение расширяются. – Я не знал, что ты помнишь, что происходит, когда ты… другая. – Не важно, даже если ты думал, что никто не заметит. Ты мой пленник. Неподчинение приказам для тебя – непозволительная роскошь. Неужели мне нужно напомнить, что голова твоего брата необязательно должна оставаться на его плечах? Ноздри Райдена раздуваются, но он сдерживает свой гнев и подходит ближе, говоря тихо, чтобы слышала только я: – Мне просто было любопытно. Я хотел увидеть тебя в неконтролируемом состоянии. Я был осторожен, не вынимал воск из ушей. Я говорю так же громко, как и раньше, чтобы все могли слышать: – Мне все равно. Своим любопытством ты подверг риску всех на этом корабле. – Все были в полнейшей безопасности. Я думаю о том, как непристойно себя вела, как пыталась соблазнить его. Как же я ненавижу сирену внутри себя. – Знаешь, что бы произошло, сделай ты еще три шага? Позволь рассказать, раз уж ты осмелился недооценивать меня. Я бы дотянулась до тебя через решетку и, просунув твою руку через прутья, выдернула бы ее из сустава. Потом обстругала бы кости твоих пальцев, чтобы сделать из них отмычки. Хочешь знать, что бы с тобой случилось, если бы я вышла из камеры? Лицо Райдена застывает. Он едва находит в себе силы покачать головой. – Я не могу управлять сиреной. Она – чудовище, вот почему мы все соблюдаем осторожность. – Я не осознавал… Райден замолкает. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит так твердо, будто он все еще может выйти сухим из воды: – Я бы не подошел ближе. Сущность сирены меня совсем не интересует. – Ниридия, – практически кричу я, – запри Райдена в карцере. Ему нужно время, чтобы подумать. И Вордана туда же. В отдельную камеру. Райден ненавидит Вордана так же сильно, как и я. Он запросто может попытаться его убить. – Да, капитан, – отзывается Ниридия. Я отворачиваюсь от них и направляюсь в свою каюту. Мне нужно переодеться. * * * Вернувшись на палубу, я все еще злюсь на Райдена. «Этот корабль слишком мал, – решаю я. – Можно приказать отправить его обратно в лазарет, но это чересчур легкое наказание. Там Райдену будет удобно. Нет, этот самоуверенный дурак заслуживает посидеть в карцере». Я направляюсь прямиком к люку, ведущему на нижнюю палубу, но мне приходится остановиться, чтобы позволить Энвену подняться. Он такой высокий, что ему с трудом удается вылезти. С маленькими глазами, впалыми щеками и идеальным носом этот мужчина напоминает ствол дерева. – Энвен, где ты был? – Помогал Тенири в казначействе, капитан. Вы привезли слишком много золота, чтобы пересчитать его в одиночку. Я смотрю на него, прищурившись: – Выверни-ка карманы. – В этом нет необходимости. Тенири уже обыскала меня перед уходом. Можете сами ее спросить. Я бы не стал воровать у своей новой команды. В отличие от корабля Драксена, мне действительно нравится жить на «Авали». – Тогда почему ты оставался на службе у Драксена? – Кто еще присмотрит за Кираном? – Тебе следует лучше за ним следить. Почему бы не держать его подальше от склада? Мне надоело видеть, как его рвет на борту моего корабля. – Я имел в виду его эмоциональное благополучие, капитан. – Ты шутишь? У Кирана эмоциональный диапазон моллюска. – Ну, иногда стоит присмотреться получше. Я бы не стал дружить с Кираном, если бы не разглядел в нем что-то большее. – Сколько раз тебе повторять? – кричит Киран с другого конца корабля. – Мы не друзья! – Друзья, и еще какие! – кричит Энвен в ответ. – Перестань кричать, – говорю я Энвену. – Сами решайте, друзья вы или враги. У меня других дел полно. – Подождите, капитан! На этот раз кричит кто-то другой. Малышка Рослин. Она преграждает мне путь прежде, чем я успеваю шагнуть в люк. – Нам нужно обсудить празднование. – Какое празднование? – В честь того, что вы нашли последнюю часть карты и украли целую кучу сокровищ! Ниридия сказала, что прошлой ночью мы не стали праздновать, потому что вам пришлось запереться в камере и выпустить сирену. – Так и есть, а прямо сейчас мне нужно допросить заключенного. Что, если мы устроим праздник сегодня вечером? – Мне вполне подходит, – отвечает девочка так, будто у нее могли быть и другие, более важные планы. – Могу я помочь с заключенным? – Нет. Она скрещивает руки на груди, готовая поспорить. – Ты сегодня упражнялась в письме? Рослин откидывает голову назад и сердито вздыхает. – Никаких допросов заключенных, пока не выполнишь свои собственные обязанности. Я бы все равно не позволила этой малышке помогать мне в таком деле. Ей незачем видеть, как я мучаю мужчину. – И никакого праздника, пока не позанимаешься. – Ох, ну хорошо, – сдается Рослин, громко топая прочь. Когда я спускаюсь на гауптвахту, Валлов и Дерос играют в карты. Вордана наконец выпустили из клетки, но только чтобы посадить в одну из тюремных камер. Он стоит спиной к нам, развязанный и без кляпа. Через две камеры от него Райден сидит на полу, положив руки на колени. Он даже не смотрит на меня. Хорошо. – Твоя дочь становится все более дерзкой, Валлов, – говорю я. – Понятия не имею, откуда в ней подобное, капитан, – отвечает мужчина. – Надеюсь, ты не намекаешь, что она набралась этого от меня.