Часть 9 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Может быть, ее это наконец достало? — предположил Ваня. — И она решила колдануть. Мне кажется, девочки часто таким злоупотребляют: то им погадать, то приворот-отворот сделать, то соперницу проклясть.
— Вот именно — соперницу, — ухватилась Саша. — А не своего парня.
— Иногда люди слишком легкомысленно относятся к подобным вещам, — не сдавался Нев. — Они взывают к сверхъестественным силам, не веря в них. Даже когда действительно надеются на их помощь, все равно не верят. К тому же мы не знаем, из-за чего была их последняя ссора. Может быть, Кучера пересек какую-то черту, сделал что-то непростительное в глазах своей подружки. Изменил, например. Или что-то такое сказал…
Нев замолчал и тяжело вздохнул, как будто уплывая мыслями куда-то далеко. Не только от текущего момента, но и от расследования вообще. Когда молчание затянулось, он встрепенулся и добавил уже совсем другим тоном:
— Впрочем, полностью исключать того, что сам Кучера баловался чем-то таким, нельзя. Надо осмотреть его дом, в том числе чердак, подвал — что там у него есть. Может быть, сарай. Если он заигрывал с высшими силами, следы должны были остаться.
— Нев, а вы можете открыть дверь дома так, чтобы пломба не пострадала? — поинтересовался Ваня, кивая на опечатанную дверь. — Или как-то склеить ее обратно.
— Нет, не думаю, — отозвался Нев, оборачиваясь через плечо. — Но я могу открыть любое запертое изнутри окно.
— Хорошо, значит, вы займетесь завтра осмотром дома и прочих построек, — подытожил Войтех. — Карел, раз уж ты с нами увязался, поговори с подругой погибшего, узнай, почему они поссорились. И не желала ли она ему смерти.
— Мне так и спросить: вы не вызывали из потустороннего мира демона-вампира, чтобы извести дружка? — невинно уточнил Карел.
— Я думаю, ты лучше меня знаешь, как развести девушку на откровенный разговор, — заявил Войтех, выразительно выгнув бровь. — Если повезет, она окажется твоей фанаткой. Насколько я понимаю, по возрасту вполне может быть.
Карел самодовольно усмехнулся и кивнул в знак согласия, а младший брат продолжил раздавать поручения:
— Мы с Сашей завтра поедем в Бланско общаться с патологоанатомом, а на тебе, — он повернулся к Ване, — как обычно, наблюдение. Сегодня надо успеть установить камеры, покрывающие территорию вокруг этого дома, а завтра добавить еще несколько по периметру деревни. На случай, если это что-то, что приходит из леса…
— А оно всегда приходит из леса, — хмыкнул Ваня, переглянувшись с Сашей. — Хорошо, Нинка в этот раз не поехала. Одной проблемой меньше. Ее еще и кормить особым образом надо… Кстати, насчет «кормить». Не вижу тут кафешек, а магазин, который мы проезжали, очевидно, был закрыт. Камеры я, конечно, поставлю, но хотелось бы потом поужинать.
И все снова вопросительно посмотрели на Карела, который, по его собственным словам, забил холодильник пивом.
— А что, вы разве не питаетесь во время расследований кофе и святым духом? — картинно удивился тот. Но заметив, как остальные угрожающе нахмурились, снова махнул рукой. — Ладно, я решу и этот вопрос.
— Хорошо бы не завтра, — улыбнулся Войтех, покосившись на Ваню.
— Дайте мне час.
15 июля 2016 года, 01:30
Московская область
Светловолосую соседку, которая все же оказалась Верой, они нашли на дороге. Та стояла посреди нее в ночной рубашке и халате, в домашних тапочках и бестолково металась из стороны в сторону. Калитка ее участка была широко распахнута.
— Коля! — кричала она. — Коля, где ты?
В ответ на ее крики в паре домов зажегся свет, но из них так никто и не вышел, только Ольга и Дементьев решились на это. Дементьев натянул кроссовки прямо на босые ноги, а Ольга накинула поверх пижамы тот самый кардиган, в котором ездила на встречу с читателями, и сунула ноги в первые попавшиеся туфли.
После пары минут расспросов совершенно обезумевшей от страха женщины удалось выяснить, что она проснулась посреди ночи, не обнаружила мужа в постели, а потом выяснила, что его нет и нигде в доме.
— Входная дверь нараспашку, калитка нараспашку, — со слезами в голосе причитала она. — А его нет нигде!
Дементьев убедил ее вернуться в дом, пообещав, что сам поищет Николая. С Ольгой этот номер не прошел: та увязалась за с ним. Вооружившись фонариками в телефонах, они прошли всю улицу до конца, потом вернулись обратно по другой, но нигде не было никаких следов пропавшего мужчины. На зов он не откликался, ночь на все отвечала глухим молчанием.
— Оля, идите в дом, — снова велел Дементьев, щелкая брелоком машины. — Я объеду поселок и прилегающие территории. Так будет быстрее. Пешком мужик не мог уйти далеко.
Он сел в машину, без стеснения врубил дальний свет фар и тронулся с места, а Ольга все стояла у калитки, кутаясь в кардиган. Ночью он оказался куда уместнее, чем днем. Как только машина Дементьева исчезла из виду, вокруг снова стало очень тихо и темно. Свет в окнах любопытных соседей погас, теперь светились только окна ее коттеджа и коттеджа соседки Веры.
Ольга переминалась с ноги на ногу, не зная, как будет правильнее поступить: уйти к себе, как ей велели, или пойти к Вере, чтобы посидеть с ней и успокоить. В конце концов второй вариант показался ей более правильным, и она снова пересекла дорогу. Благо соседка, пребывая в расстроенных чувствах, даже не прикрыла калитку, так и оставила распахнутой.
Ольга уже взялась рукой за скрипучую дверь, чтобы прикрыть за собой, когда ей вдруг показалось, что краем глаза она увидела какое-то движение на дороге, в которую упиралась их улица.
— Коля? — позвала она, оборачиваясь и вглядываясь в темноту. — Николай, это вы?
И снова в ответ только тишина, даже никакого движения теперь не было видно. Но человек вполне успел бы скрыться за поворотом, и Ольга решила проверить. Она снова достала из кармана кардигана смартфон и включила фонарик.
— Николай! — позвала она, выходя на дорогу, что тянулась вдоль кладбища. — Вы здесь?
Дорога оказалась пуста: в обе стороны, насколько хватало мощности фонарика, не было видно никого. Поднявшийся ветер зашелестел кронами деревьев, а где-то далеко в ночной тишине приглушенно зарокотал гром. В воздухе вдруг очень сильно запахло сосновой смолой и далеким дождем, но на Ольгу пока не упало ни капли.
Умом она понимала, что надо бы поскорее убраться с улицы. Ничего она здесь не найдет, особенно если будет стоять на месте, в доме Веры от нее и то больше пользы будет.
Только что-то как будто не пускало. Нет, у нее не возникло ощущения, что кто-то ее держит, и ноги не парализовало страхом. Но стоя в одиночестве посреди пустой дороги, окруженная темнотой, с которой с трудом справлялся фонарик в смартфоне, и прислушиваясь к далеким раскатам грома, Ольга чувствовала, как внутри снова рождается дразнящее, щекотное чувство.
Нечто подобное происходило с ней в феврале, когда она, отложив книгу, которую уже писала, меньше чем за месяц настрочила черновик новой, с трудом прерываясь на еду и сон. Текст той книги как будто звучал в ушах, Ольга едва успевала его записывать, промахиваясь мимо клавиш ноутбука и катастрофически путая окончания, а иногда и слова целиком. Ей было ужасно страшно после того, что она видела в своем доме, но она все равно засиживалась допоздна в той самой гостиной с окнами в пол и писала, писала, писала, пока весь ее страх не превратился в буквы. И только отправив рукопись редактору, Ольга успокоилась и впервые проспала целую ночь без кошмаров.
А потом на нее обрушилась тишина. Подобные кризисы случались с ней и раньше, поэтому она не особо переживала, но все равно очень хотела снова ощутить этот полет, услышать, как кто-то шепчет текст на ухо. Почувствовать холодящий кровь ужас, который не нужно придумывать. И осторожное тепло где-то в глубине давно остывшего сердца, похожее на хрупкое пламя свечи на ветру и придающее всему происходящему смысл. Ради первого она приехала сюда. Ради второго позволила малознакомому следователю отвезти ее домой и остаться спать на диване в гостиной.
Поэтому теперь она стояла посреди дороги, впитывая ощущения, вдыхая прохладный ночной воздух полной грудью и прислушиваясь к сердцебиению, которое учащалось с каждой секундой, с каждым новым далеким рокотом.
Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда сзади раздался протяжный скрип. Ольга резко обернулась, едва не теряя равновесие, и посветила фонариком в сторону предполагаемого источника звука.
Скрипела створка кладбищенских ворот, медленно распахиваясь по непонятной причине. Конечно, ее мог подтолкнуть и поднявшийся ветер, но Ольга была абсолютно уверена, что на ночь кладбище закрывают, а ворота — запирают.
Осторожно приблизившись, она осмотрела створки и землю рядом с ними: сбитый замок и цепь валялись практически на проходе.
Но кому могло понадобиться влезать на кладбище ночью? Готически настроенным подросткам? Настоящим сатанистам? Николаю, которому окончательно надоела супруга?
Ольга посветила на дорогу, ведущую к могилам. До ближайших свет ее фонарика доставал, но остальное кладбище тонуло в темноте. В ней мог прятаться кто угодно.
Мурашки уже устали бегать по спине, поэтому Ольга больше не чувствовала ничего такого. Руки и ноги вдруг замерзли, хотя летняя ночь была не такой уж холодной. И теперь тишина, нарушаемая лишь шорохом деревьев и приближающимися раскатами грома, давила.
«Перестань, это просто кладбище, — сказала себе Ольга. — Такое же, как и днем. Дорога, деревья и тропинки между ними, как в лесопарке, только еще есть могильные плиты, а в землю зарыты гробы с останками людей. Ничего опасного…»
Она мысленно повторяла и повторяла эти увещевания, но все равно не могла заставить себя переступить линию ворот. Инстинкт самосохранения напоминал о том, что кто-то вполне осязаемый сбил замок и открыл ворота. И как раз сейчас он может закапывать где-то здесь криминальный труп…
Едва она подумала об этом, как ей показалось, что темнота впереди шевельнулась и к шороху крон высоченных деревьев добавился едва уловимый звук приближающихся шагов. Не дожидаясь, пока кто-нибудь выйдет из темноты в свет ее фонаря, Ольга резко повернулась и пошла обратно, торопливо переставляя отнимающиеся ноги. Фонарик она направила вниз, чтобы он не светил слишком ярко. В глубине души она боялась увидеть кого-нибудь в его свете.
Боялась, но все равно время от времени посматривала. Теперь ей все время казалось, что она слышит позади шаги, но сколько раз Ольга ни оборачивалась и ни поднимала смартфон выше, картина не менялась: пустая дорога, приоткрытая створка ворот кладбища. Лишь когда она дошла до нужного ей поворота и обернулась в последний раз, одна деталь изменилась: ворота оказались закрыты, хотя ветер вновь почти стих, да и скрипа не было слышно.
Забыв о том, что не любит выглядеть глупо, Ольга повернулась вперед и со всех ног побежала к калитке соседки, а когда влетела в нее, заперла на щеколду. Кому надо — позвонит.
Глава 5
15 июля 2016 года, 01:35 (02:35 по Мск)
д. Хабрувка, Чешская Республика
Когда живешь в крупном городе, забываешь, какой бескомпромиссно темной может быть ночь. В Хабрувке, конечно, в темное время суток улицы освещались фонарями, но они поставили свою мобильную лабораторию так, что она оказалась развернута входами в фургон и его прицеп к дому погибшего Иржи Кучеры и, соответственно, лесу, а сама деревня осталась позади. Поэтому если сидеть на лесенке, ведущей внутрь белоснежного монстра, то огни деревни не видны. И хотя слабенькая ночная подсветка в фургоне развевала мрак вокруг Войтеха, ему казалось, что он сидит на краю вселенной, а в пределах одного шага — первозданная пустота, похожая на космос. Возможно, именно потому он все никак не мог отправиться спать, а сидел на ступеньках, сняв осточертевшие перчатки, и задумчиво потирал ладонь о ладонь, прислушиваясь к приглушенному шептанию деревьев в тишине и собственным ощущениям.
За этим занятием его и застал старший брат, спустившийся из спального отсека в удобных джинсах и футболке без рукавов, благодаря которой стали видны многочисленные татуировки на его руках.
— Подвинься, что ли, — бросил он по-чешски, раз уж, кроме них, здесь больше никого не было.
— Вдвоем все равно не поместимся, — возразил Войтех.
— Да и ладно, я постою, но пройти-то дай.
Войтех прижался к краю лесенки, выпуская брата на улицу. Тот на ходу поджег длинную коричневую сигарету, удушливо пахнущую крепким табаком и вишневым ароматизатором. Войтех непроизвольно поморщился: не любил он сигаретный дым, прощал его только Саше. Но Саше он много чего прощал.
Карел покрутился по сторонам, после чего привалился спиной к боку фургона, не обращая внимания на то, как остывшая поверхность холодит кожу сквозь тонкую ткань футболки.
— Хорошо здесь, тихо, — заметил он странным тоном, какой младший брат у него никогда не слышал. — Спокойно.
С последним утверждением Войтех мог бы поспорить. Ему шуршащая листвой тишина казалась угрожающей, словно он чувствовал притаившуюся в ней невидимую опасность, убившую Иржи Кучеру. Впрочем, скорее всего, он действительно ее чувствовал: его интуиция была способна и не на такое.
Но он не любил сеять бессмысленную панику, а потому ничего не сказал, только со смешком удивился:
— С каких пор ты полюбил тишину и покой? Неужели стареешь?
— Не дождешься, — парировал Карел оскорбленно. — Но иногда для смены обстановки тишину послушать полезно. В ней рождается самая необыкновенная музыка из той, что я написал.
— Ты продолжаешь писать музыку? — удивился Войтех.
book-ads2