Часть 36 из 39 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что ты делаешь? – спрашивает она, глядя, как я набираю ряд цифр.
– Забиваю мой номер в твой телефон. Я вынужден был поменять его, чтобы не было больше странных сообщений.
Она удивленно открывает рот, а затем улыбается мне так, будто это – лучшая новость за день.
*
Поев в закусочной по дороге домой, мы возвращаемся ко мне и направляемся прямо в душ.
– Хочешь пойти первой? – спрашиваю я, когда мы входим в ванную у моей комнаты. Я включаю воду и пробую ее рукой. Обычно я принимаю такой горячий душ, что он вполне может расплавить кожу, но мне кажется, Бекка этого не оценит.
Прежде чем ответить, она бросает на меня оценивающий взгляд.
– Или мы можем принять душ вдвоем.
«Привет, лучшая идея в мире».
Я улыбаюсь в ответ.
– Или мы можем принять душ вдвоем. Я начинаю думать о преимуществах бега.
Бекка лишь ухмыляется и, вильнув задницей, бросает на меня взгляд, добавив:
– Я же говорила.
Никогда раньше мы не принимали душ вместе, и мне вдруг становится интересно, а почему нет.
– Это одно из лучших предложений за день.
Она снова смеется, стягивая майку через голову. Через несколько секунд она избавляется от своей влажной одежды и вздыхает, делая шаг под струи воды.
– Потрясающий душ, – бормочет она.
Душ огромный – это одна из причин, по которой я купил эту квартиру. Тут легко поместятся шестеро, и есть три насадки для душа.
– Рад, что тебе нравится, – говорю я, скидывая шорты и стягивая футболку через голову.
– Иди сюда, Пэриш.
В голосе ее звучат игривые нотки, и я улыбаюсь, когда вхожу за ней в застекленное пространство.
Она тянется за гелем для душа, и мой взгляд опускается, исследуя ее с головы до ног. Она невероятна, с этим телом, способным пробежать десять миль, но сохраняющим мягкие женские изгибы. Я не перестаю удивляться ей.
Бекка выжимает в ладонь немного мятного геля и растирает его руками, затем размазывает пену по груди и животу.
– Боже… кто-то немного возбужден. – Ее глаза распахиваются, когда она замечает, как нетерпеливо тянется к ней определенная часть моего тела.
Я пожимаю плечами.
– Ты. Голая. Мокрая. Мыльная… это все, что нужно.
Она закатывает глаза и выдавливает в руку больше геля.
– Дай я. – Ни за что не упущу возможности облапать ее всю.
Она поворачивается ко мне спиной, и я втираю пену в ее натруженные мышцы, не торопясь массируя каждую.
– Ах, – она тут же вздыхает от удовольствия. – Как хорошо.
В горле у меня пересыхает. Тело невероятно напрягается. Везде.
Я медленно целую ее в затылок, пока мои руки скользят вперед, обхватывая ее круглые груди и массируя их. Она откидывается на меня, мои ладони скользят вниз по ее животу и между ног. Когда она выгибается, раздвигая ноги, я пробегаю кончиками пальцем по мягкой сердцевине.
Издавая стоны от каждого моего прикосновения, она тянется, зарываясь пальцами в волосы у меня на затылке.
– Оуэн.
Мое имя на ее устах растапливает последний кусочек моего сердца. Мне нравится, что я – тот, кто делает это с ней, тот, кто ублажает ее и заботится о ней.
Я медленно погружаю палец в ее шелковистое тепло, и Бекка дрожит.
– О… Оуэн, – повторяет она, издавая еще один стон.
Не требуется много времени, чтобы она кончила, задрожав в моих руках и выкрикнув мое имя. И затем она поворачивается ко мне, губы находят мои, ладонь обхватывает всю мою длину. Я судорожно выдыхаю, когда она начинает водить рукой вверх и вниз. Это так, мать его, приятно.
– Спальня, – выдыхаю я. Не то чтобы я не хотел взять ее здесь, конечно, хотел бы, но здесь поблизости нет презервативов… Так что постель выигрывает по определению.
Она закрывает воду, а я беру два полотенца, набрасывая одно ей на плечи, а затем завязываю второе узлом на талии. К тому моменту, как мы добираемся до постели, которая расположена всего в нескольких футах от ванной, мы все еще влажные. Падаем на постель, бросая полотенца на пол.
Когда мы лежим рядом, наши руки и ноги сплетены, а сердца переполнены, и почему-то в голове у меня всплывает воспоминание.
Несколько лет назад на каникулах мы с мамой ходили в церковь, и кое-что из того, что сказал пастор в своей проповеди, не выходило у меня из головы. Он сказал, что секс похож на стикер. Чем чаще вы приклеиваете его, тем хуже он держится. И если вы заполняете свою жизнь случайным сексом, то потом вам будет трудно завести прочные отношения лишь с одним человеком, потому что вы привыкли совсем к другому.
В то время это показалось мне чепухой, но думаю, эта мысль не просто так застряла у меня в голове. И в глубине души я знаю, что в его словах есть доля правды.
До Бекки я так отупел от секса. Так пресытился им, что он уже не казался чем-то важным или особенным. Теперь я понимаю, что нет ничего случайного или необычного в том, что мы – вместе. То, как она полностью доверяет мне, глядя на меня своими большими, живыми глазами. То, как она свободно отдается мне, даже несмотря на то, что ей страшно. Эти простые моменты с ней значат для меня больше, чем все случайные связи в мире.
В этот момент я понимаю, что целиком и полностью без ума от этой девушки.
– Хочу тебя, – говорит она, тяжело дыша мне в шею, пока ее рука сжата вокруг меня, поглаживая.
Я тянусь к тумбочке за презервативом, но Бекка останавливает меня, опустив руку на плечо.
– Нам он нужен? – она мягко смотрит на меня.
– Я… – На секунду я теряю дар речи. Она позволит взять ее так? – Не знаю. Я чист, но как насчет…
Она качает головой.
– Я на таблетках.
Весь воздух покидает мои легкие, когда ее губы снова находят мои. На меня обрушивается мощный всплеск эмоций, настолько сильный, что он сбил бы меня с ног, если бы я уже не лежал.
Может быть, все, чему меня учили о любви, было неправильным. Может быть, любовь – это есть суши на диване вдвоем с девушкой, которой ты не можешь насытиться, и смеяться до боли в животе. Может быть, любовь – это то спокойное счастье, которое я испытываю всякий раз, когда она входит в комнату. Может быть, любовь – это Бекка, а я был слишком глуп, чтобы замечать это.
– Шекспир ничего не знал о любви, – шепчу я.
– Ты о чем? – Ее рука замирает.
Мои губы кривятся в улыбке, когда я вдруг вспоминаю ужасные стихи, которые я учил в старших классах.
– «Груша цветет и плачет», – шепчу я ей в шею.
– Что? Может, просто трахнешь меня? – хнычет Бекка, перекатываясь бедрами по моим бедрам.
– Да. Я как раз собирался, ангел.
И с этими словами я проскальзываю внутрь, застонав от того, какая она теплая, и влажная, и замечательная.
Твою мать.
Вся моя сдержанность подвергается испытанию, когда она начинает поднимать бедра в такт моим толчкам, требуя большего.
– Притормози. Ты заставишь меня опозориться.
Она встречается со мной взглядом, на губах ее возникает намек на улыбку. Когда она касается моей небритой щеки ладонью, мы замедляем ритм, наслаждаясь друг другом.
– Спасибо за сегодняшнюю пробежку. И за оргазм в душе, и за сэндвичи…
– Я люблю тебя, Бекка.
Ее глаза распахиваются, а я вдруг думаю, стоило ли вообще выпаливать это так… может, вообще не стоило говорить это во время секса. Может, есть правила для такого рода вещей.
Но затем слеза скатывается по ее щеке, и ее губы касаются моих.
– Я тоже тебя люблю.
Сердце сжимается в груди. Эти слова у нее на губах – самый прекрасный звук в мире.
book-ads2