Они сидели так близко, что почти соприкасались плечами. Дагмара могла почувствовать чужое тепло и знакомый запах, который, как оказалось, очень ладно переплетался с осенним лесом. В самом болотнике тоже было что-то осеннее. Такое тихое, увядающее, смиренное по отношению к смерти и неизбежности всех частей жизненного круговорота. Неотвратимо уходящее тепло, что ещё можно было найти в прикосновениях солнца, которого становилось всё меньше. Холод, но не враждебный зимний, а равнодушно спокойный, призывающий поддаться забвению. Дагмара виновато опустила голову. Что она говорила там? Что не видит в Калисте его отца? Как же! Люди даже не знали, что раньше был другой болотник, и вполне возможно, что самые жуткие из прижившихся рассказов касались прошлого. Дагмара не виновата в том, чему с детства была научена, но именно она бездумно перенесла те знания на Калиста. Даже не удосужившись рассудить здраво; она знала его недолго, но достаточно хорошо, чтобы понять: убийства и пополнение рядов слуг — это не то, что его развлечёт, чем он станет заниматься от скуки. Он до сих пор нового смотрителя в архив не нашёл, себе помощника взял только потому, что братья настояли! И, конечно, хотя Калист не питал тёплых чувств к людям, он даже с ними старался поступать по справедливости. Такое сложилось впечатление. «Иначе бы и я тут не сидела». — Прости... Я поспешила с выводами. — Ты просто человек. Вы же все такого ждёте? — задал он вопрос, на который не требовалось ответа. — Если из-за этого вы будете меньше ходить на болота, мне же проще. Если мой народ не трогают, потому что боятся сунуться ко мне, пусть так и будет. В этом был смысл. И для людей, и для нечисти. Но Дагмаре всё равно стало печально от того, что Калист так спокойно принимал, что на него вешали вещи, которых он не совершал. Это могло искажать его образ в глазах той нечисти, что была людьми. Это могло быть ещё одной причиной, почему на этого постоянно усталого и слишком спокойного, будто даже к себе равнодушного, мужчину часто смотрели со страхом, плохо скрывая дрожь в коленях. Тем временем пара скрылась из вида, и можно было покинуть укрытие. Дагмара перестала жаться к дереву, встала и подошла к краю болотного островка, высматривая обратный путь. Теперь, когда рядом Калист, просто так по болоту не пройдёшь, ведь люди так не могут. Хорошо, что Дагмара заметила путь, которым покидали это место отроки. С кочки на кочку — прямо как раньше, но теперь даже немного весело, потому как худшее уже случилось. Ах, но ведь всегда есть просто плохое. Нога соскользнула. Дагмара понимала, что не успеет помешать падению. Пусть даже в болоте утонуть теперь не страшно, но с ног до головы перепачкаться жуть как не хотелось! Она нелепо махнула рукой в слепой надежде за что-нибудь ухватиться, но поймала лишь воздух. А Дагмару под руку поймал Калист. Покачал головой и на твёрдую землю отвёл. — Ты и так на болотах, не нужно для этого умирать, — между делом отметил он. «А... Ты подумал, что я утону... — отрешённо подумала Дагмара. — Извини, но я уже». Она запоздало осознала, что Калист держал её за руку, когда вёл. И это было... Так странно. Ей казалось, что руки у него должны быть холодными и скользкими — всё равно, что лягушку трогать, а вышло иначе. Для нечисти болотник был даже тёплым. Не как человек, но всё же теплее Дианы, например. А кожа... Ладони из-за работы грубые, тыльная же сторона — приятно гладкая, совсем не лягушачья. Отчего-то захотелось не отпускать, а крепче руку сжать. Отчего-то стало теплее в груди, быстрее забилось сердце. От удивления и всплеска эмоций, что вызвало падение несостоявшееся? — Спасибо... — запоздало поблагодарила Дагмара и высвободила руку, проверила, не растеряла ли все ягоды из-за неуклюжести собственной. — Впредь буду внимательнее. Калист слегка наклонил к плечу голову и посмотрел на почти полностью заполненную клюквой корзинку. — Если нужны ягоды, лучше просто скажи. Не рискуй. — Да не то чтобы нужны... Мне просто нравится их собирать. Обычно я очень осторожна! — заверила Дагмара. — Много таких вас видел, — вздохнул Калист, — обычно осторожных. В своём народе. Всё у них в порядке было, но именно в тот день, именно в тот раз, именно на том знакомом месте... Не пронесло. Потому что именно тогда надо было послушать предчувствие. Часто оказывается, что оно было. Дагмара едва заметно вздрогнула. Да, с ней тоже так и случилось. Беду предвещала лишь тяжесть на сердце, но в остальном день был самым обычным, путь — привычным, место — пройдённым. Но смерть всё равно случилась. И это было ужасно заурядно. Понимаете, смерть не стремится к необычности, ей всё равно, что такое уже сотни раз повторялось и ещё столько же повторится. Она сделает своё дело и отсечёт нить жизни без лишних слов и размышлений. И на вопрос «почему я?» ответ будет «все равны». — Да, у нас тоже говорят, что болото может покарать за излишнюю самоуверенность. Но разве тебе будет разница, если я вернусь уже не человеком, а мавкой? — Кто сказал, что вернёшься? Некоторые просто умирают. Да и разница... — Калист сделал паузу, осмотрел с ног до головы Дагмару. — Будет. — Потому что я стану лучше выглядеть? — решила подколоть она. — Иначе, — поправил он. — Привычнее для меня, но не значит, что лучше. Не в этом дело. Характер. Он меняется. Они, кто людьми был, говорили, что изменились. Что новая сущность накладывает отпечаток. А с тобой... Лучше как есть сейчас. Когда мавки долго рядом — это сложно. Начинает раздражать. Мешать. Они шумные. Вспомнилась Диана. Да, характер у неё мирный был, но всё же вместе с ней появлялись шум, суета. Потому что она была очень говорливой, оживлённой, эмоциональной. С ней было хорошо отвлекаться, освобождать голову от мыслей, но удобно ли долго находиться рядом во время работы? Вряд ли. Особенно когда дел много и сосредоточенность нужна. «Интересно, его слова стоит понимать как то, что ему нравится мой характер? Или что я его просто не бешу?» — Тебя волнует то, что я могу не вернуться? — решила зацепиться за другие слова Дагмара. Калист пожал плечами. — Меня волнует, что ты никак не вернёшься к людям. Почему? Тебя ничто не держит на болотах. Люди по своей воле здесь не задерживаются. В последние дни Дагмара так много думала о том, как объяснить свои необдуманные слова, что совершенно забыла одну важную вещь: ответа на этот вопрос она до сих пор не придумала. Удивительно было услышать его почти через месяц, но в случае успехов в общении это было неизбежно. Теперь же надо было срочно убедительно соврать, выдумав всё на месте. Взять чужую историю, свою, смешать, что-то изменить. Должно выйти убедительно, ведь участь многих здесь в самом деле необычностью не отличалась. — Я сбежала, — призналась Дагмара, потупив взгляд. Со стороны казалось, что ей неловко и трудно рассказывать о случившемся, но на самом деле это были попытки не очень подозрительно потянуть время, чтобы успеть обдумать дальнейшие слова. — Меня насильно выдали замуж за человека, которого я почти не знала. Но даже так... Мне было страшно остаться с ним наедине. Мне казалось, что даже ночью в лесу умереть шансов меньше... Поэтому я сбежала от него. Только вот... — Дагмара вздохнула и поёжилась. — Мне некуда было возвращаться. Меня бы не приняли дома, а на новом месте я никого не знала. Да и он бы нашёл... Я брела по лесу и не знала, что делать дальше. Набрела на ваш праздник. Огонь... Мне казалось, что я встречу людей, что где свет, там и выход. А нашла твоих братьев. Они выслушали меня и предложили пожить на болотах — это ведь всяко лучше бесцельных скитаний. Безопаснее. И будет время подумать, как быть дальше. Конечно, меня пугала сама мысль поселиться среди нечисти, но что мне оставалось? Поэтому я осталась. И я понимала, что для этого нужно быть полезной, поэтому согласилась, когда мне предложили стать твоей помощницей. Она неловко, печально улыбнулась. В рассказе оказалось не так уж много лжи — в основном в начале, а дальше — почти всё правда. Её должны были выдать замуж. Она сбежала, гонимая страхом. Ей некуда было идти. Её нашли и сказали остаться, на что пришлось согласиться вопреки страху. По выражению лица Калиста нельзя было сказать, поверил он рассказанному или просто решил не продолжать допрос, если для Дагмары такая проблема сказать правду. — Похоже на братьев. Не знаю, предлагали ли они такое людям раньше... Но точно никто не соглашался. — Видимо, я особенная, — рассмеялась Дагмара. «А хотелось бы быть обычной». — И всё же тебе следует вернуться. Живым не стоит быть среди мертвецов. И для тебя здесь опасно. — Посмотрим, что будет дальше, — пожала плечами Дагмара. Между тем, надо было возвращаться, но только сейчас Дагмара поняла, что для этого стоило оказаться на противоположном берегу. Обходить болото слишком долго, да и зачем такие сложности, когда рядом сам болотник? Дивясь своей смелости, Дагмара взяла Калиста за руку. — Не переведёшь? — поинтересовалась она с улыбкой и кивнула в сторону топи. — Так быстрее, — с кивком согласился он. Одним движением руки Калист пересёк болото тропой, которая постепенно исчезала по мере того, как они приближались к противоположному берегу. Тропа была довольно широкой, и не возникало сомнений в её надёжности, но Дагмара всё равно не отпускала руки. Просто не хотелось. Зато появилось желание рассмотреть Калиста. В свете солнца бросалось в глаза, что волосы его были совсем не одноцветными: тёмные, словно тина пряди перемешивались со светлыми, как высохшая, выгоревшая на солнце трава, а где-то между ними ярко поблёскивали зелёные, подобные ряске. И в этом, пожалуй, было что-то красивое. А между тем Витус на востоке уже отправил в город совсем не благую весть. Глава 7. Смурные мысли и тревожные вести Подходя к рабочей комнате, Дагмара услышала топот сапог и очень удивилась: на сегодня визитов не намечалось, так по какому же поводу Калист надел обувь? Стало неспокойно, Дагмара поспешила войти в комнату и тут же обратила внимание, что на поясе у Калиста был меч. Тот самый, с которым она в первый день в кузницу ходила. Однако же лицо хозяина болот было как обычно непроницаемо усталым, что только добавляло смуты. — Что-то случилось? — спросила с тревогой в голосе. — Я должен уехать. Список дел оставил, — пояснил, кивнув в сторону стола. — Кому-то буду нужен — скажи, что нет. Сами поймут, почему. Будет что-то важное — обращайся к Иринею. Совсем срочное — отправляй мне. Дагмара кивала, слушая наставления, но на душе становилось только смурнее. Конечно, как правитель Калист не может всегда в городе сидеть, но... Разлука — потеря времени, а ведь уже шёл пятый день от второго месяца. — Ты надолго? — Как получится. Может, до конца месяца, — пожал плечами Калист. «До конца... Слишком долго. Ах... Если я потеряю месяц, а потом останется один... Слишком мало. Не успею». Дагмара нервно сглотнула, пальцами в юбку вцепилась, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Всё ведь так складно шло! Медленно, но хорошо. С болотником, как на болотах, надо было двигаться осторожными шажками, прощупывая землю, прежде чем ступить на неё. Не суетиться, не делать лишних движений. Дагмара чувствовала, что с каждым разговором видела в Калисте всё больше... Обнадёживающего? Он умел беспокоиться, на свой манер заботился, а к людям был настроен не так твердолобо, как люди — к нечисти. Но также Дагмара чувствовала, что пока нужно продолжать говорить. И, может, до третьей чёрной луны получится разговорить Калиста до того, что он сохранит эту жизнь, от которой вреда или пользы было, как от желания болотницы стать человеком. — Я могу поехать с тобой? — решилась спросить она. — Нет. Он вряд ли вернётся живым, так что тебе не поможет. Зря помотаешься. Тут пользы больше будет. Ответ Калиста только больше вопросов породил, но чутьё подсказывало Дагмаре, что больше расспрашивать не стоит. Калист говорил так, словно для болотных жителей его действия яснее некуда. Стоило расспросить Диану. А пока Дагмара подошла к столу, чтобы взглянуть на оставленный список, ведь вопросы задать стоило, пока Калист ещё тут. — Скажешь хоть, куда ты? — поинтересовалась, пока взглядом по списку пробегала. — На восток. Проблемы там были только вопросом времени. «Он знал, что придётся уехать, ещё когда отправил меня к Рарогу? Ха... Значит, мне точно никак не увязаться. Если всё было продумано заранее, то мне в этих думах места точно нет. Да и ситуация не похожа на простое посещение правителем своих земель. Ладно, буду разбираться с тем, что имею. А дел мне точно хватит...» Дагмара вздохнула, увидев упоминание архива. Им придётся всерьёз заняться, что может занять даже на неделю. И то — ещё на будущее останется. Также требовалось отправить несколько писем, раздать задания ремесленникам, закупить необходимое, когда в город прибудет Лешко с торговцами, просматривать и сортировать почту, особо важное передавая Иринею... Список дел не сильно отличался от того, чем занималась Дагмара в последний месяц, только без встреч и в отсутствии Калиста. Она едва заметно вздрогнула, когда на стол с тихим стуком лёг костяной оберег, резьба на котором была заполнена чем-то тёмным, красно-коричневым, очень напоминавшим кровь запёкшуюся. Даже думать не хотелось, чья то была кость. — Пойдёшь снова гулять — надень, — пояснил Калист. А Дагмаре показалось, что ещё он хотел добавить: «Чтобы по возвращении я не узнал, что ты мертва», — но вместо этого только грустно посмотрел и отошёл за свой стол. — Письма, которые могут подождать, клади сюда, — сказал, показав на средний ящик. — Наверх — что из личного. Дагмара кивала, но мысли её были заняты оберегом. Ведь если Калист его дал, значит, она его не только не раздражает, значит, он правда считает полезной, не против сохранить подле себя. И даже если дар немного пугал и ныне был бесполезен, от него становилось тепло и приятно, хотелось что-то сделать в ответ. Даже если это что-то окажется ещё бесполезнее. Положив руку на грудь, она нащупала оберег. Новый, конечно. Дагмара очень скоро поняла, что слишком привыкла что-нибудь на шее носить, что без этого словно голой себя ощущает, поэтому сделала себе другое украшение, которое ни от чего уже не оберегало, разве что от беспокойства немного. Неловко отдавать что-то такое жалкое хозяину болот, но и у Дагмары ничего более походящего не найдётся — знала бы о разлуке заранее, подготовилась бы, — и Калист не казался особым ценителем дорогих, пёстрых вещиц. «Он обычно ходит в рясе, Дагмара. В столь простой, что даже слуги наряднее смотрятся. Не ври хоть себе, не из-за вида оберега ты так волнуешься». Не из-за вида, да. Дагмару реакция в целом волновала. Сложно выстраивать отношения, в которых тебя устраивает только благоприятный исход, в которых нет права на ошибку, нет варианта «у нас ничего хорошего не получится, поэтому давай разойдёмся с миром». Это очень ценно, когда есть право выбора, когда в любой момент можно сойти с пути, поняв, что он неверный, или слишком сложный, или просто не твоё. За повседневными делами Дагмара часто забывала о том, насколько в самом деле её положение не лучше той прогулки по трухлявому дереву, когда слишком назойливый жест может стать тем самым яблоком в корзине, из-за которого всё сломается. Но и топтаться на одном месте нельзя. Прямым путём или окольным она либо перейдёт это болото, либо утонет. Тонуть не впервой, так чего же так сильно осторожничать? Вдох-выдох, Дагмара решилась и сняла оберег с шеи. Кругляш из липы, узор на котором отдалённо напоминал защитный. Дагмара поднялась и с отчётливо выдающей нерешительность медленностью преодолела ту пару-тройку шагов, которая разделяла их столы. Калист в это время дописывал письмо, а потому на звук никак не отреагировал. Вот и гадай: равнодушие это, уверенность в себе или доверие? Ведь Дагмара даже со спины зашла, а он и головы не поднял. Можно было передать иначе, но так вовремя вспомнилась ещё одна важная вещь: от Дагмары чувства требовалось не испытывать, а проявлять. Даже если сейчас она уже считала, что болотник не так уж противен на вид, что за руку его держать не страшно, ведь кожа отнюдь не лягушачья, в других обстоятельствах Дагмара предпочла бы всё ещё держаться на некотором расстоянии. Ведь из всех чувств сильнее всего сейчас в ней были сочувствие и жалость. А симпатия... Ещё неясно, была ли она вообще.