Калист пожал плечами. Как-нибудь. Если подождать, силы немного поднакопятся, либо же волколаку ожидать надоест, и он на поиски хозяина отправится. Всё не так плохо, чтобы смотреть с настолько печальным выражением. Вопрос времени, а не жизни, которую спасла небольшая промашка. Отсутствующая рука, конечно, много внимания привлекала, но и рану в груди Лешко заметил. Рукою он описал в воздухе петлю, собирая бледно светящуюся влагу, и осторожно коснулся самых заметных повреждений. Холод должен притупить боль. — Зачем ты явился? Лешко удивлённо, почти по-рыбьи похлопал глазами от столь внезапного вопроса. Даже если прозвучало грубовато, будто претензия, очень уж дивно, что брат решил не хранить молчание. — Потому что беспокоился. Ты ж мне семья. И я не горю желанием потерять ещё кого-то из-за Вацлава. — Он замолчал и тяжело сглотнул. — А ещё, знаешь ли, мы тебя совсем заждались, особенно помощница твоя. Со мною всяко быстрее вернёшься. Калист уронил голову брату на грудь и обессиленно закрыл глаза. Да, быстрее, но всё равно потребуется несколько часов. Если бы не Лешко, он предпочёл бы отсидеться в ближайшем болоте, покуда не станет лучше, но ближе к городу, где всё куда сильнее пронизано чарами, дело пойдёт в разы ладнее. Есть смысл переждать и перетерпеть. Только бы сознание сохранить. — Спасибо, — прошептал Калист. Лешко от удивления аж присвистнул и на всякий случай потрогал лоб брата. Не то чтобы у них температура бывала, просто от людей набрался. — Ты это... Такими внезапными словами не разбрасывайся! Ириней не обрадуется, если в лесу что-то крупное сдохнет. Хм... Считать ли того героя за крупное? — Не ёрничай, — пробурчал Калист. — Вообще-то это искреннее удивление! Я от тебя такое слово в последний раз слышал девять лет назад, когда сказал, что не приду на ужин. Калист поморщился. Он не настолько хорошо помнил, что и когда говорил братьям, но подозревал, что сейчас Лешко как обычно оправдывал своё имя и хитрил. Щелбан отвесить захотелось, но единственную руку Калист использовал, чтобы за брата держаться. — Хе-хе, но если ты правда становишься разговорчивее, то я очень рад. Все мы такому порадуемся. Почему ты не хочешь с нами говорить? — Смысла нет. — Смысла нет для себя совсем не жить. По собственной воле от всего хорошего в стороне держаться. Знаешь, о чём бы дед ни думал, создавая отца твоего, даже он совсем не рад, что ты один. — Я делаю, что должен. Ему не о чем беспокоиться. Лешко нахмурился и уже в который раз вздохнул. — О тебе, дурень, о тебе беспокоятся. Ты даже среди мертвецов самым мёртвым кажешься. Правишь хорошо, тут не поспоришь, но... — Он покачал головой и потрепал Калиста по волосам. — Нам ты важнее как ты, а не как правитель. Для меня ты в первую очередь брат, а уже потом тот, кто раздаёт приказы и указы. Неужели так сложно в это поверить? Неужели ты думаешь, что, потеряв тебя, мы в первую очередь подумали бы, как теперь правителя нового найти? Нет же! Мы бы о тебе горевали. — Зачем? Мы не так близки. — Так думаешь только ты, — грустно усмехнулся Лешко. Они продолжали переговариваться в течение всего пути, впервые беседуя так долго. Калист старался убедить себя, что делал это только чтобы оставаться в сознании, но где-то на самом дне подсознания понимал — это неправда. Просто... Пришло время найти в себе смелость заговорить, попытаться сблизиться с теми, кого долгие-долгие годы отталкивал. Ему ведь невероятно повезло, что близкие не сдались, что всё ещё готовы принять такого безнадёжного упрямца. *** После внезапного отбытия Лешко Дагмара пребывала в таком беспокойстве, что и работа совсем не шла, а ведь последняя надежда на то была, что дела помогут от тревог отвлечься. Но получилось так, что тревоги отвлекали от дел. Она то и дело в небо всматривалась, ожидая там огромного сома увидеть, дёргалась от каждого звука, который казался странным. В какой-то момент Дагмара совсем оторвалась от дел и начала среди отложенных бумаг искать когда-то принесённые записи о Вацлаве. Понять хотелось, что именно так сильно Лешко встревожило. И она поняла, когда внимательнее самый последний отчёт прочитала. «Ох, боги... Я и не думала, что этот меч настолько сильный. Калист, пожалуйста, выживи...» Дагмара быстро пожалела о принятом решении. Теперь её беспокойство стало совсем неуёмным. В этот момент она не могла сказать, что волновало больше — внезапно оказавшаяся в большой опасности жизнь Калиста или собственная судьба, что была с нею тесно связана. Отчего-то казалось, что первое. Ведь Лешко напомнил о том, что с судьбой то не так всё плохо, покуда Дагмара может смириться с образом мавки. Да. Даже без Калиста у неё оставались некоторые варианты, один из которых ныне почти не пугал. Но хотелось увидеться снова, как можно скорее и с живым. Прождав до глубокой ночи, нервно кусая губы при взгляде на небо, Дагмара так и уснула у окна. Она бы всю ночь глаз не сомкнула, но даже если завтра уже можно было бинты снять, телу всё равно отдых требовался. Новый день проходил как в тумане. Дагмара всё также не забывала посматривать в небо, нервно на звуки реагировала, а между тем врезалась в углы и постоянно что-нибудь роняла. Сколько ни повторяй, что надо себя в руки взять, сделать куда сложнее, чем подумать. — Да что ж за ерунда! — в сердцах простонала и откинулась на спинку стула. Сегодня она хотела заняться нескончаемым источником дел — архивом, но чтобы не оказаться отрезанной от мира, принесла стопку неразобранных записей в рабочую комнату. Только вот сосредоточиться было столь сложно, что Дагмара по нескольку раз перечитывала одни и те же строки, ничего не понимая и в момент забывая прочитанное. Ещё и движением неловким свитки со стола свалила. Пришлось опускаться на колени и всё подбирать. Рука застыла над свитком, сжав пустоту. Она сама себя не понимала. Казалось, в последний раз столь же сильно покой теряла только когда сестрёнку лихорадило. Но то сестра, родная кровь, а тут... Напоминавший лягушку нечистый, подле которого она провела едва ли больше месяца. Такую привязанность можно считать здоровой? Это не помутнение рассудка? Не наваждение? Ведь только в начале месяца она терзалась муками совести из-за наигранного поведения, а теперь совершенно искренне беспокоилась. — Ха... А почему нет? — тихо спросила себя Дагмара и продолжила собирать свитки. «Он не делал мне ничего плохого. Он, конечно, нечисть, но работорговцы, которые точно люди, обращались со мной куда хуже. Да, приём не был радушным, а впечатление первое совсем не приятное сложилось. Вокруг меня сплошная нечисть, я спокойно дружу с Дианой, но отчего-то меня смущает именно привязанность к болотнику! Такое отрицание — прямо знак, что он мне...» Закончить мысль она не успела. Дверь отворилась, и Дагмара сорвалась с места, подбежала к вошедшему в комнату Лешко, но застыла, заметив сильно перепачканную кровью одежду. — Ч-что случилось? — спросила дрогнувшим голосом. Лешко осмотрел себя и удивлённо вскинул бровь, будто и не знал о тёмно-красных пятнах. — Как-то и не подумал, что испачкался. Надо было переодеться, прежде чем приходить. Ты не волнуйся, теперь всё в порядке. — А Калист где? — В себя приходит... — Лешко в задумчивости почесал подбородок, пристально смотря на Дагмару, которая нервно мяла передник, явно сама того не замечая. — Вообще, он попросил не говорить тебе, где отсиживается... Но ведь никто виноват не будет, если сама найдёшь? — спросил с намёком и заговорщически подмигнул. — Пойдёшь за огоньком такая и случайно набредёшь... Только потерпи немного, ему в самом деле стоит одному побыть. Пока попроси кого-нибудь подготовить одежду сменную, пригодится. Правда... Уверена ли ты, что хочешь идти? Тебе там может очень не понравиться. — Я уже привыкла к болотам. Не думаю, что увижу что-то новое. — Дагмара с непониманием покосилась на Лешко. — Ну... Твоя воля, моё дело предупредить. Как бы ни хотелось Дагмаре прямо сейчас сорваться на поиски, без подсказки Лешко не поймёт, куда идти. Оставалось только кивнуть и отправиться за кикиморой, что за одежду ответственной была. В томительном, но уже не столь тревожном ожидании Дагмара попыталась вернуться к работе, но большую часть времени просто ждала знака от Лешко, который ещё раз повздыхал о запятнанной рубахе и бодро скрылся из виду. *** Следуя за огоньком, Дагмара добралась до болота, что находилось в достаточном от города отдалении. Прижимая к груди одежду сменную, на колени возле топи опустилась и всмотрелась в безмолвную гладь. Её шаги нарушили покой этого места, из-под воды показались мутные тёмные глаза, а после и вся голова. Если внимательно смотреть, на лице Калиста можно было заметить изумление. — Ты в самом деле вернулся, — облегчённо выдохнула Дагмара. Она бы рада подойти ближе, коснуться лица, чтобы совсем убедиться — это не сон. Однако приходилось сдерживать себя, ведь до Калиста не вела хоть мало-мальски надёжная тропа, а костяного оберега, за которым можно спрятать свою мёртвость, у неё больше не было. Калист сам медленно приблизился к берегу, всё ещё показываясь только по плечи, а скрытое под водой нельзя было различить. Он поднял руку и провёл пальцами по щеке Дагмары. Она сначала слегка поморщилась — пальцы были прохладными и мокрыми. Калист на это тихо-тихо усмехнулся. — Не сдержал Лешко слово. Дагмара невольно затаила дыхание. Она в самом деле успела соскучиться по этому дивно ласковому голосу. А теперь он будто и не шёл вразрез с действиями. В груди потеплело, и когда Калист решил убрать руку, она поймала его, осторожно сжала пальцы. — Я сама дошла. Потому что очень хотела увидеться. — Дошла... Конечно, сама. Но без его подсказки не нашла бы так быстро. — Этого следовало ожидать, что Калист обо всём догадается, но не похоже, что поступок брата сильно его возмутил. — Не стоило по таким местам бродить. Вернулся бы я, никуда не делся. — Да, но... Мой запас терпения успел подойти к концу. А ещё я одежду принесла! — Дагмара кивком указала на вещи, что всё ещё прижимала к груди свободной рукой. Калист посмотрел на тёмный, потяжелевший от воды порванный рукав. При всём равнодушии к красоте вещей, он старался придерживаться хотя бы подобия аккуратности, но сейчас от неё не осталось даже намёка. Калист покосился на левую руку, и Дагмаре показалось, будто он пытался что-то скрыть. Сразу вспомнилось, сколько крови было на Лешко. Даже если сейчас Калист не выглядел умирающим, это не отвергало всех полученных ран. — Сильно болит? — спросила Дагмара, понимая всю глупость вопроса, но не в силах молчать. — Всё пройдёт, — уклончиво ответил Калист. Она только покачала головой на эти слова, сняла передник и расстелила на земле, переложила одежду туда. А сама осталась сидеть на самом краю суши. В пасмурной тишине промозглого осеннего дня из хорошего было только отсутствие дождя, но на душе у Дагмары словно начала пробуждаться весна. Она снова потянулась к Калисту и сняла налипшую на волосы ряску, уже не беспокоясь о том, какими чувствами движима. Калист перехватил её руку и хмуро посмотрел на ладонь — там, где оберег ранил сильнее всего, ещё можно было разглядеть грубые красноватые отметины, а местами продолжала слезать кожа. — Это я прихват неудачно поймала, — попыталась оправдаться Дагмара. — Всё хорошо, скоро совсем пройдёт. — Будь осторожней. Калист внезапно поморщился и нырнул под воду, а когда показался вновь, в руке он держал серп, при виде которого глаза Дагмары расширились от ужаса и удивления. Это был её серп. Только сейчас она обратила внимание, где именно находилась, только сейчас это место узнала. Она сидела подле своей могилы. Дагмара отползла от края и зажала рот, сдерживая рвотные позывы — до невозможного отчётливо почувствовала на языке вкус чёрной топи, которой наглоталась перед смертью. Стало понятно, что имел ввиду Лешко, говоря о месте, которое не понравится. — Поразбрасывают вещи, а мне потом слушай жалобы на раненные ноги, — пробурчал Калист, слишком увлечённый рассматриванием серпа, чтобы заметить реакцию Дагмары. Подобные серпы тоже своего рода обереги, так что для нечисти наступить на такой особенно неприятно, а порою даже опасно. Так шагнёшь не глядя и без пальцев останешься. — Дагмара? — Заметив, как она побледнела и начала трястись, будто лист, он отбросил серп на берег, спешно выбрался из воды, следы которой тут же высохли, и опустился перед Дагмарой на колени. — Что случилось? Не будь ей так плохо, Дагмара подивилась бы столь ярко выраженному беспокойству. Но она совсем потеряла связь с миром, судорожно цепляясь за горло, чувствуя, будто задыхается. Будто над ней снова сомкнулась прожорливая топь. Хотелось закричать, но из неё вырвался только невнятный, сдавленный и хриплый звук. Сердце билось так быстро, словно пыталось вырваться из груди. Шею покрыли красные полосы. Калист крепко схватил Дагмару за руки, не давая и дальше ранить себя. Она дёрнулась в попытке вырваться, выбраться из тьмы. Вот только болото — не озеро, попытки выплыть из него бессмысленны и тщетны. Также было с охватившим ужасом. И откуда болотнику знать, что делать с человеком в подобном состоянии? Он понимал только, что сам должен оставаться спокоен и не дать Дагмаре причинить себе вред. А дальше что? Как успокоить, если он даже не понимал, что произошло? Чем вообще мог настолько напугать человека человеческий же серп? Следя за руками, Калист прижал Дагмару к себе — он когда-то слышал, что ровное сердцебиение, размеренное дыхание и прикосновения могут помочь успокоиться. Полагаясь на чутьё, он проводил руками по напряжённым мышцам, пытаясь их расслабить. Постепенно хриплые вздохи превратились в тихие-тихие всхлипы. Девичье тело обмякло, руки обессилено опали, но вскоре слабо ухватились за источник тепла и жизни. Туман над сознанием начал постепенно рассеиваться, давая возможность вновь воспринимать, понимать мир вокруг. Дагмара тяжело сглотнула и робко подняла голову. И как теперь объяснить такое поведение, не раскрыв настоящей причины? — Полегчало? — тихо спросил Калист. Она медленно кивнула в ответ. Да, сейчас отпустило, хотя не было никакой уверенности, что получится сохранить спокойствие, взглянув на это болото в следующий раз. Хорошо, если без приступа обойдётся. Очень-очень запоздало Дагмара поняла, что находилась к Калисту даже ближе, чем в тот день, когда пряталась от собиравших клюкву отроков. Только ведь он сам её обнял и, пожалуй, было не лучшее время переживать ещё и из-за этого. Она положила руку ему на грудь, чтобы отстраниться, но попала пальцами на дыру в рубахе. Совсем немного ниже сердца. Дагмара перевела взгляд на левую руку и заметила, что хотя сейчас та на месте, рукав был будто бы срезан. Не оторван, а именно отрезан, отрублен.