Яркая вспышка на графике продолжительности жизни и последующее обнуление всех цифр красноречиво свидетельствовало об одном: конец. Но тут же всё начиналось заново, и Айоко могла только гадать, что значит тот или иной всплеск на шкале эмоций: ему хорошо или плохо, он испуган или счастлив?.. Полная неопределённость, но она была согласна и на это. Вместе с тем она стала замечать, что и волнения её становились словно упакованными и поставленными на нижнюю полку из-за того, что фокус её внимания теперь сместился на светящиеся линии и цифры. И так могло продолжаться очень долго. -1.7- – Всё же я тебя не понимаю, – Кристина, лучшая подруга Айоко, подобрала под себя ноги и накинула на них тяжёлый плед. Они сидели на заднем дворе дома Айоко и пили какао. – Зачем тебе это всё нужно? Зачем? Он ушёл, Айоко, оставь это. Живи дальше! Это тот же развод. Ты же знаешь, что я могу добиться в суде признания его умершим. – Он не умер, – тихо откликнулась Айоко, тихонько разглаживая ярко-оранжевый лист прохладными пальцами из-под слишком длинных рукавов свитера. Свитера Брайана. – Безвестно отсутствующим, – упорно гнула свою линию Кристина. – Айоко, мы все волнуемся за тебя. Тебе нужно жить дальше, понимаешь? А ты целыми днями только и делаешь, что сидишь и пялишься в монитор, ожидая очередную вспышку, означавшую очередную смерть очередного воплощения Брайана. Айоко молчала. Ей нечего было ответить подруге. Всё так. – Ты кстати знаешь о том, что ваша с ним история всколыхнула общественность? Уже собрали достаточно подписей, чтобы закрыть Перемещение. Люди посчитали, что им будет достаточно карнавалов, психологов и ролевых игр. – Кристина играла с ушами Малыша, а тот, довольный, вилял хвостом. – Да, знаю. Николя рассказал. – И как ты к этому относишься? – Я против. Потому что как только отключат систему, Брайан не сможет вернуться сюда… – Опять ты о своём! – цокнула языком Кристина, а потом, резко сменив тон, спросила, накручивая локон на палец. – А этот Николя – он хорош собой? – Да, для своего возраста он чудесно выглядит. – Они ведь с женой развелись, да? Айоко кивнула. – Подумать только, создать для неё всю эту сложную систему и в результате всё равно развестись. Не понимаю. – Это отношения, Кристина, если оба перестают видеть в них ценность и стремиться к тому, чтобы развить их, то всё не имеет смысла. С плодами технического прогресса или без. И… – она улыбнулась, – отношения – это всегда взаимодействие. – Взаимодействие – конечно! – томным голосом произнесла Кристина и весьма красноречиво выгнула вперёд упругую грудь. Подруги прыснули от смеха. – Может тебе закрутить роман с этим Николя? Он же теперь свободен… – предприняла новую попытку она, отсмеявшись. Айоко выразительно посмотрела на подругу и, умоляюще надломив брови, поджала губы. Через забор Айоко окликнули, а затем поверху пролетела метла. – Словила? – поинтересовался приятный мужской голос. – Не зашиб? – Да, Том, всё хорошо! – откликнулась Айоко. – В следующий раз не кидай, пожалуйста. – Это твой сосед? – опешила Кристина, не отводя томного взгляда от высокого атлетически сложенного соседа подруги, который был виден через редкий забор. – И ты всё ещё скучаешь по Брайану? У него даже животик намечался, а здесь… Ох, Айоко, ты явно не в себе! Айоко посмотрела вслед удаляющемуся Тому и поняла, что всё время гнала от себя мысли о… Но нет! Нет! Никогда! Никогда она не посмеет изменить своему мужу! Хотя измена ли это? Брайан в других мирах в своих бесконечных жизнях вряд ли живёт монашеской жизнью. – В общем так, подруга. Бог существует, и он явно тебя любит. Ты только посмотри на этого красавца! И судя по взглядам, которые он бросает на тебя, и этим милым неловким взмахам руками, чтобы привлечь твоё внимание: стоит тебе проявить минимум инициативы, и вы будете жить долго и счастливо! – Так это не работает, – вздохнула Айоко. – Зануда! – сдалась Кристина и засобиралась уходить. – Но подумай вот о чём: так ли сильно ты любишь Брайана или просто привыкла считать себя замужней мученицей? Слова подруги задели Айоко за живое. Все выходные она провела, переживая дилемму, озвученную подругой, однако звонок Николя встряхнул её. -1.8- Николя встретил её у входа в здание, и они тут же поднялись к центру управления. – Что такое, Николя? Что вы мне хотите показать? – то и дело спрашивала она, но создатель Перемещения лишь отмахивался, нервно хмуря брови и напуская тем самым на себя самый решительный вид. – Вот, посмотрите сами и скажите, что видите, – предложил он, усадив её перед одним из мониторов системы. – Мы сворачиваем систему и.. – Да я слышала, мне очень жаль, – откликнулась Айоко. – Пустяки! Приятно это слышать от вас слова сочувствия, но это не конец моей жизни. – хмыкнул Николя. – Так, что вы видите? Вот здесь, – и он нетерпеливо ткнул пальцем в один из графиков. Айоко достала из нагрудного кармана мужской рубашки, надетой поверх белой футболки, очки и уверенным движением надела их. С некоторых пор её зрение упало. Конечно, его можно было исправить, но она ждала Брайана, чтобы сделать это. – Так, – протянула она. – Это… это же данные о перемещениях Брайана. – Всё, верно, смотрите дальше! Айоко вгляделась. – О нет! – она закрыла рот руками. Её сердце, казалось, сделало неудачное сальто назад, а потом сорвалось вниз. – Что? Что это значит? – Перемещений больше нет… Я боюсь, что… – Что? – глухо спросила Айоко, сжав свои плечи. – Что Брайан мёртв, Айоко. – Тёплая ладонь Николя накрыла ледяные пальцы молодой женщины. – По-настоящему мёртв. Мне очень жаль. Он сделал знак коллегам, которые стояли недалеко от них, разгоняя, пока Айоко ошарашенно смотрела на беспощадные данные монитора и тяжело дышала через широко открытый рот. Николя с неподдельным сочувствием смотрел на неё, но в то же время то, как он был напряжён и с трудом сдерживал какие-то слова, которые так и просились наружу, создавало обратное впечатление. – Нет, нет, это не так! Я чувствую это! – Айоко вдруг вскочила на ноги. – Вы врёте! Ваша система врёт! Он жив! – Мне очень жаль, – мягким голосом твёрдо произнёс Николя, внезапно приняв упрямый, даже суровый вид. – Но что-то же можно сделать! Можно! Сделайте что-нибудь! – Айоко… Поверьте… – Нет! Нет! Вы… вы… – женщина судорожно соображала. – Вы всё это придумали! Вы специально всё это подстроили, чтобы было проще закрыть корпорацию! Я пойду в правозащиту! Я… Здание мелко затряслось. Люди в страхе схватились кто за друг друга, кто за столы. – Айоко! – воскликнул Николя и резко рванул её к себе, крепко прижал. – Пожалуйста, успокойтесь! Мы… Мы что-нибудь придумаем! Землетрясение между тем набирало обороты. Николя вынужден был упасть на колени, нависнув над сгорбленной женщиной, чтобы защитить её. – Айоко! Прошу Вас! – Он жив! Жив! Брайан не может умереть! – женский крик был таким громким, что его было слышно даже через гул и грохот. – Жив! – Айоко! – Николя в отчаянии огляделся и сжал её плечи сильнее. – Хорошо… – словно сдаваясь, выдохнул он. – Хорошо… – он наклонился к самому уху женщины. – Он жив! Брайан жив! Она подняла заплаканное бледное лицо и намертво вцепилась в предплечья Николя. – Это правда? Правда? – Да! – перекрикивая шум, подтвердил тот. – Жив! Землетрясение стало утихать. Лицо Николя исказилось гримасой сожаления и досады, он рвано провёл саднящей от ударов стекла и кусочков бетона рукой по запылённым волосам молодой женщины.