Филипп В который раз прикасаюсь к телу, а ощущение, что делаю это как в первый, не покидает меня. Такая изящная и безудержная, что мне кажется, если приложу больше усилий, то попросту раздавлю или поглощу полностью в себя. Дыхание такое кроткое и спокойное, и это даёт мне право коснуться её шеи губами. Заметно вздрогнула. Её вздохи стали другими, и я не могу ими не насладиться, а после продолжаю одаривать поцелуями. Сквозь ветер слышу, как дыхание будоражит её тело, и стук сердца усиливается, это означает одно — возбуждение. — Бегай от меня, сколько хочешь, но в конечном итоге ты снова окажешься в моих руках, и тебя уже будет не остановить. — С чего это меня будет не остановить? — С того, что ты сейчас трясёшься, у тебя возбуждённое, прерывистое дыхание, и если сейчас продолжу, то… Я серьёзно вымолвил «возбуждённое»? — Что! — выкрикивает в порыве страсти. Меня её выплеск эмоций пугает, но вида не подаю. А только с новым порывом ласкаю — нежными, медленными движениями скрещённые руки. С кончиков пальцев до предплечья. Продолжаем так стоять примерно несколько минут, как поворачивается ко мне, и я смотрю на её голубые очи. Созданные прямо мною… как они красивы! Я даже не заметил, как они прекрасны, когда самолично создавал, сея красоту. Смотрит мне прямо в глаза, почти не моргая и ничего не произнося. Сильная дрожь, хочет заставить меня ещё больше её согреть, но я чувствую, как она сгорает… хочется прямо сейчас её поцеловать. Но не могу оторвать взор от милых ямочек на щеках. И как только так вышло, она… я… не понимаю. Обвивает мою шею руками и прижимает сильнее к себе, при этом не отводя от меня взгляда. Воспользовавшись моментом, целую, как в последний и первый раз. Так мило подпрыгивает на носочках, подтянувшись ко мне. Лёгкие стоны оттого, что у неё не получается достать меня, так меня заводят. Сообразив, что дела так идти не могут, решаюсь помочь ей. Хватаюсь за бёдра и приподнимаю к себе. Она тут же пользуется моментом и запрыгивает на меня. Эту Нану совершенно не узнать! Её страстные, горячие губы захватили мои… уже почти задыхаюсь, не получая кислорода извне, только от неё, но его мне так мало… ох… ах… начинает казаться, что мы с ней одно целое. Я и она, и нет больше окружающего нас парка, реки, текущей с правого бока, летящих птиц и облаков на небе. Есть только мы! И целого мира не нужно, когда она рядом. Отхожу от эйфории, очень медленно спуская Нану… моё тело размякло, и по нему пробежали лёгкие мурашки, добавив полного эффекта расслабления. — Филь, всё хорошо? — взяла меня за руку. — Да-да… Что-то я совсем размяк от удовольствия… и пару слов в предложения связать не могу. Но это не мешает мне обращать внимание на мягко вьющиеся вокруг её выразительного лица волосы. Слишком сильно засмотрелся на неё, что даже не чувствую лёгкого подёргивания: «Ей, ты чего?» — Ой, да-да, я тут. Скорчив встревоженную мордашку: — С тобой всё хорошо, у тебя не приступ? — Нет, даже не вспоминай о нём! — Если это не он, то что с тобой тогда? — Ничего, всё отлично! — Точно, ты уверен? — переспросила меня. — Точно-точно, правда-правда! — весело провозгласил. Мы ещё раз утончённо переглянулись, и я, обняв её за талию, предложил пройти вниз. Она любезно согласилась, и мы не спеша направились вдоль по уступу. Скорее всего, уже к выходу или по-хорошему нужно найти Женю, потому что ключи-то у него. Нана аккуратно тянет меня за руку: — Смотри-смотри — слева! Удивился: — Что там? — Собака-собака, — радостным голосом кричит. Следом продолжая: — Смотри, как мило дети играют с ней, хочу так же. — Хочешь так же? — Да, очень хочу, обещай мне, что обязательно в будущем заведём собаку и будем играть с ней целыми днями. — Ах-ха-х, насмешила, с ней не просто играть нужно, её желательно дрессировать. — Ой-ой, посмотрите-ка, кто тут у нас умный такой. Думаешь, не смогу обучить собаку? — будто наезжая проговорила. — Я этого не говорил. Заметь, это ты сама придумала. — А что тогда? Что нам мешает завести собаку и играть с ней? — В принципе ничего, но… — Никаких но. Я сказала, значит так и будет! Не горел желанием с ней сейчас спорить и грузить всяческой фигнёй, поэтому любезно протянул белый флаг: — Как скажешь. — То-то же. Будешь знать, как со мной спорить. — Что-то я не припомню, чтобы ты была такой дерзкой, — дразня, произнёс. — Это вызов? — Возможно, но только что ты сделаешь? — Ох, ты во мне всё ещё сомневаешься? Думаешь, узнал о моих чувствах, признался мне в любви и я вся принадлежу тебе? — Ну да, а что разве не так? — Так, конечно, но не всё так просто… если ты вот сейчас договоришься… Интригую нас обоих: — То… — То ночью вместо того, чтобы лечь с тобою спать, задушу своими же волосами! Ву-ха-ха-ха! — зловеще, сгущая краски, провозгласила. — Не жалко волосы? — Если только чуть-чуть. — А ну раз так, то всё… спать буду только с открытыми глазами. — Ой, да ладно тебе, и взаправду поверил, что ли. Куда я без тебя теперь, дурачок ты мой. — Ах, значит, до этого был просто дураком? А теперь твой дурачок. — Нет, до этого ты был, как бы это мягко сказать… ну, в общем, ты понял, кем ты был, когда шатался со своей Наташей, — и кинула на меня пугающий, проницательный взгляд. Но потом сразу же переменилась в лице, поняв, видимо, что уже никакой Наташи нет, а есть только мы. Перед самым концом спуска вспоминаю, как нёсся по этому уступу ещё двадцать минут назад и, охваченный страхом, из-за того, что могу не успеть нагнать её. От внезапной бури эмоций хватаю за руку. — Нан, — резко выпалил. — Да, Филь, ты чего? — Может быть это резко, но я всё же скажу. Бросает на меня вопросительно-чарующий взгляд. — Ещё сегодня утром я проснулся после обморока, совершенно позабыв, что было вчера вечером. И я даже подумать не мог, что спустя каких-то несколько часов буду стоять около горы и целовать твои пламенные губы. Постой, ничего не говори. Я очень рад, что получилось именно так. Если бы у меня был бы выбор — ничего бы не менял, — захлёбываясь в своих же словах, выговорил. Область вокруг глаз Наны заметно побледнела, а также на ресничках после моргания были заметны проблески слезинок. Это так мило… весь покрылся красной краской, но продолжил своё повествование. — Хотя нет, одно всё же хотел бы изменить. Это то, что заставил тебя страдать и так сильно переживать из-за меня! Резко подрывается со своего места, потянув меня немного вниз и врезается прямо в грудь. С такой силой, что аж на секунду показалось, что нечем дышать, так как обвила руками спину очень крепко. Наверное, так сильно задели мои слова, но она так ничего и не произнесла. Сильнее сжимаю в объятиях и проговариваю: — Прости меня ещё раз, пожалуйста. Хочешь собаку, будет тебе собака. Хочешь смотреть Спанч-Боба, будем смотреть Спанч-Боба! — Глубоко вздохнув: — Для тебя всё что угодно, ведь ты сломала меня и мой организм совершенно. Отодвигается от меня и, поднимая глаза, удивлённо посматривает в мою сторону. Во взгляде замечаю смятение и опаску, наверное, потому, что боится, что это сон и он скоро закончится. Нет! Я этому не позволю случиться! Но почти в тот же миг, когда хочу что-то сказать, чтобы вновь почувствовать её тепло, радует меня неотразимой девичьей улыбкой и прижимается обратно.