— Когда-нибудь. Где-нибудь, — сказал он. Гэррети закрыл лицо руками и пошел. Рыдания сотрясали его, причиняя сильную боль, чем все предыдущее. Но выстрелы он все-таки услышал. Глава 18 “Объявляю Длинный путь этого года законченным. Леди и джентльмены, граждане, приветствуйте победителя!" Майор Они были в сорока милях от Бостона. — Расскажи нам что-нибудь, Гэррети, — попросил Стеббинс. — Что-нибудь, что отвлекло бы нас от всего этого. — Он невероятно состарился; Стеббинс был стариком. — Да, — сказал Макфрис, который выглядел не лучше. — Расскажи, Гэррети. Гэррети тупо переводил взгляд с одного на другого и не мог понять, о чем они просят. Он уже спустился со своего пика: все старые, выматывающие боли вернулись и стали еще сильней. Он закрыл глаза. Когда он открыл их снова, мир двоился и не хотел возвращаться в фокус. — Ладно, — сказал он. Макфрис рассеянно хлопнул в ладоши. Он шел с тремя предупреждениями; у Гэррети оставалось одно, у Стеббинса ноль. — Давным-давно… — Дети, кто хочет послушать сказочку? — протянул Стеббинс. Макфрис хихикнул. — Будете слушать? — обиженно спросил Гэррети. Стеббинс налетел на Гэррети, и они оба получили предупреждение. — Ну, лучше уж сказка, чем вообще ничего. — Это не сказка. Не все, чего не было, можно назвать сказкой, потому что… — Ты будешь рассказывать или нет? — спросил Макфрис. — Давным-давно…Жил Белый Рыцарь, и пошел он в волшебный лес… — Рыцари ездили, — поправил Стеббинс. — Поехал в волшебный лес. И там с ним случилась куча приключений. Он победил троллей, и гоблинов, и всех волков. И наконец он набрел на королевский замок и попросил у короля руки принцессы Гвендолин, знаменитой красотки. Макфрис отчего-то хихикнул. — А король отказался, потому что считал его недостойным, но красотка полюбила Белого Рыцаря и угрожала убежать в лес, если… Если, — на него накатилась волна забытья. Рокот толпы то наступал, то отходил прочь, как звук прибоя. Потом он медленно пришел в себя. Макфрис, опустив голову, слепо шел на толпу, уснув на ходу. — Пит! — позвал Гэррети. — Эй, Пит! — Оставь его, — сказал Стеббинс. — Ничего строить из себя героя. — Иди в задницу, — Гэррети устремился к Макфрису и встряхнул его за плечи. Макфрис сонно улыбнулся ему: — Нет, Рэй. Пора отдохнуть. Ужас сковал Гэррети. — Нет! Не надо! Макфрис опять улыбнулся и покачал головой. Он сел на мостовую, скрестив ноги, как йог. Шрам на его щеке выделялся в сумерках белым мазком. — Нет! — закричал Гэррети. Он попытался поднять Макфриса, но тот был слишком тяжелым, несмотря на худобу. Тут двое солдат оторвали Макфриса от земли и отвели на обочину. Один поднял карабин. — Нет! — снова закричал Гэррети. — Меня! Убейте меня! Но вместо этого он только получил третье предупреждение. Макфрис открыл глаза и вновь улыбнулся. В следующий миг раздался выстрел. Ноги сами понесли Гэррети. — Нет… Нет… — Тогда пошли, — Стеббинс улыбнулся. — Ему ты уже не поможешь. Гэррети посмотрел на него, не видя, и сказал: — Я еще увижу, как ты сдохнешь. “Ох, Пит", — подумал он. У него не осталось слез, чтобы плакать. — Посмотрим, — пожал плечами Стеббинс. В восемь вечера они прошли Денвер, и Гэррети понял. Все кончено. Стеббинса ему не одолеть. Он слишком много думал об этом. Макфрис, Бейкер, Абрахам — они не думали, они шли, и все. Будто это нормально. А в самом деле, что в жизни нормальнее, чем смерть? Он шел вперед, с выпученными глазами и отвисшей челюстью, проталкиваясь сквозь струи дождя. На миг ему показалось, что он видит впереди кого-то знакомого, но в темноте он не мог разобрать черты его лица. Ах да, это Стеббинс. Гэррети заставил себя идти быстрее и тронул его за плечо. Он очень устал, но больше не боялся. Он был спокоен. — Стеббинс! Стеббинс обернулся, и на Гэррети уставились его огромные незрячие глаза. Потом он узнал и вцепился Гэррети в рубашку. Толпа взревела в негодовании, но только Гэррети видел ужас в глазах Стеббинса, ужас и пустоту, и только Гэррети знал, что эта хватка — последняя отчаянная попытка спастись. — О, Гэррети, — прохрипел он и упал. Рев толпы стал апокалиптическим, превратился в грохот рушащихся гор. Это рев убил бы Гэррети, если бы он его слышал. Но он не слышал ничего, кроме собственного голоса. — Стеббинс! — позвал он и попытался поднять его. Стеббинс по-прежнему смотрел на него, но страх исчез из его взгляда. Голова его безжизненно откинулась на шее. Он был мертв. Гэррети утратил к нему интерес. Он встал и пошел. Крики заполнили землю, а взлетающие ракеты — небо. Впереди загудел джип. «Идиот, тут же запрещено ездить! Уезжай скорее, не то тебя пристрелят». В джипе стоял Майор. Рука его была поднята; он был готов выслушать первое желание — любое желание. Приз. Позади него застрелили уже мертвого Стеббинса, и теперь он остался один на дороге. Майор шел к нему в своих темных очках, скрывающих выражение его глаз. Гэррети все шел. Но он был не один. Темная фигура по-прежнему была впереди, и по-прежнему он не мог разглядеть лица. Но это явно был кто-то знакомый. Баркович? Колли Паркер? Перси — как-там-его? Кто это? — Гэррети! — вопила толпа в экстазе. — Гэр-ре-ти! Гэр-ре-ти! Скрамм? Гриббл? Дэвидсон? Кто-то положил руку ему на плечо, но Гэррети стряхнул ее. Темная фигура впереди звала его за собой, звала продолжить путь. Ведь идти еще так далеко! Руки тянулись к нему, словно прося милостыни. Гэррети шел за темной фигурой. И когда рука снова легла на его плечо, он невероятным образом нашел в себе силы побежать.