Гэррети хихикнул. Абрахам фыркнул, подбросил монету, поймал ее и зажал в кулаке. — Ну? — Бросай сперва свою. Бейкер подбросил монету и поймал ее. — Орел, — сказал он. — А я скажу: решка. — Открывай. Абрахам разжал кулак. На ладони у него лежала река Потомак в обрамлении лавровых листьев. — С тебя доллар пятьдесят, — бесстрастно заметил Бейкер. — Ты меня что, за дурака держишь? — взвыл Абрахам. — Требую удвоить ставку или я больше не играю. — Гэррети, как ты считаешь, это справедливо? — Что? — Гэррети утерял нить беседы. У него опять болела левая нога. — Чтобы мы удвоили ставки. — Почему нет? Он все равно слишком глуп, чтобы у тебя выиграть. — А я думал, ты мне друг, — обиженно сказал Абрахам. — Ладно, удваиваем, — согласился Бейкер, и в этот момент острейшая боль молнией пронзила левую ногу Гэррети. Она показалась ему сильнее, чем вся боль предыдущих тридцати часов. — Моя нога! — заорал он, не в силах сдержаться. — О Господи, Гэррети, — успел сказать Бейкер, а потом они прошли мимо, а он остался стоять с левой ногой, превратившейся в исходящий болью камень. — Предупреждение! Предупреждение 47-му! Без паники. Хотя для паники у него были все причины. Он сел на асфальт, вытянув вперед ногу, и начал массировать ее. На ощупь нога была, как слоновая кость. — Гэррети! — это был Макфрис. Его голос казался испуганным. — Это судорога? — Похоже. Иди. Все будет нормально. Время. Время шло, хотя ужасно медленно. Макфрис повернулся, медленно поднял одну ногу, опустил, потом поднял вторую. Пошел прочь. Медленно прошел Баркович, чуть улыбаясь. Медленно по толпе стал распространяться шепот. "Второе предупреждение, сейчас я получу его. Иди, чертова нога, давай же! Я не хочу умирать, проклятье!” — Предупреждение! Второе предупреждение 47-му! Ощущение смерти, бесспорной и точной, как фотография, проникло в него и попыталось в нем закрепиться, парализовать его. Он изо всех сил сопротивлялся. Еще минута. Нет, пятьдесят секунд. Нет, сорок пять. Время уходит. С отсутствующим выражением Гэррети мял пальцами непослушные мышцы и мысленно говорил с ними. Пальцы начали болеть, но он не замечал этого. Мимо прошел Стеббинс, что-то пробормотав. Потом он остался один на дороге. Все ушли. Остался только он, Гэррети, среди смятых бумажек и пачек из-под сигарет. Нет, не только. Невдалеке стоял молодой светловолосый солдат со стальным хронометром в одной руке и карабином в другой. На его лице не было ни капли жалости. — Предупреждение! Третье предупреждение 47-му! Мускулы не отпускало. Ему предстоит умереть. Он отпустил ногу и спокойно смотрел на солдата. Интересно, кто выиграет? И переживет ли Макфрис Барковича? Он еще подумал — на что похоже ощущение пули в голове? Просто ли это внезапная темнота, или мысли гаснут постепенно, уносятся прочь? Уходили последние секунды. Судорога прошла. Кровь вернулась в мышцы, наполняя их уколами сотен крошечных иголочек. Солдат убрал хронометр, его губы беззвучно шевелились, когда он отсчитывал последние секунды. “Но я не встану, — подумал Гэррети. — Так хорошо сидеть. Сидеть, и пусть телефон звонит, черт с ним". Он опустил голову. Солдат медленно, ужасно медленно, поднял карабин и прижал указательный палец к спуску. Левая рука его так же медленно, нежно, обняла ствол. “Вот оно, — подумал Гэррети. — Это смерть. Сейчас я умру". Он вдруг начал слышать все, даже самые тихие звуки. Или ему это казалось? Щелкнул затвор, как сломанная ветка. Воздух со свистом проходил между его зубов, как ветер в туннеле. Боевым барабаном стучало сердце. И где-то далеко раздавалось пение… Он конвульсивно вскочил на ноги и бросился бежать, не чуя под собою ног. Солдат растерянно поглядел ему вслед, перевел взгляд на хронометр и снял палец с крючка. Гэррети перешел на шаг. Перед глазами у него плясали белые вспышки, и ему на миг показалось, что сейчас он упадет в обморок. Ноги, разъяренные тем, что их лишили заслуженного отдыха, с новой силой начали болеть, но он терпел. Главное, мышцы левой ноги работали. Он посмотрел на часы. 14.17. Еще целый час его будут отделять от смерти всего две секунды. — С возвращением в мир живых, — сказал Стеббинс. — Спасибо, — Гэррети едва мог шевелить губами. Внезапно его охватило раздражение. Его бы пристрелили, а они бы продолжали идти, как ни в чем не бывало. Только строчка в бюллетене: «Гэррети Рэймонд, № 61. Выбыл на 218-й миле». Да заголовок в местной газете: “Гэррети мертв. Уроженец Мэна пал шестьдесят первым". — Надеюсь, я выиграю, — прошептал Гэррети. — Да? Гэррети вспомнил лицо солдата. На нем было не больше эмоций, чем на блюде с картошкой. — Хотя у меня было уже три судороги. Обычно с таким долго не идут. — Посмотрим. — Стеббинс опять опустил голову. Гэррети прибавил шагу и поравнялся с Макфрисом. — Я уж думал, с тобой все, — сказал тот, обернувшись. — Я тоже. — Что так близко? — Две секунды. Макфрис присвистнул. — Я бы не смог подняться. Как нога? — Получше. Послушай, я не могу говорить. Хочу пройти немного вперед. — Гаркнессу это не помогло. — Я просто хочу проверить, могу ли я идти. — Ладно. Компания тебе нужна? — Если тебе не жалко энергии. Макфрис рассмеялся: — Мне не жалко времени, мой милый, если тебе не жалко денег. — Тогда пошли. Они быстро прошли вперед и заняли место между вторым из идущих, угрюмым, долговязым Хэролдом Квинсом, и Джо, пережившим своего брата. Вблизи лицо Джо казалось еще более бронзовым. Замки на его кожаной куртке звякали, как далекая музыка. — Привет, Джо, — сказал Макфрис. — Привет, — отозвался Джо. Лицо его оставалось безучастным. Они прошли мимо, и впереди теперь была только дорога, с обеих сторон окаймленная людской стеной. — Вперед, только вперед, — сказал Макфрис. — Христианские воины идут на врага. — Который час? — Два двадцать. Слушай, Рэй, если ты… — Всего? — Гэррети почувствовал, как паника жаркой волной захлестывает его внутренности. Он не сможет пройти час на такой скорости. — …если ты будешь думать о времени, ты спятишь, побежишь в толпу, ( .-( пристрелят тебя, как бешеную собаку. Забудь о Нем. — Не могу, — все вокруг него медленно закружилось. — Олсон… Скрамм… Они умерли. Дэвидсон умер. Я тоже могу умереть, Пит. Теперь я в это верю. — Подумай о своей девушке, о Джен. Или о своей матери. Или ни о чем не думай. Просто иди. Гэррети попытался восстановить контроль над собой, и ему это немного удалось. Но его ноги уже не слушались беспрекословно команд мозга.