Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 53 из 81 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Вот поэтому я и здесь, я хотел бы разъяснений. — Разъяснений? — переспросил Волков. Лицо его изменилось. Вот именно этого он терпеть не хотел. Именно из-за этого он и не хотел брать слишком благородных молодых людей к себе в учение и в оруженосцы. Теперь каждый благородный из его выезда будет требовать у него объяснений его действий, потому что его действия, видите ли, могут не соответствовать их пониманию чести или еще какой-нибудь чепухе. Но на сей раз он решил объясниться. — Ну, что ж, — начал Волков, — значит, по-вашему, Шоуберг был человеком благородным? — Безусловно, иначе я бы не пришел сюда и не начал бы этот разговор, — отвечал молодой рыцарь. — В таком случае у нас разные представления о благородстве, так как ваш Шоуберг был любовником моей жены, и на сей раз он ехал к ней в надежде, что меня не будет дома. — Этого не может быть, — спокойно отвечал фон Клаузевиц. Волков вытащил из сапога стилет и положил его на стол: — Прежде чем я воткнул этот стилет ему в сердце, он улыбался и говорил мне, что с радостью думает о том, что я до конца жизни буду вспоминать, что он задирал подол и раздвигал ноги моей жене. Фон Клаузевиц не ответил, кажется, он не верил в это. — Может, желаете прочитать письма, что он писал моей жене? — вдруг с улыбкой предложил Волков молодому человеку. — Нет-нет, — поспешно отвечал рыцарь, — не желаю. Он молчал, глядел то на хозяина Эшбахта, то на Роху, а потом сказал: — Если так, то вы имели полное право его убить, но вывешивать его на заборе, как конокрада излишне. А Волков вдруг обозлился: — Он ни чем не лучше конокрада или какого-то другого вора. Он вор, который ехал брать мое, и он будет висеть на моем заборе. — Что ж, вы тут хозяин, вам решать, — ответил фон Клаузевиц. Он поклонился и вышел. А Волкову даже есть расхотелось после этого разговора. Видя это, монах налил в стакан воды, накапал туда капель и поднес кавалеру стакан: — Выпейте? — Что тут? — Успокоительное. Волков выпил. — Может, и вправду снимем этого хлыща, — предложил Роха. — А то еще граф разобидится за него. — Пусть висит, — сказал кавалер таким тоном, что просить дальше у Рохи желание отпало. Он хотел, что бы жена знала, что ее Шоуберг еще висит на заборе. Да, пусть еще повисит. Волков встал и пошел к лестнице, что вела в спальные покои. — Спокойной ночи, кавалер, — сказал ему Роха. — Храни вас Бог, — сказал ему монах. А он им ничего не ответил, словно не слышал их. Он дошел до покоев, открыл дверь. Там, на кровати, валялась в слезах госпожа Эшбахт, рядом, как и положено лучшей подруге, сидела госпожа Ланге и гладила ее по голове. Бригитт увидав его, сразу встала, сдала книксен и быстро вышла из комнаты. А Элеонора подняла заплаканное лицо и увидала мужа. Ее его появление явно не обрадовало: — Да как вы смеете? Убирайтесь! — Убираться? — притворно удивился кавалер. — Отчего же я должен убираться из своей спальни? — Убирайтесь, я прошу вас, — всхлипывала она. — Черта с два, — холодно ответил он, — кажется ваш любовничек не в духе, я попытаюсь его заменить. — Вы никогда не сможете его заменить, — рыдала женщина. — Но уверяю вас, я буду пытаться, — сказал кавалер уже насмешливо, подходя к кровати и снимая пояс. — Неужели даже в такой день вы не оставите меня в покое? — Для меня это счастливый день, — отвечал кавалер, садясь на кровать и снимая сапоги. — Я ненавижу вас, — воскликнула госпожа Эшбахт, продолжая рыдать. — Ненавижу. Понимаете? — Ну, я вас тоже не обожаю, ничего страшного, не всем удается брак по любви. Такие, обычно, только у холопов выходят. Он откровенно смеялся над ее слезами: — Ну, идите сюда, моя дорогая, ваш Шоуберг перед смертью рассказывал, как раздвигал вам ноги, мне самому даже захотелось. — Я не хочу вас видеть, не хочу вас видеть, — выла Элеонора Августа. Но Волков тянул ее к себе: — Это легко устроить, повернитесь ко мне… Спиной. — Вы просто вонючее животное, просто животное, — кричала она ему. — Мы отличная пара, вонючее животное и распутная бабенка-отравительница, — со смехом отвечал он ей. — Не зря Господь свел нас. Глава 42 Конечно, капитан гильдии стражи Тайленрих видел висевший на заборе труп. Не мог не видеть, ведь мимо в обед проезжал. Поглядел — подивился. Но речи об этом не заводил. Поднаторевший в переговорах и политике человек считал, что у всех свои обычаи, и ежели нравится какому-то сеньору вешать на заборе своем изувеченных мертвяков в дорогих сапогах, то пусть вешает, сколько ему заблагорассудится — сам он хозяин в своих пределах. И рассеченную голову сеньора он тоже предпочитал не замечать. Ну, порубили ему голову и порубили, дело обычное для человека со стремлениями. Все известно, что сеньор Эшбахта воинственен. Был бы тих, была бы и голова цела. Сеньоры разные бывают, бывают тихие, бывают воинственные и буйные, что или из войн, или из турниров не вылезают. Вот этот так в войнах и сварах живет, отчего же его голове целой быть. И вообще, не для того он сюда приехал, чтобы мертвяками на заборе и ранами сеньора интересоваться. У господина Тайленриха было свое дело. В доме пахло кофе. Тайленрих к запаху такому был не привычен, и он показался ему, хоть и не противным, но резким. Волков с утра сидел, теплое одеяло на плечи накинув, хотя в доме тепло было. Перед ним стола чашка с кофе, в которой плавал и таял большой кусок самых густых сливок. Кавалера знобило с утра, и от этого монах был неспокоен. Не отходил брат Ипполит от хозяина Эшбахта, был тут же, все мешая и мешая снадобья в толстой глиняной миске. Обедать было еще рано, а от предложенного кофе капитан отказался, согласившись на хорошую кружку пива, с дороги хорошо выпить пива. А господин Эшбахта начал было гадать о цели визита капитана из Фринланда. Разумно полагая, что его купчишки прислали с новостями о затеянном недавно торговом деле. Нет, не угадал он. Капитан был по другому делу, по очень приятному для кавалера делу: — Недавно вышел меж вами и капитаном фон Финком раздор, — заговорил Тайленрих после того, как Волков предложил ему сесть. Волков кивнул: «Да было такое». — Капитан обдумал все на досуге и согласился с тем, что правы были вы, а не он. «Обдумал на досуге? Ничего он не обдумывал. Видно, что письмо кавалера дошло до архиепископа, и тот в свою очередь написал фон Финку. Так ласково написал, что уже и гонец от фон Финка у Волкова сидит». — Что ж, лучше поздно, чем никогда, — произнес кавалер. — И помня, что раздор вышел из-за пустяка… «Богатый вы, видимо, человек, Тайленрих, если для вас пятьдесят талеров это пустяк». Тайленрих полез под плащ и достал оттуда увесистый кошелек. — То капитан фон Финк просит принять эти пятьдесят монет с его глубочайшими сожалениями о раздоре и с извинения за его несдержанные слова. Он положил деньги на край стола. — Рад, очень я рад, что капитан нашел в себе мужество признать свою ошибку, — заговорил Волков. — Вот только одно меня удручает.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!