Шестой наконец заснул, а Дюжина продолжала смотреть на звезды. Хрум тихонько урчал, уткнувшись носиком ей в шею. Машинально поглаживая бельчонка, девочка предалась мечтам. Пятак скоро поправится. Семерка найдется живая и невредимая, а Ледяной лес окажется не таким уж страшным. С каких это пор она сделалась мечтательницей? Дюжина поняла, что задремала, только когда сквозь мутную пелену донеслось: – Синичка! Тсс, не разбуди сестру. – Папа? – Детский голосок в наползающей тьме. Дюжина затравленно огляделась, растерянность сменилась страхом. Страх проникал в каждую клеточку тела и заставлял сердце лихорадочно биться. – Не пугайся, это я. Хочу показать тебе кое-что. Тут недалеко. – Хорошо, папа. Иду. – Сдавленный зевок. Дюжина слепо щурилась в ожидании, пока глаза привыкнут к темноте, хотя обстановку комнаты знала как свои пять пальцев. Постепенно на сетчатке проступили очертания двух узких кроваток, рядом – по тумбочке с погасшей свечой. На полу – любовно сплетенный коврик, единственное яркое пятно во мраке. С первого ложа поднялась Синичка, на втором, разметав смоляные волосы по подушке, сладко спала Фиалка. Не в силах совладать с собою, Дюжина шагнула вплотную к кровати, жадно внимая ровному дыханию сестры. Фиалка. Ее очаровательная, любопытная, способная довести до белого каления сестренка Фиалка. Глава 22 От ароматов родительского дома на глаза навернулись слезы: пахло сухими травами, пчелиным воском и лавандовым мылом, которое мама варила на продажу. Дюжина мечтала остаться здесь навеки, прислушиваясь к дыханию младшей сестрички, но впившийся в сердце крюк увлекал ее вслед за Синичкой вниз по лестнице. Пальцы скользили по гладким травянистым стенам. Строительство дома было первым воспоминанием из детства. В гостиной еще теплился очаг, тлеющие угли озаряли разноцветный ковер – образчик пустынного клана, мамина радость и гордость. Изредка из Суховея прибывали караваны, груженные яркими красителями и пустынными травами, столь любимыми мамой и Фиалкой. Вокруг коврика, обращенные к каминной решетке, выстроились стулья искусной резьбы. Запах пчелиного воска опьянял, хотелось упиваться им и вспоминать, вспоминать всякие мелочи… Совладав с искушением, Дюжина тенью последовала за Синичкой через отворенную лакированную дверь на улицу. – Папа? Ты где? – Здесь, – послышалось из-за угла. Дюжина остановилась, чтобы насладиться знакомыми очертаниями Поа. В окнах мерцали свечи, в хлеву посапывала живность. Деревушка дремала, но при этом жила. Сердце обливалось кровью, от радости вперемешку с отчаянием кружилась голова. Отец сидел на массивном бревне и втирал ореховое масло в блестящие рукояти двух топоров. – Папа, ты почему не спишь? – спросила Синичка, опустившись рядом с ним на сруб. Дюжина застыла на месте, не в силах оторвать от них глаз. – Караулю падающую звезду. – Отец заговорщически подмигнул. Синичка равнодушно уставилась в звездное небо и через мгновение с торжествующей улыбкой ткнула пальцем вверх: – Вот она! Отец фыркнул и закатил глаза: – Таких звезд пруд пруди. Нет, я жду особенную. Недоверчиво хмыкнув, Синичка подтянула колени к груди и обхватила их руками. – Звезда появляется на небосводе раз в пятнадцать лет, – пояснил папа. – Увидеть ее – к счастью. – Да ну? – Во взгляде Синички вспыхнуло любопытство. – А как ты ее узнаешь? Они ведь все одинаковые. – Твоя мама говорит, ее ни с чем не перепутаешь, – улыбнулся отец. – Ей она явилась в образе девочки, а на следующий день мы познакомились. Синичка со смехом запрокинула голову и устремила немигающий взгляд на небосвод. – А почему мама не караулит звезду? – От напряжения ее глаза начали слезиться. – По-твоему, встреча со мной не наивысшее счастье? – притворно возмутился отец. – Нет, с твоей мамы довольно! Эта звезда только наша. – Наша? А Фиалка? – допытывалась Синичка, косясь на отца. Ей нечасто выпадало счастье побыть с ним вдвоем. – Она еще совсем кроха. Пусть спит. – Значит, звезда только моя. – Синичка не могла скрыть ликования в голосе. Ее улыбка померкла, когда отец как-то странно посмотрел на нее, на его лбу залегла тревожная складка. – Да, только твоя, – повторил он. – Мама считает, нам давно пора потолковать по душам. – О чем? – якобы беззаботно откликнулась девочка. Теперь в ее позе чувствовалась нервозность, обращенный к небу взгляд больше не следил за звездами. – О твоем отношении к Фиалке, – осторожно начал отец. Синичка скорчила гримасу и, соскочив с бревна, скрестила руки на груди. – Она жуткая прилипала! Вечно ходит за мной по пятам, лезет, подражает мне… – Раньше тебя это не смущало, – заметил отец с такой же гримасой. – Она тянется к тебе. Фиалка – твоя младшая сестра, часть семьи, ты должна относиться к ней с уважением. Синичка презрительно фыркнула, чем рассердила отца. – Надо быть добрее и снисходительнее к чужим недостаткам, – отрезал он. – Ты ведь сама далеко не подарок… Он осекся, заметив уязвленный взгляд дочери. – Прости, не хотел тебя обидеть. Ты моя дочь, и я люблю тебя безоговорочно, но я так же люблю Фиалку, и мне больно видеть, как ты делаешь ее такой несчастной. Она более ранимая, чем ты… – Отец снова замолчал, силясь подобрать нужные слова. – Пожалуйста, будь с ней поласковее. Впредь никаких шуточек, никакого ехидства. Почаще проводите время вместе. Стань старшей сестрой, которой можно гордиться. Синичка насупилась, но отец и бровью не повел. – Скоро тебе стукнет одиннадцать. Не хочется портить сюрприз, но, надеюсь, ты не обидишься: мы подарим тебе охотничий лук. Нахмуренный лоб Синички разгладился, с губ сорвался восторженный крик. Отец подавил улыбку: – Не лук, а произведение искусства. Урвал на плавучем рынке, торговался целый час. Но оно того стоило. А какое оперение! Цапля. Тебе понравится. – Перья цапли, – благоговейно выдохнула Синичка. – От болотного клана. – Они самые. Не возражаешь? Или ты бы предпочла зимородков с речных земель? Или горных орлов? Кстати, пещерный клан привез кое-какие товары… Дрожь восторженного ужаса пробежала по телу Синички, и она обвила руками шею отца. – Нет, – откликнулась она приглушенным голосом. – Цапля меня вполне устраивает. – Вообще-то, ты еще мала, чтобы охотиться на оленей, но мы с мамой подумали: зачем ждать? Навык у тебя есть, а в наших краях, по счастью, безопасно. Синичка разинула рот от изумления и уже хотела броситься отцу на шею, но тот предупредительно выставил руку: – Есть одно условие. Фиалка пойдет с тобой. Девочка моментально сникла, восторг сменился унынием. – Она же неумеха. Всю охоту испортит. Отец перевел дух, не позволяя раздражению вырваться наружу. – Вот о чем я и толкую. Фиалка не «неумеха», просто очень юная. А добычу выслеживает не хуже тебя в том же возрасте. – Синичка только фыркнула. – С твоей помощью она обучится быстрее. Как знать, вдруг тебе придется по душе роль наставницы. Ну, что скажешь? Девочка повела плечами: – Значит, одной мне нельзя? Отец тяжело вздохнул: – Нельзя. – Раз вы настаиваете, возьму Фиалку с собой, – проворчала Синичка и плюхнулась обратно на бревно. Отец разочарованно покачал головой: