– Вадюша, умоляю, – всхлипнула Карина. – Не сейчас! И не здесь! – Когда? Где? – босс перешел почти на визг. – Оцениваешь, какую сумму отстегнуть придется? Тридцать тысяч евро! Минимум! – Я ничего не сделала, – рыдала Карина. – Домой хочу! – Нет, дорогая, – неожиданно тихо произнес Вадим Иванович. – Не желаю тебя видеть в своей квартире! И на работе тоже! Проваливай! – Ты сошел с ума, – застонала жена. – Надо же, – засмеялся Вадим Иванович, – то же самое я подумал о тебе. Я стояла, прижавшись к холодильнику. Очень неприятно быть свидетельницей чужой ссоры, и вдвойне плохо, если ты невольно подслушиваешь семейные разборки человека, у которого работаешь. Мне нужно было сразу, едва зазвучали голоса Михайловых, выглянуть в коридор и сказать: «Я вернулась с задания». Но я упустила подходящий момент, и остается лишь надеяться, что никто из супругов не зайдет на кухню. – Вон! – бушевал Вадим Иванович. – Продам твои вещи, машину и оплачу отмаз! Не за мой счет! Сука! Дрянь!…!…! Потом послышались шаги, громкий хлопок дверью, истерические рыдания Карины Егоровны, шарканье. Главный бухгалтер возникла на пороге кухоньки. Несмотря на слезы, потоком текущие по лицу, она сразу узнала меня, но ничего не сказала, дошла до стола, села на стул и зарыдала с удвоенной силой. Я налила воды в стаканчик, подала его Карине и выдавила из себя: – Все обойдется. Бухгалтер залпом опустошила емкость и вдруг успокоилась. – Ты слышала наш разговор? – Ни слова не разобрала, – солгала я, – у меня… э… воспаление среднего уха, я простудилась! Карина Егоровна сгорбилась. – А! Все равно! Можете сплетничать! – Я никому ничего не расскажу, – пообещала я. – Плевать, – поморщилась она, – я не вернусь сюда! Слезы снова потекли по щекам Михайловой. – Уеду, далеко, вот… не знаю куда… Я осторожно погладила жену шефа по плечу. – Все перемелется. – Вадим меня из дома вытурил, – по-детски пожаловалась Карина, – и со службы гонит. – Все семейные пары ругаются, – вздохнула я, – мужчины вспыльчивы, наговорят ерунды, потом прощения просят. Погуляйте по городу до полуночи, муж остынет, испугается, начнет вас искать. – Нет, – тихо произнесла Карина, – он не такой. Это полный разрыв. Я осталась на улице без ничего! У меня теперь нет ни дома, ни работы, ни вещей. Вадим вовсе не шутил, когда сказал, что продаст все, что мне принадлежит. Тридцать тысяч евро – огромная сумма, он ее из своего кармана платить не станет. – В случае развода имущество супругов делится пополам, – авторитетно заявила я, – вам положена половина всего. И, кстати, если вы наделали долгов, то супруг тоже за них отвечает. Карина взяла салфетку и окончательно размазала макияж по лицу. – Спасибо за лекцию, но мне достанется фига. Наш брак не оформлен в загсе, по закону я Михайлову никто. – Посоветуйтесь с адвокатом, – не растерялась я. – Бывают случаи, когда гражданские жены, доказав факт совместного проживания и ведения хозяйства… Карина выпрямилась. – Нет! Если он считает меня убийцей, то я сама не хочу иметь с Вадимом дела. Я Верку не трогала. Я села напротив бухгалтера и сказала: – Вера умерла от инфаркта! Карина всхлипнула. – Нет. У Вадима чертова прорва приятелей, куда ни плюнь, повсюду дружки. Он с ними в баню, на рыбалку ездит, по девкам ходит, в бильярд играет. Сегодня в районе обеда… Карина замолчала. – Говори, – сказала я, переходя с ней на «ты», – лучше горем поделиться. А почему у тебя с боссом одинаковые фамилии, если вы не расписаны? – Я с рождения Михайлова, – пояснила Карина, – мы из-за этого и познакомились. Очень смешно получилось! Хочешь, расскажу? – Конечно, – согласилась я, – мне торопиться некуда. Пять лет назад Карина работала на фабрике, где шили пальто. Мир вокруг менялся, научно-технический прогресс шел вперед, а ужасные изделия из драпа с крохотным меховым воротником шились по старым лекалам. Ни революция, ни перестройка, ни разбушевавшийся в России капитализм – ничто не влияло на цеха. Самое интересное, что эти пальто покупали. Правда, с каждым годом количество женщин, желавших носить уродливую одежду, делалось все меньше, соответственно, падала и зарплата сотрудников. В конце концов всем стало понятно: предприятие доживает последние дни. Карина очень нервничала, она боялась перемен, а еще понимала: ей будет трудно устроиться в приличное место, бухгалтеров-то полно. В конце концов у Михайловой от хронического стресса началась бессонница, она записалась к врачу, тот выдал рецепт, и Карина пошла в аптеку. К окошку змеилась очередь, провизор, пожилая усталая тетка, брала сразу несколько препаратов, несла их на кассу, а потом говорила: – Николаева кто? Оплачивайте! В конце концов она крикнула: – Михайлова! Карина быстро подошла к кассе. – С вас пятьдесят рублей, – объявила фармацевт. Карина обрадовалась. Она предполагала, что успокаивающее средство, которое выписал невропатолог, будет намного дороже. Михайлова получила пакетик, но не ушла из аптеки, а стала изучать витрину с витаминами. Очень скоро до нее долетели звуки скандала. Мужчина, стоявший у кассы, громко возмущался: – Что у вас за цены? Две тысячи за элементарные таблетки от кашля? Хватит того, что меня за ними к доктору отправили, без рецепта не отпустили! – В рецепте указан антидепрессант, – заскрипела фармацевт. – У меня бронхит, – разозлился покупатель. – Все вопросы к врачу, – не дрогнула провизор. Мужчина перегнулся через прилавок, схватил листок с печатью и заорал: – Это не мне прописали, я Михайлов. – Ну и там ваша фамилия стоит, – заявила тетка. – Глаза разуйте, – рявкнул посетитель. – Михайлова! На бабу рецепт выдан! Карина Егоровна открыла пакетик, увидела там блистер с таблетками от кашля, вернулась к кассе, и недоразумение уладилось. Вадим Иванович предложил ей выпить вместе кофе. Он сразу стал ухаживать за Кариной. Через неделю она переехала к любовнику, и у нее началась сказочная жизнь. Вместо тесной комнаты в коммуналке Михайлова теперь жила в просторной квартире. Вадим оказался щедрым, обеспеченным кавалером, он одел Кару с головы до ног, купил ей машину и привел на работу в свой офис. Карина Егоровна, преисполненная благодарности, изо всех сил старалась угодить Вадиму Ивановичу. Она была идеальной хозяйкой, верной женой и преданной сотрудницей. Друзья, приходившие к Вадиму в любое время суток, не уставали повторять: – Повезло тебе, мужик. – Я нашел свое счастье в аптеке, – улыбался Михайлов. – Получил вместе с таблетками от кашля. О своей жизни до встречи с Карой Вадим рассказывал скупо, о бывших бабах не распространялся, но она понимала: кто-то же у Михайлова был. Спустя месяцев шесть Каре позвонила женщина. Она не представилась, сразу сказала: – Хочу предупредить: особо не ликуй! Вадька – циклотимик[5]! – Кто? – не поняла Карина. – Что вы хотите? – Предупредить тебя, – грустно сказала незнакомка. – Циклотимик – это человек, который любит циклом. Четыре года на руках носит, пылинки сдувает, а потом – бац, и новую кралю заводит. Лучше тебе сразу уйти. Привыкнешь к деньгам и комфорту, тяжело терять будет. Не на всю жизнь ваша любовь! Карина бросила трубку. Вадиму она решила ничего не рассказывать, понадеялась, что бывшая любовница Михайлова ее более не побеспокоит, и не ошиблась. Звонок оказался единственным. Несколько лет Кара ощущала себя самой счастливой женщиной, а потом у Вадима появилась Вера. Карина Егоровна не сразу поняла, какие отношения сложились у Козловой с ее мужем. А когда сообразила, что Вадика и Верку связывают не только рабочие дела, было поздно. Козлова начала себя вести нагло, постоянно подчеркивала свой статус любимой женщины начальника, делала сотрудникам замечания, явно мечтала выжить Карину и занять ее место в квартире Вадима. Но Кара не была дурой. Она упорно делала вид, что ничего не замечает, ни разу не закатила Вадику сцену ревности, не устроила скандала. И еще: Михайлова была главным бухгалтером, знала многие финансовые тайны, Вадим Иванович поэтому не спешил расплеваться с надоевшей любовницей. Карина замолчала. – Правильная тактика, – одобрила я, – мужчины очень не любят выяснения отношений. Но почему Вадим тебя сегодня выгнал? Вера умерла от инфаркта, исчезла с лица земли, по логике Михайлов должен вернуться к тебе, прибежать за утешением.