– Проси его сюда, – сказала Сара и тут же почувствовала неуместность этой фразы, поскольку здесь ничто не напоминало покои знатной дамы. Каюта была меньше ее гардеробной в форте. Низкий потолок, встроенная в стену кровать с двумя ящиками внизу. Стол рядом с окошком, шкафчик для напитков и специальная ниша со спрятанной в ней ночной вазой. Для уюта на пол постелили ковер, а еще Саре позволили взять с собой две картины и арфу. После стольких лет жизни в просторном форте покои в «Саардаме» казались плавучим гробом. Сара собиралась проводить как можно больше времени на палубе. Пригнувшись, Генри вошел в каюту. В руке он нес ящик с инструментами, а под мышкой – несколько досок. Он был ужасно худой, с торчащими ребрами и жилистыми руками. Вокруг носа сгрудились прыщи, как прихожане вокруг пастора. – Где делать полки? – спросил юноша угрюмо. – Здесь и здесь. – Сара указала на пространство над и под единственным шкафчиком. – Сколько времени займет работа? – Немного. – Генри провел рукой по неровной стене. – Боцман хочет, чтобы я успел до отплытия. – За хорошую работу положена награда, – сказала Сара. – Получишь гульден, если угодишь. – Да, госпожа. – Генри слегка оживился. – Да, ваша милость, – сердито поправила его Доротея, аккуратно складывая Сарино летнее платье. Сара хотела было сесть на кровать, но подумала, что это, пожалуй, неприлично, выдвинула стул из-за стола и уселась на краешек, выпрямив спину. – Ты слишком юн для корабельного плотника, – сказала она, глядя, как Генри измеряет длину шкафчика. – Я подмастерье, – ответил тот рассеянно. – А для подмастерья не слишком юн? – Нет. – Нет, ваша милость, – сердито поправила его Доротея. – Нет, ваша милость, – пробормотал юноша, побледнев. – А чем занимается подмастерье? – мягко спросила Сара. – Всем, чем не хочет заниматься плотник. – В словах Генри сквозила долго копившаяся обида. – Кажется, плотника я видела, – сказала Сара как можно небрежнее. – Он ведь хромой, да? И без языка? Генри покачал головой. – Нет, это вы про Боси, – сказал он, угольком отмечая на дощечке нужное расстояние. – Он старший плотник? – Как бы он лазил по мачтам с изувеченной ногой? – фыркнул подмастерье, будто всем известно, чем занимается старший плотник. – Да, пожалуй, никак, – согласилась Сара. – Боси служил на этом корабле или я его с кем-то путаю? Генри переступил с ноги на ногу и бросил на Сару нервный взгляд. – Что не так, юноша? – Она пристально посмотрела на него. – Боцман велел не болтать о нем, – пробормотал подмастерье. – А кто это, боцман? – Главный в команде, – пояснил подмастерье. – Не любит, когда мы треплемся о корабельных делах с посторонними. – А как зовут боцмана? – Йоханнес Вик, – произнес Генри неохотно, будто боцман мог явиться на звук своего имени, и вышел в коридор распилить доску. По полу застучали обрезки. – Доротея, – сказала Сара, не отрывая взгляда от плотника. – Принеси два гульдена из моего кошелька. Услышав про деньги, Генри поднял взгляд, продолжая пилить. Вряд ли он зарабатывал больше за неделю. – Два гульдена к обещанному, если скажешь, почему Вик не хочет, чтобы я знала о Боси, – пообещала Сара. Генри поерзал, его сила воли дала слабину. – Твои друзья не узнают, – пообещала Сара. – Я – жена генерал-губернатора. И скорее всего, не заговорю ни с одним матросом до конца путешествия. – Она дала ему минуту на обдумывание, потом протянула монеты. – Ну так что, Боси служил на этом корабле? Генри взял монеты и кивнул на каюту, показывая, что не будет говорить в коридоре, где их могут услышать. Сара впустила его и закрыла дверь так плотно, как только позволяли приличия. – Да, на «Саардаме», – подтвердил Генри. – Ногу ему покалечило, когда пираты напали, но капитану он нравился, вот он и оставил его на борту. Сказал, что никто больше не знает корабль так, как он. – И что здесь такого? – удивилась Сара. – Почему Вик не хочет, чтобы об этом знали? – Боси никогда не затыкался, – пояснил плотник, нервно поглядывая на приоткрытую дверь. – Вечно хвалился чем-нибудь. В кости выиграет – всем уши прожужжит. У шлюхи побывает… – Генри побледнел под гневным взглядом Доротеи, – ну, тоже всем расскажет. В последний раз похвалялся, что заключил в Батавии какую-то сделку и теперь разбогатеет. – Не затыкался? – Сара непонимающе нахмурилась. – У него же не было языка. Плотник впервые сконфузился и тихо ответил: – Это Вик сделал. Отрезал ему язык с месяц назад. Сказал, мол, надоело слушать это кваканье. На виду у всех. А нас заставил его держать. Сара почувствовала прилив жалости: – Капитан наказал боцмана? – Капитан не видел, никто не видел. И против Вика никто ничего не осмелится сказать. Даже Боси не осмелился бы. Сара начинала понимать, как устроена жизнь на галеоне. – Раз вы его держали, значит у него не было проказы, – сказала она. – Проказы? – Юноша с отвращением поежился. – На галеон не пускают прокаженных. Может, после, на берегу заразился. В порту капитан разрешает нам приходить и уходить когда вздумается. Большинство сошли на берег в Батавии, но Боси спрятался на корабле после того, как ему язык отрезали, и нигде не показывался. – До того как лишиться языка, Боси говорил, что это за сделка и с кем он ее заключил? – спросила Сара. Плотник покачал головой, явно желая, чтобы вопросы прекратились. – Только то, что деньжата еще никогда не доставались ему проще. Так удружить кое-кому с кое-чем. А когда его спрашивали, с чем именно, он с жутковатой ухмылкой говорил одно слово: «Лаксагарр». – Лаксагарр, – озадаченно повторила Сара. Она бегло говорила на латыни, на французском и фламандском языках, но никогда не слышала этого слова: – Что это означает? Плотник пожал плечами, явно встревоженный воспоминанием. – Не знаю, никто не понял. Это на норне[3]. Боси был с островов. Наверное, что-то на его родном языке, но то, как он это произнес, нас… напугало. – Говорит ли кто-нибудь из команды на норне? – спросила Сара. Плотник мрачно рассмеялся: – Только боцман Йоханнес Вик, но, чтобы его разговорить, трех гульденов маловато. 10 Едва Арент успел выйти из парусной каюты, как зазвонил судовой колокол. В него бил карлик, стоя на скамье. – Наверх, сукины дети! – провопил он, брызжа слюной во все стороны. – Живо наверх!