Воспоминание навело Клэр на мысль. Свободной рукой она зачерпнула со дна песок. Он рассеялся вокруг неё облаком. Но она не выпускала из головы воспоминание о том, как они с Софи играли на берегу. Взглядом художника Клэр приметила в мутном песке изгиб плавника точно так же, как увидела бы среди летних облаков барашка. Она отчаянно задвигала рукой взад-вперёд, вспоминая все те моменты, когда они с Софи зачерпывали влажный песок ведёрком и переворачивали его, а затем, в волнительном нетерпении, спешили поднять формочку, под которой их ждала либо стройная башенка, либо разваливающаяся кучка. Песчинкам нравилось держаться вместе. Каждая крохотная крупица была когда-то частью чего-то более крупного, чего-то большего, чем она сама. «Когда ты снова почувствуешь себя маленькой, – всё время говорила ей мама, – просто вспомни, что все мы часть чего-то гораздо большего, пускай мы и не всегда можем это увидеть». Клэр обратилась к песчинкам, которые когда-то были кораллом, живым камнем, и попросила их вспомнить, каково это – быть частью огромного организма. Она услышала, как некоторые крупицы прошептали о снеге и хвое. Этот песок прежде был крепкими склонами Звёздной цепи. «Держитесь вместе, – умоляла их Клэр. – Забудьте про воду, которая вас разделяет!» А сама она тем временем постарается забыть про обжигающее чувство в груди и тёмные пятна перед глазами. Она крепко сжала веки, не желая видеть приближающийся конец. У неё заканчивалось время. Пощипывало ли у неё пальцы? Было трудно сказать. Они онемели в холодной воде. Казалось, сердце билось всё медленнее. Она слабо махнула рукой, подбадривая песок вспомнить о своём умении преодолевать потоки, о своей способности двигаться, изменяться и подстраиваться… Как вдруг что-то ударило её по ладони – по той, что прилипла к стреле. Клэр распахнула глаза: огромный песчаный зверь ринулся на стрелу снова. И будь то жёсткость песка, который тёрся о её кожу, или глубочайшее удивление при виде улыбки волшебного дельфина, но её рука наконец отделилась от стрелы-магнита. Клэр была свободна. Но у неё закончились кислород и время. Она совсем ослабела. Бездонный рюкзак на плечах Клэр тянул её ко дну, а чудо – великое, невероятное чудо, которое она только что сотворила, – выжало её, словно губку. Ей ни за что не доплыть до поверхности. Последовал ещё один тычок, на этот раз в спину, – песчаный дельфин подтолкнул её вверх носом. В вихре пузырьков он вдруг очутился впереди неё, хвостовой плавник оказался между её пальцев. Клэр обхватила плавник. Песчаный дельфин устремился вверх с силой гейзера. Клэр чувствовала, как песчинки ускользают из её ладони, пока он тянет её за собой сквозь толщу воды, но продолжала крепко держаться. Они вырвались из воды! На мгновение, когда они воспарили над морем, солёная вода и капли дождя стали единым целым, и Клэр была частью всего этого – моря и неба, воды, камня и дыхания. Песчаный дельфин выгнул спину аккуратной дугой. Они коснулись водной поверхности, и при ударе зверь рассыпался. Песчинки закружились вокруг рук и ног Клэр, словно говоря: «Отлично повеселились. Повторим как-нибудь?» Ещё один бережный толчок, и песок отнёс её близко к берегу в дальней части Игл, которую нельзя увидеть из города. Через несколько метров её ноги коснулись дна. Мелководье вывело её на галечный пляж. Клэр немедленно рухнула на землю, жадно глотая воздух, упиваясь им. Она почти не замечала дождь, продолжавший лить как из ведра, несмотря на то, что тучи на горизонте редели. Клэр вообще едва замечала, что происходит вокруг, но тут она услышала скрип двери и поняла, что здесь есть кто-то ещё. Глава 3 Клэр попыталась сесть, намокшая туника неприятно облепляла её тело. Приподнимаясь на руках, она ясно увидела розоватый цвет своей кожи. Не-видимость окончательно смылась, и теперь она была беззащитной, словно улитка без раковины. Дождевые облака по-прежнему плотной пеленой затягивали клонившееся к закату солнце, поэтому яркие краски, казалось, тоже исчезли. Возможно, именно поэтому она не сразу заметила маленький серый домик. Он взгромоздился на самый край утёса, выступавшего в скрытую бухту, и скорее походил на приземистую башенку, чем на жилище. Песчаные камни были свалены один на другой как попало, напоминая шаткую стопку папиных книг. Вокруг домика закручивалась крошечная лесенка, сколоченная из вынесенных на берег коряг. Она заканчивалась в полуметре над всё ещё бушевавшими волнами, а начиналась из… распахнутой настежь двери. Клэр окинула глазами каменистый пляж, на который её вынесло. Она никого не увидела. По всей видимости, здесь не было ничего, кроме этого дома, её бездонного рюкзака, который выбросило в полуметре от неё, и острого утёса, что закрывал её от любопытных глаз и кораблей Острия Иглы. Выходит, тот, кто открыл дверь дома, всё ещё наблюдает за ней изнутри. Может, это паутчик? Клэр постаралась не пугаться. Ведь она проделала такой длинный путь именно затем, чтобы отыскать паутчика. Затем, чтобы спасти Софи. Той ночью на Равнинах печали, которая казалась теперь такой далёкой, в Софи прилетела стрела Роялистов. Единорог, которого Клэр освободила из камня, излечил Софи. Ну или так они поначалу думали. Но затем выяснилось, что чудесное создание вместо этого изменило Софи, запустив процесс её превращения в одного из них – в единорога. Но зачем – этого Клэр никак не могла понять. И как. Что теперь будет? Однажды утром Клэр проснётся и обнаружит, что её сестры из плоти и крови больше нет, а вместо неё теперь есть создание из пламени звёзд? Или превращение будет происходить медленно и постепенно: сперва волосы Софи целиком станут сливочно-белыми, а затем… Неужели у неё на лбу вырастет изящный хрустальный рог? Клэр тряхнула головой, содрогаясь от этой мысли. Она знала немало девочек, которые были бы не прочь превратиться в единорогов. Она посетила кучу дней рождения, где главной темой вечеринки были единороги. У неё даже на тетрадке по литературе была картинка с этими созданиями, пустившимися вскачь в лунном свете. Но так оно и должно быть: единорогам место на приглашениях, пирожных и в волшебных мирах, а не в её семье. А королева Эстелл считала, что единорогам самое место на полках – в виде охотничьих трофеев. Эти создания – чистейшая форма чуда, и единорожьи артефакты из их грив, хвостов и шкур способны усиливать чудеса гильдий. Софи, насколько было известно Клэр, – последний единорог в Ардене. Тот единорог, которого Клэр освободила из камня, как будто бы растворился в воздухе. А значит, королева Эстелл сосредоточит охоту на Софи. Поймав её, она сможет выкачать остатки чудесной силы единорогов и вернуть себе трон… Если только Клэр не найдёт способ остановить превращение Софи и тем самым её спасти. А значит, она должна быть храброй – она должна отыскать паутчика и задать ему нужные вопросы. – Кхе-кхе? – покашляла Клэр. Её рот, который всего несколько минут назад чуть не проглотил целое море, был теперь сухим, как мел. Она с трудом поднялась на колени, её туника неприятно захлюпала. Она нащупала самый маленький наружный карман своего бездонного рюкзака и вытащила из него карандаш. Он немного намок, но, к счастью, не сломался. Раздобыть карандаш в Ардене было непросто, вот почему Клэр им так дорожила, хотя он и ворошил её воспоминания о Терре. Профессор Терра была первой защитницей сестёр Мартинсон в Звёздной цитадели и их главной сторонницей. Она научила Клэр, как управлять чудесной силой камня. Она поверила дикой истории Клэр про то, как она призвала единорога из камня, и подарила ей знаменитый карандаш Шарлотты Полынь. Рядом с Террой и её копной кудрявых чёрных волос, блестящими кольцами и чудо-очками, которые, казалось, всегда зрили в корень, Клэр чувствовала, что, возможно, она нашла своё место в Ардене. Терра была ей другом – пока Клэр не узнала, что никакая она не Терра, а Эстелл. Королева Эстелл. И что она помогала Клэр только потому, что хотела, чтобы принцесса Ардена призвала для неё последнего единорога. В Ардене всегда нужно быть начеку, поэтому Клэр, не выпуская из руки карандаш, повторила: – Кто здесь? Её голос был едва слышен, но в этот раз ей ответили: звуком множества шагов позади неё. Клэр повернулась и попыталась подняться, но ноги размякли, словно морская пена. Поэтому она так и осталась сидеть на пятой точке. Бездонный рюкзак лежал слишком далеко, чтобы она успела вытащить из него что-нибудь полезное. Камни здесь были повсюду, но она сильно устала. Так сильно-сильно устала. Шаги остановились. А затем… – Ты похожа на крендель. Нет. Должно быть, из ушей вышла ещё не вся вода, потому что Клэр была на сто процентов уверена в том, что ослышалась. Потому что этот голос… Клэр знала его как свой собственный. Она развернулась и увидела, как из-за валунов показалась девочка. На ней было длинное чёрное платье с кружевом по краю подола и забавная шляпка-конус с вуалью-паутинкой, которая задрожала, когда она подбежала к ней. Но несмотря на чудной наряд, Клэр узнала широкую, бесшабашную улыбку под вуалью. – Софи? – А кто же ещё! – воскликнула сестра. – А ты ждала кого-то другого? «Вообще-то да!» – хотелось ответить Клэр. Кого угодно. Начиная с сердитого Роялиста и заканчивая бдительным прядильщиком или красноносым оленем Санты Рудольфом. Когда Клэр ушла из Плетёного Корня неделю назад, Софи крепко спала, свернувшись калачиком, в их палатке. Она никак не могла добраться сюда так быстро, вперёд Клэр. Да ещё так, чтобы Клэр об этом не знала. Или могла? – Н-но… – запнулась Клэр. – Когда ты… Что ты… Как? – Я прилетела на плаще, – объяснила Софи, бросая на неё взгляд в духе «старшие сёстры знают лучше». Она подошла ближе. – Само собой. Клэр пыталась поднять отвисшую от удивления челюсть. Она, конечно, знала, что Софи – прядильщица. Буквально на днях у сестры обнаружилась способность пробуждать заключённый в ткани потенциал так, чтобы она ловила воздушные потоки и летела по небу. Просто у неё не укладывалось в голове, как быстро Софи овладела своей новой способностью. Только на то, чтобы разжечь рубин, у Клэр ушли недели. Софи наклонилась, чтобы помочь Клэр подняться. У Клэр подкашивались ноги, но ей удалось сохранить равновесие. Она словно вросла в землю от удивления. Ей до сих пор в это не верилось. Софи должна была остаться в Плетёном Корне – остаться там, где безопасно. Но вот она здесь. Софи всегда на шаг впереди Клэр… И вечно её не слушает. – Я велела тебе остаться в Плетёном Корне! – воскликнула Клэр. Её голос дрожал, но она не могла понять из-за чего: усталости, злости на сестру или же чего-то совершенно иного. Её эмоции перетекали одна в другую, как брызги краски. Первой был страх: сестру больше не защищает секретный занавес Плетёного Корня. За ним последовало раздражение. Клэр следовало бы догадаться, что Софи ни за что не даст ей поступить по-своему. Что она ни за что не доверит Клэр разобраться с чем-то самостоятельно. Последней (и самой худшей из всех) – было облегчение: ей не придётся справляться со всем в одиночку. И почему-то оно разозлило её ещё сильнее. – Тебе нельзя быть здесь, – подытожила Клэр, закручивая карандаш в волосы. Софи выставила руки вперёд, казалось, она огорчилась: – А что такого? Я просто о тебе забочусь! – Я тебя об этом не просила! – закричала Клэр. Она так устала, что уже не могла больше сдерживать свой гнев. Все эти ночи, которые она провела, засыпанная морковью, скользкий подъём к вороньему гнезду, гроза, то, как она чуть не утонула, – всё это было зря, если Софи снова в опасности. – Тсс, – шикнула Софи, выпучивая глаза, – паутчик может тебя услышать. Клэр захотелось топнуть ногой: – Так ты и об этом знаешь? Откуда? – Я просто… – Софи вздохнула. – Чувствую такие вещи. От вздоха Софи гнев Клэр как ветром сдуло. Он исчез так же внезапно, как появился, оставив в её груди пустоту. «Чувствую такие вещи», – потому что она почти единорог. Софи это хотела сказать? – Ну а это как понимать? – спросила Клэр, указывая на странное одеяние Софи. Сестра выглядела так, словно она сошла со старинной картины маслом. Пляж был совершенно неподходящим местом для такого наряда.