Часть 20 из 59 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Надо, мама Глаша, – еле слышно отозвался парень.
До больницы, куда обычно свозили все жертвы преступлений, он добрался за сорок минут. Хотя больницей данное заведение назвать было сложно. Войдя в покойницкую, он застал там доктора, санитара, урядника и начальника полиции, почти трезвого майора. Едва завидев парня, урядник растерянно затоптался, а потом, шагнув вперёд, тихо прогудел:
– Миша, может не надо тебе на это смотреть?
– Надо, Николай Аристархович. Я знать хочу, как было и что с ними сделали.
– Ничего не сделали, если не учитывать огнестрельные раны, – устало улыбнулся доктор. – Насилия над ними не было, если вы об этом.
– Об этом, – кивнул Мишка и, подойдя к прозекторскому столу, откинул край простыни, открывая голову покойницы.
Лицо Ленки было удивительно спокойным. Она словно собиралась пошутить и прятала улыбку в уголках губ, только черты лица странно заострились.
– Спи спокойно, милая, – прошептал Мишка, осторожно погладив её по голове. – Не беспокойся за дочку. Я её не брошу. Моей дочкой теперь будет. И пусть только попробует кто возразить. И виру с них возьму. Как положено. Спи, Леночка.
Стоявший рядом с ним урядник вздрогнул от его тона.
– Ты это, Миша, не спеши. Тут подумать надо, – негромко заговорил он, но, наткнувшись на взгляд парня, осёкся.
– Ничего не надо, дядя Николай. Я сам, – прохрипел парень. – Ты только озаботься, чтобы всё правильно сделано было, пока меня не будет.
– Сегодня уйдёшь? – осторожно уточнил толстяк.
– Да.
– Не сомневайся. Всё сделаю, – помолчав, решительно кивнул урядник.
– Благодарствую, – тихо выдохнул Мишка и, развернувшись, вышел.
Ещё через три часа он стоял на краю болота, старательно всматриваясь в следы на траве. На сборы много времени не ушло. Глафира, отлично зная, что он задумал, молча собрала ему вещмешок и, только когда он принялся проверять оружие, тихо сказала:
– Сынок, ты помни, что теперь за тобой не я одна. Пропадём мы без тебя.
– Я помню, мама Глаша, – скупо улыбнулся Мишка и, закинув винчестер на плечо, вышел из дома.
И вот теперь он стоял на краю поляны у самого болота и всматривался в оставленные бандитами следы. Они пришли от границы вдоль ручья. Звериную тропу Мишка нашёл быстро. На женщин наткнулись случайно и вынуждены были стрелять, чтобы не дать им сбежать. Ягодницы заметили их до того, как бандиты успели перекрыть им все пути отхода. Потому и не было никаких следов насилия.
Для бандитов сохранить в тайне своё присутствие оказалось важнее, чем недолгое удовольствие. Это могло означать только одно. Они шли куда-то целенаправленно. Разобравшись в следах, Мишка загнал патрон в патронник и двинулся за бандой. Винтовка и два револьвера. Плюс подарок урядника и три ножа. С учётом запасных патронов он один был способен уничтожить взвод. Огневой мощи хватит.
Бесшумно скользя по тайге, парень неуклонно настигал банду. Следы становились всё свежее. К ночи, по приблизительным прикидкам, он сократил расстояние до них вдвое. Уже в полной темноте, нарубив лапника, парень устроил себе лёжку под ёлкой и, пожевав вяленого мяса с сухарями, завалился спать. Даже огня разводить не стал, чтобы случайно себя не выдать. Последней мыслью перед тем, как отключиться, было: «И голова за весь день так и не заболела».
Проснулся он, едва начало светать. Быстро умывшись в крошечном ключе и оправившись, он зашагал дальше, на ходу хрустя сладким сухарём. Их виртуозно научилась делать Глафира к чаю. Путь банды лежал вдоль границы. Это Мишка отмечал для себя автоматически. Выходит, идут они куда-то, где хотят что-то найти или кого-то встретить. Иного объяснения для такого поведения бандитов парень не видел.
Получается, что у этой банды есть вполне определённая цель, для достижения которой они и прутся между чугункой и границей. Тогда почему они не стали переходить границу в районе того места, которое им было нужно? Ради соблюдения тайны? Странное поведение для обычных бандитов. А того, что странно, следует особенно опасаться. С этой мыслью парень подошёл к длинному оврагу с крутыми стенами.
Присев над следом, он внимательно осмотрелся и, чуть усмехнувшись, свернул к ближнему краю препятствия. Знакомые шутки. Часть банды, старательно топая, пошла на дальнюю сторону, а остальные, надев на ступни поршни из толстой кожи, пошли так, как им надо. С учётом устроенных ими безобразий, вполне логичный шаг. Но и Мишка давно уже пережил тот возраст, когда его можно было обмануть таким простым финтом.
Убедившись в своей правоте, парень прибавил шагу. Сегодня он должен был догнать банду и уничтожить её. Вместе с теми, кто придёт им навстречу. Почему он был так уверен в этом, Мишка и сам не смог бы объяснить. Но чем дальше, тем твёрже была его убеждённость, что с бандой идёт кто-то, кто собирается провернуть где-то свои особые дела. И вот этот кто-то был Мишке особенно интересен.
Нет, он не собирался тащить его в посёлок и сдавать в контрразведку. Всё гораздо проще. На этот раз он шёл мстить, а значит, после того как он настигнет банду, живых не останется. И не важно, как много времени у него на это уйдёт. На этот раз из тайги выйдет только он. Один. Накручивая себя, парень мчался по следу. К обеду он остановился у опушки небольшой прогалины и, достав из мешка прицел, принялся осматривать её.
– Вот и встретились, твари, – еле слышно прошипел парень, найдя тех, за кем гнался.
* * *
Каблучки звонко цокали по мостовой, и Дарья невольно улыбалась, прислушиваясь к этому звуку. Настроение, несмотря на все сложности, было радужным. Она и сама не понимала, отчего так, но продолжала невольно улыбаться всему, что видела. Солнечному зайчику, зелёной иве, бегущим мимо мальчишкам. Всё это почему-то радовало её, наполняя душу светом. Так она и дошла до торговой площади. И только там, кое-как взяв себя в руки, очнулась, услышав странный разговор нескольких торговок.
– …да говорю ж тебе, один ушёл. Солдаты было кинулись с ахфицером вслед, да куда там. Мишанька ежели на след встал, будет зверя гнать, пока не догонит. А эти до поляны дошли, и всё. Куда дальше, не знают.
– Неужто один ушёл? – не поверила её товарка.
– Один. Сам, говорит, догоню и виру кровью возьму. Мой-то старый его взгляд как в покойницкой увидел, так и обомлел. Я, говорит, за столько лет всякого повидал, но чтобы человек так смотрел, не было. Одно слово, таёжник.
– Вот уж не думала, что у него с той Ленкой любовь такая, – покачала головой третья торговка. – Это ж надо. И дитёнка забрал, и за бандитами пошёл. Видать, и вправду любил.
– Что это вы тут прямо страсти такие рассказываете, – протянула Дарья, делая вид, что рассматривает товар. – Прям как в романе каком.
– Ох, барышня, да какие там романы, – сморщив нос, отмахнулась самая информированная торговка. – Быль это. Вот прямо в этом вот посёлке быль. Миша охотник, что по весне один двух убивцев взял, за полюбовницу свою, что хунхузы убили, мстить пошёл. А перед этим дитёнка её себе забрал.
– Что, правда один против банды? – не поверила Дарья.
– Один. Он вообще почитай всегда один в тайгу ходит. На то и таёжник, – истово закивала тётка.
– И вы думаете, он сумеет их всех победить? – снова не поверила девушка.
– Мишка-то? Да он стреляет так, что наша полиция его учителем брала. А уж винтовок у него куча. Да вы его не знаете, барышня. А парень ох непрост, – наставительно вздохнула торговка. – Ещё мальцом сиротой остался. Его к себе тётка забрала. Матери сестра единокровная. А муж ейный невзлюбил его. Так Мишка до двенадцати лет словно волчонок рос. А как сил стало хватать ружьё охотничье в руках удерживать, так стал сам в тайгу ходить. Говорят, с хантами дружбу завёл. Они его и научили правильно зверя выслеживать. А потом у него талан механический прорезался. Сам махины всякие делать стал.
Она так и сказала: талан. Только услышав продолжение фразы, Дарья поняла, о чём идёт речь.
– Подождите, а он, часом, с толстым таким полицейским не встречается? – уточнила она, припомнив кое-что из недавнего прошлого.
– Верно. С урядником нашим дружбу водит. Никак видели их?
– Однажды, – с достоинством кивнула Дарья. – Да, интересная история. Так он догнал тех бандитов?
– Так не вернулся покуда. Третьи сутки пошли, – вздохнула торговка.
– Думаете, вернётся? – не удержалась Дарья.
– Кто? Мишанька? Уж будьте покойны, – вдруг рассмеялась тётка. – Этот бес любого бандита за пояс заткнёт.
– Ну, дай-то бог, – иронично усмехнулась Дарья и, подхватив свою корзинку, отправилась дальше.
Этот разговор взбудоражил в ней тщательно скрываемые чувства. Как бы ей самой хотелось вот так, с головой в омут, за любимым, и чтобы он готов был на всё ради неё. А главное, чтобы он был богат. Жить в нищете она больше не хотела. Что толку в том дворянстве и прекрасном образовании, если в доме просто жрать нечего? Вон, маменька от безысходности вынуждена была к купцу гувернанткой пойти. Недорослей их обучать. И ради чего?
Нет. Не такой жизни она хотела. Ей хотелось веселья, блеска, царствовать и повелевать. Ведь она молода и красива, а значит, настоящие мужчины просто обязаны заметить это и, влюбившись, бросить к её ногам все свои состояния. Да, именно так. И тогда она, как истинная королева, выберет себе самого лучшего из них. Все эти мысли так взбудоражили девушку, что лицо раскраснелось, а дыхание стало бурным.
Отойдя в закуток между рядами, Дарья несколько минут пыталась прийти в себя. Кое-как справившись с нахлынувшими чувствами, она отдышалась и, утерев выступившую испарину платочком, осторожно выглянула наружу. Её состояния никто не заметил. Выбравшись из своего закутка, она снова пошла по рядам, выбирая продукты домой и попутно пытаясь осознать, что с ней происходит. Впрочем, некоторые вещи она и так знала от маменьки.
Девушкой она росла здоровой, сильной, и к своим семнадцати годам уже давно сформировалась как женщина. Отсюда и всякие желания грешные. Именно так называла их маменька. Наполнив корзину, Дарья не спеша направилась к выходу. Из задумчивости её вывели громкий смех, музыка и топот копыт. На торговую площадь выкатилась целая кавалькада бричек, пролёток и просто телег, в которых восседал нарядно одетый народ.
Катившая первой бричка остановилась, и из неё, свесившись так, что едва не выпадал, появился богато одетый купец.
– А чего это такая красивая барышня пешком ходит? – завопил он на весь торг. – Поехали с нами, красавишна. Не пожалеешь.
– Так это у вас праздник, сударь. А у людей будни, – приняв неприступный вид, ответила Дарья.
– Верно. Праздник! – во весь голос заорал купец. – Праздник у меня! День ангела! Да ещё сподобил Господь, стал я миллионщиком. На самый день ангела стал!
– Миллионщиком?! – растерянно переспросила Дарья, не веря своим ушам. – Это чем же таким вы занимаетесь, что миллионщиком стали?
– Пушниной, золотом, костью звериной! – орал в ответ купец. – Вот теперь где у меня все, – сжав пухлый кулак, он тряс им перед носами сидевших в бричке. – Вот где. Все по струнке ходить станете. Третий день гуляем. И ещё гулять станем. Со мной едем, барышня. Гулять!
Слушая его вопли, Дарья не могла поверить, что этот пузатый, с косматой бородой купец и вправду стал миллионщиком. Как? Почему? Почему именно он? Вот этот, толстый, неуклюжий, пьяный от собственной значимости человечек, а не какой-нибудь молодой, красивый, сильный юноша? Эти вопросы снова взбудоражили её горячую кровь. Но ещё больше Дарью взволновала услышанная цифра.
– Так что, красавишна, поедешь? – вдруг повернулся к ней купец.
– Мне продукты домой отнести надо, – выдохнула Дарья, показывая корзину.
– Митька! – тут же заорал купец.
Рядом с ним словно из-под земли вырос молодой, разбитной парень.
– Корзинку у барышни возьми и домой к ней снеси. Нас потом сам догонишь, – вальяжно приказал купец и, потянув девушке руку, унизанную перстнями, добавил: – Садись, красавишна. Поехали. Гулять пора.
Словно во сне, Дарья опёрлась на поданную руку и впорхнула в бричку. Внимательно следившие за этим действом гости купца радостно загомонили, и музыканты снова заиграли что-то бравурное, смахивающее на цыганские напевы. Бричка покатила дальше и, сделав круг по торговой площади, снова выкатилась на дорогу. В руку девушке кто-то сунул бокал с вином, и она, повинуясь общему настроению, лихо вылила его в себя.
– Вот это по-нашему! – раздалось над ухом, и купец, обняв её за плечи, крикнул: – На утёс едем! Там столы накрывать станем!
Кучер щёлкнул кнутом, и бричка покатила к выезду из посёлка. Вино ударило девушке в голову, и Дарья, забыв обо всём на свете, отдалась на волю веселья. Кавалькада катилась мимо вокзальной площади, когда из-за угла вывернул высокий, широкоплечий парень со шрамом на лбу и, не глядя на купеческий выезд, зашагал в сторону деревни. Движения его было стремительными, но сглаженными, словно у хищного зверя. Дарья и сама не поняла, с чего вдруг решила так поступить. Ткнув пальцем в парня, она капризно наморщила носик и, повернувшись к купцу, сказала:
– Хочу, чтобы он поехал с нами. Пусть тоже веселится. А то ходит тут с мрачной физиономией.
– Кто? Этот? А и правда, это ж Мишка, охотник, – оживился купец. – Останови, – скомандовал он кучеру. – Эй, Мишка, подь сюды!
book-ads2