Оскар понял, что уютный дом с фарфоровым сервизом и пылесосом не решит проблем Уиллы. Ни сейчас, ни в будущем. Через несколько дней после случая с передозировкой они расстались. Оскар вернулся в Рим. Уилла не винила его и не сердилась на него. Если ей было не ужиться с собой, зачем ему нужна такая женщина рядом? Вода закипела. Уилла размолола кофе, пересыпала во френч-пресс и налила воды. Плеснув в большую кружку жирного молока, она добавила туда заварившийся кофе, после чего отнесла кружку к столу. В окна светило утреннее солнце. Уилла повернула стул к окну так, чтобы солнце грело ей спину, села, обхватила голову и заплакала. Это повторялось каждый день. Печаль не отпускала ее, накрывая колпаком и практически лишая возможности двигаться. Уилла почти не спала, ела от случая к случаю и совсем перестала работать. Жаль, что Джози и Оскар помешали ей тогда отправиться на тот свет. Вколотой дозы морфия вполне хватило бы. И была бы она сейчас не одна, а с Шейми вместо этой отвратительной жизни без него. Отодвинув завтрак, Уилла потянулась к пузырьку с таблетками. Морфий для уколов у нее закончился. Таблетки были не такими сильными, но ничего другого у нее не осталось. Она успела проглотить три таблетки, когда в дверь постучали. – Кто там? – крикнула Уилла. – Твоя тетя Эдвина. Впусти же меня! – Тетя Эдди? – удивилась Уилла. Она поспешила к двери, а когда открыла, увидела свою тетю в дорожном пальто и шляпе, с саквояжем в руке. – Боже мой! – угрюмо произнесла тетя, смерив Уиллу взглядом. – Тот человек был прав. Ты выглядишь развалиной. Мне хотя бы можно войти? – Конечно, тетя Эдди, – ответила Уилла, забирая у нее саквояж. – Какой человек? Что он сказал? Почему ты здесь? – Какой теплый прием! – фыркнула Эдди. – А я-то спешила сюда как ненормальная. – Прости меня, Эдди. – Уилла обняла тетку. – Конечно же, я рада твоему приезду. Просто меня смутили твои слова о том человеке. – Один мужчина написал Альби, – начала Эдвина, сняла пальто и бросила на спинку стула. – Объяснил, что нашел адрес Альби у тебя в квартире, среди старых писем. Он написал, что ты находишься в жутком состоянии и что Альби нужно срочно ехать за тобой. Поскольку Альби однажды уже безуспешно съездил за тобой, я решила поехать сама. Словом, я приехала с намерением увезти тебя домой. – Погоди, тетя Эдди… как зовут этого мужчину? – спросила Уилла, все еще пребывая в ошеломленном состоянии. – Какой-то Оскар. Фамилия вылетела из головы. Он писал, что встречался с тобой. Его беспокоило твое состояние. Он пытался тебе помочь, но ты отказывалась принимать его помощь. По его мнению, тебя нельзя оставлять наедине с собой… Это пахнет кофе или мне показалось? – Не показалось. Сейчас я тебе приготовлю. Значит, это дело рук Оскара. Тревожась за нее, он написал Альби. Уилла вспомнила, что́ она говорила Оскару при расставании. А он все равно беспокоился за нее. Это настолько глубоко тронуло Уиллу, что она едва сдерживала слезы. – Уилла, я приехала по письму Оскара, поскольку, как вижу, он не преувеличивал. Но у меня была еще одна причина для приезда. – (Уилла, размешивавшая молоко в кружке, настороженно обернулась.) – Не смотри на меня так испуганно. С матерью и братом все в порядке. У меня есть для тебя новость. Хорошая, но весьма шокирующая. Думаю, тебе лучше сесть. Садись, – сказала Эдди, похлопав по дивану рядом с собой. Уилла послушно села. – Знаешь, тетя Эдди, все это очень странно, – сказала она, подавая тете чашку с горячим кофе. – Какая новость? О чем? Разве нельзя было просто написать, а не мчаться из Кембриджа в Париж? Эдди молча открыла саквояж, достала газету и подала Уилле. Это был номер лондонской «Таймс», вышедшей несколько недель назад. – Прочти, – сказала Эдди. Заголовки сообщали о переходе Эльзаса от Германии к Франции, о восстановительных работах в районе Марны и о визите бельгийского короля в Париж. Глотая кофе, Уилла пробегала глазами статью за статьей. – Что именно я должна здесь прочесть? – не выдержав, спросила она. Потом она увидела фотографию в нижнем правом углу газетной полосы. Кружка выскользнула из ее руки, покатилась по столу и шлепнулась на пол. Уилла не слышала звука разбитой кружки, не видела обломков, торчащих из кофейной лужицы. Она видела только лицо Шейми. – Боже мой, Эдди… этого не может быть, – прошептала она. Но это не было фантазией газетчиков. «КАПИТАН КОРОЛЕВСКОГО ВМФ ВОСКРЕС ИЗ МЕРТВЫХ», – гласил заголовок. «Шеймус Финнеган, капитан „Эксетера“», – стояло под снимком. Дрожащими пальцами Уилла коснулась газетной фотографии. Она стала читать статью и узнала, что́ произошло с Шейми, когда в его корабль попала немецкая торпеда. Она засмеялась, потом расплакалась и снова засмеялась. Продолжая читать, Уилла узнала, что месяц назад Шейми вернулся в Лондон и собирался некоторое время пожить в доме сестры и ее мужа. Там же находился и его подросший сын, которого Шейми не видел несколько лет. Последние месяцы ребенок жил у родных. Уилла с ужасом узнала, что инфлюэнца унесла жизнь его матери. Капитан Финнеган сообщил газетчикам, что в дальнейшем он намерен перебраться вместе с сыном в семейный дом в Котсуолде. – Не верится. Просто не верится, – прошептала Уилла. – Эдди, он жив. – Да. Правда удивительная история? Я надеялась, что попаду в Париж раньше лондонских газет. Оскар писал про твое крайне неустойчивое состояние. Я не знала, как эта новость подействует на тебя. Уилла встала. Она снова плакала, но теперь слезами радости. Ее душа ликовала. Шейми жив. Он по-прежнему в этом мире, а не в потустороннем. – Ты знаешь, в какой части Котсуолда находится Шейми? – спросила Эдди. – В газете написано, что он переезжает в семейный дом. Как-то он упоминал домик в Бинси, принадлежавший его жене. – После того как вернемся домой, ты сможешь туда поехать, – сказала Эдди. Улыбка на лице Уиллы погасла. – Нет, тетя Эдди. Не смогу. – Почему? – Есть причина… Там, в пустыне, когда Шейми нашел меня и привез в лагерь Лоуренса, я сказала ему, что мы должны отпустить друг друга. Перестать причинять боль друг другу и окружающим. То, как мы вели себя до войны… так больше нельзя. Может, ты ничего об этом не знала. А может, и знала. – Не знала, пока ты сейчас не сказала. – Тяжело любить того, кого тебе нельзя любить, – вздохнула Уилла. – Радости это не приносит. Только сплошные горести. – Но его жена умерла, – осторожно напомнила Эдди. – Шейми теперь вдовец. – И как, по-твоему, я должна поступить? – с горечью спросила Уилла. – Полететь к нему, словно хищная птица? Я не могу. Мы с ним и так наделали кучу ошибок и достаточно нагрешили. Дженни заслуживала лучшей участи. Альби тоже. Да и сам Шейми. Нет, я останусь здесь. Мы расстались по серьезной причине, и она никуда не делась. Мы не подходим друг другу. Так было в Африке. Потом в Лондоне в четырнадцатом году. Поверь мне, с тех пор ничего не изменилось. Эдди протяжно и тяжело вздохнула. – Спасибо, что приехала сюда, – сказала Уилла, беря тетю за руку. – Тобой двигала забота обо мне, и за это я тебя очень люблю. Но пойми меня, тетя Эдди. Я не могу вернуться. Никак не могу. Это слишком болезненно. – Я тебя понимаю, – кивнула Эдди. – Одному Богу известно, как я это объясню твоей матери, но я тебя хорошо понимаю. Уилла поцеловала ее: – Спасибо за понимание. Ты ведь не сразу уедешь? Побудь со мной немного. – Конечно побуду. Я сама хотела немного проветриться и побаловаться отменной французской кухней… Уилла, у тебя руки дрожат, – нахмурилась Эдди. – Я тебя застала не в лучшем состоянии. Боюсь, своим приездом я сделала только хуже. – Ничего подобного, – замотала головой Уилла. – Я счастлива, очень счастлива узнать, что он жив. Он в моем сердце, в моей душе. Просыпаться с мыслью, что он жив, что он не… – Ее голос дрогнул; боясь снова расплакаться, Уилла кое-как совладала с нахлынувшими чувствами. – Не могу сидеть дома. Мне надо прогуляться. – Хорошая мысль. Прогулка прочистит тебе мозги. Пока ты гуляешь, я заварю себе еще кофе, а когда вернешься, надеюсь, ты поводишь меня по Монпарнасу. Уилла еще раз поцеловала тетку, схватила пальто и помчалась вниз по лестнице, забыв шарф и шляпу. Она забыла обо всем, кроме удивительной новости, до сих пор кажущейся невероятной: Шеймус Финнеган жив. Глава 112 – Джози! – крикнула Уилла, стучась в дверь квартиры своей подруги. – Джо, это я, Уилла! Открой! Уже целую минуту Уилла барабанила в дверь, однако Джози не отзывалась. Уилла знала: подруга дома. Никакая сила не могла заставить Джози выйти из дому такую рань. Обычно она спала до полудня. Уилле захотелось ее видеть. Джози была самой близкой ее подругой. Кому еще расскажешь, что Шейми жив? Уилле хотелось вдоволь наговориться и нареветься. – Джози, поднимайся, ленивая ты девица! Вставай, лежебока, и открой дверь! – крикнула Уилла, вновь принявшись колотить в дверь. Ответа по-прежнему не было. – Странно, – пробормотала Уилла. Она нажала дверную ручку, и та повернулась. Это тоже было странно. Уилла толкнула дверь. – Джо! – снова позвала она, уже не так уверенно. В прихожей было темно. Глаза Уиллы не сразу привыкли к темноте, а когда привыкли и она прошла дальше, увиденное заставило ее остановиться как вкопанная. Всё в квартире Джози было перевернуто вверх дном. На полу валялись сорванные со стен картины, обломки разбитых ваз и статуэток. Портьеры разорваны. От изящной шелковой обивки на мебели Джози ничего не осталось. Из вспоротых стульев и диванов торчали клочья набивочного материала. – Джози! – испуганно позвала Уилла. Из спальни донесся звук, похожий на стон. Уилла бросилась туда. Увидев подругу, она вскрикнула.