– Уилла! Она остановилась, обернулась. Это он? Она же слышала его голос. Но где же он? – Шейми! – крикнула она. – Шейми, где ты? – Уилла, просыпайся. Давай садись… Она почувствовала внезапную резкую боль. Кто-то бил ее по щекам, снова и снова делая ей больно. – Перестаньте! – кричала она. – Отпустите меня! – Слава Богу, она в сознании! Уилла, открой глаза. Она попыталась, но это было невероятно трудно. Чьи-то руки усадили ее на постели. Поднесли к губам стакан. Чей-то голос велел ей пить. Уилла послушно выпила, после чего заставила себя открыть глаза. Над ней склонилась Джози. Вид у подруги был испуганный. Уилла заметила, что Джози нарядно одета. – Шикарно выглядишь. Куда-то собралась? – заплетающимся языком спросила Уилла. – Собиралась, – сухо поправила ее Джози. – Мы собирались встретиться с тобой и пойти на обед. Я и Оскар. Помнишь? Сколько ты себе вколола? – Как видно, мало, – ответила Уилла. – Давай поднимайся! – скомандовала Джози. – Надо выпить кофе, а потом подвигаться, чтобы эта дрянь вышла из тебя. Пока Джози пыталась стащить ее с постели, послышался другой голос, мужской. – Черт тебя побери, Уилла! – произнес вошедший Оскар. Вид у него был удрученный. – Прости, – прошептала Уилла. – Как ты могла это сделать? – Ох, Оскар, – упавшим голосом произнесла она. – Как я могла этого не сделать? Глава 107 Билли Мэдден поднял стакан виски – пятый за этот час – и залпом проглотил. На столе рядом с бутылкой лежала фотография троих его сыновей. Снимок был сделан перед их отправкой во Францию. Все трое были в солдатской форме. – Бенни, я до сих поверить не могу, – сказал Мэдден. – Уильям и Томми мертвы. Питер в госпитале. Тень, а не человек. Говорить не может. Еле ходит. Только и может, что дрожать. Трясется – страх смотреть. Из-за этой дрожи ему ложку не удержать. Карандаш из рук валится. Он и помочиться сам не может. Сиделки с ним возятся. Бенни Дин, один из ближайших подручных Мэддена, сидел за столом напротив Билли и читал газету. Часы показывали четыре. Посетителей в «Баркентине» – всего горстка. Бенни опустил газету и сказал: – Хозяин, ты устроил его в хорошее место. Я слыхал, это лучший госпиталь. Он поправится. Тебе же говорил этот доктор… Барнс, кажется… что они помогают даже самым тяжелым и безнадежным? – Поправится? С какого хрена он поправится? Может, потом научится сам ходить и есть без помощи няньки. Но ему оттуда не выйти. Он так и помрет в этом госпитале. Не будет у него нормальной жизни. Ни жены, ни детей. Вообще ничего. Такой же мертвец, как мои двое. Даром что живой. – Билли налил себе очередную порцию. – По жене это вдарило, как бомбой. Дом запустила. Ничего не делает. Не говорит. Не ест. Только сидит на кухне и пялится в окно. Будто ждет, что все трое домой вернутся. – А она что, больше не может? – Чего не может? – Новых детей родить. – Не может, тварь ты безмозглая! Стара она уже для этого. Сорок ей. Или сорок один… не помню. И даже если б могла. Дети – это не шляпы: одна потерялась – завел другую. Ты меня лучше не зли. Читай свои юмористические странички. В этот момент дверь «Баркентины» открылась. Вошла молодая, хорошо одетая женщина, держащая в руках стопку газет. – Мистер Мэдден здесь? – спросила она у бармена. Тот уже собрался сказать, что нет, но она заметила Билли, сидящего на своем обычном месте у окна. – А вот и он. Большое вам спасибо, – сказала она оторопевшему бармену и направилась к столу Билли. – Мистер Мэдден, можно отнять у вас немного времени? Меня зовут Кейти Бристоу. Я редактор и издательница газеты «Боевой клич». Я помогаю Сэму Уилсону, вашему члену парламента. – Барышня, мне нет дела до того, кто ты такая. А делать тебе здесь нечего, – ответил Билли. – Это заведение не для женщин и уж тем более не для молодых девиц. – Мистер Мэдден, Сэм Уилсон хотел бы обсудить с вами очень важный вопрос. – Чего ж он сам не явился? – прорычал Мэдден. Кейти нахмурилась, уставившись в пол, затем снова подняла глаза на Билли: – Мистер Мэдден, только между нами… Думаю, он побаивается. Не каждый решится пойти в эту часть Лаймхауса. – Да ну? А чего ж ты не испугалась, настырная стрекоза? – Потому что я видела вас с вашим сыном Питером. Это было в Уикершем-Холле на Рождество. Вы с ним ели мясные пирожки и совсем не показались мне страшным. Билли откинулся на спинку стула, ошеломленный тем, что эта девка знает про Питера и, более того, совсем не боится говорить с ним напрямую. – Вы не одиноки, мистер Мэдден, – продолжала Кейти. – Мой брат Чарли тоже находится в Уикершем-Холле. Он вернулся из Франции и до сих пор оправляется после психологической травмы. Этот госпиталь основала моя семья. Мои родители поддерживают его деньгами. Я туда часто езжу, хотя это и нелегко. Мне еще нужно учиться, заниматься газетой и помогать мистеру Уилсону. Но в декабре я там была и видела вас с Питером. – Чего тебе надо? – угрюмо спросил Мэдден, не любивший говорить о сыне с чужаками. – Правительство ведет переговоры с немцами о строительстве в Лондоне двух фабрик по изготовлению мотоциклов. Возможно, одна из них будет построена в Лаймхаусе. Но конкуренция очень жесткая. Другие члены парламента нам сопротивляются. Они хотят, чтобы фабрики строились в их округах. В следующую субботу Сэм Уилсон устраивает митинг в поддержку фабрики. Он хочет видеть вас на митинге. – Хозяин, не хочешь нести какой-нибудь транспарант? – расхохотался Бенни. – Или значки раздавать? Мэдден тоже засмеялся: – Ты шутишь, что ли? Хочешь, чтобы я пошел на митинг… в пользу джерри? Тех, кто затеял войну, погубил двоих моих сыновей и искалечил третьего? – Митинг будет совсем не в пользу джерри, – возразила Кейти. – Мы добиваемся, чтобы фабрика появилась в Лаймхаусе, а не в другом месте. Поймите, мистер Мэдден: жители Лаймхауса остро нуждаются в работе. Это один из беднейших районов Лондона, да и всего Соединенного Королевства. Продолжительность жизни здесь – одна из самых низких в стране, зато смертность среди новорожденных, безработица, преступность, недоедание имеют крайне высокие показатели. Мистер Мэдден, вы в Лаймхаусе – влиятельная фигура… – Это точно! – поддакнул Бенни. – Если люди увидят, что вы поддерживаете строительство, они тоже поддержат. Если мы хотим убедить правительство в целесообразности строительства фабрики именно здесь, численность нам очень важна. Назойливая девица и ее пространные речи начали утомлять Мэддена. – Ты обратилась не по адресу, – сказал он. – Митинги не по моей части. Но Кейти не собиралась отступать. – Я знаю, что́ по вашей части… Почему бы вам не сменить… род деятельности? Мистер Мэдден, я видела вас, когда вы гуляли с сыном, – тихо сказала она. – Вы были добрым и заботливым. Вы были… Билли Мэдден решил, что с него достаточно. Разговоры о сыне повергали его в состояние беспомощности, а сознание собственной беспомощности вгоняло в ярость. – Мой сын тебя вообще не касается. Убирайся отсюда, и поживей! – почти выкрикнул он. Кейти моргнула, но не испугалась. – Можно, я оставлю вам номер моей газеты? Там рассказывается о фабрике. На досуге почитаете. – Если я скажу «да», ты свалишь отсюда? – едва сдерживаясь, спросил Билли. – Немедленно, – пообещала Кейти. – Давай свою газетенку. Пусть Бенни посмотрит. Он любит глазеть на картинки. – Спасибо, мистер Мэдден. Всего хорошего, – сказала Кейти, кладя на стол номер «Боевого клича». Мэдден, смотревший на реку, промолчал. – Заноза долбаная! – проворчал он, когда Кейти ушла. – Пусть Уилсон засунет эту поганую фабрику себе в задницу. Не хочу иметь дел ни с фабрикой, ни с погаными джерри. Сожги ее бумажку! – велел он Бенни, затем налил себе виски, все так же глядя на реку, вспоминая, каким когда-то был его Питер. Бенни потянулся за «Боевым кличем», потом встал и понес газету к камину. По дороге он пробежал глазами передовую статью. Внимание Бенни привлекли фотографии – снимки премьер-министра, членов кабинета и германской торговой делегации. Один снимок заставил его остановиться. – Хозяин, ты только посмотри, – сказал он, возвращаясь к Мэддену. – Не тот ли это парень, который шастал сюда? Он еще нанимал у тебя лодку – возить его человека в Северное море. Здесь у него другое имя, но, клянусь тебе, это он!